Бабушка нашла украденного новорожденного внука спустя 36 лет

7 июня 2015 года английская газета «Гардиан» сообщила, что бабушка Эстела Карлотто, которая разыскивала внука всю жизнь, спустя 36 лет поисков в Аргентине – нашла свою украденную у нее «кровиночку» в 2015-ом году.

В 1977 году беременная дочь аргентинской гражданки Эстелы Карлотто (Estela Carlotto) была арестована. Аргентинский фашистский режим тех лет расстрелял дочь Эстелы, но перед тем как пустить ей пулю в лоб у нее отобрали новорожденного ребенка. Вместе с другими аргентинскими женщинами, у которых фашистский режим украл и детей, и внуков, Эстела организовала и возглавила движение «Бабушек Пласа-де-Майо».

Женщины из этой организации разыскивали своих «украденных» внуков. Эстела, помогая другим, тоже искала собственного внука, которого она никогда в жизни не видела.

Когда в 2015 году нашелся внук «главной» бабушки Аргентины - Игнасио Монтойя Карлотто (Carlotto), практически вся Аргентина плакала от радости. Оказалось, что Игнасио жил в Буэнос-Айресе. Ему исполнилось 36 лет. Он - успешный музыкант. А его черные кудри уже начали седеть.
Игнасио нашел своих настоящих родных только потому, что благодаря его родной бабушке Эстеле вся Аргентина все эти 30 с лишним лет молилась за то, чтобы в один прекрасный день он, Игнасио, нашелся и обнял родную бабушку.

«Когда мне исполнилось 80 лет, - рассказывает Эстела, - я молила Бога, чтобы он не дал мне умереть, прежде чем я найду моего внука». К этому времени Эстела, пережив вместе со своей страной трагедию «украденного поколения», стала одним из самых любимых и уважаемых общественных деятелей в Аргентине. Но даже после этого 80-летнего юбилея у Эстелы на поиски внука ушло еще долгих 4 года.

До пенсии Эстела 47 лет проработала школьным учителем. После выхода на пенсию она стала домохозяйкой и общественницей. У Эстелы - трое детей.

Тогда, в ноябре 1977 года семья Эстелы жила в городе Ла-Плата, что в 32 милях к югу от Буэнос-Айреса. В этом городке в годы аргентинской диктатуры (1976-1983 гг.) «эскадрон смерти» и схватил ее дочку Лауру прямо на улице. Лауре тогда было 22 года. Она стала одной из многих тысяч других молодых диссидентов, которые были внесены в "список на уничтожение". Эстела тогда еще не знала, что ее длинноволосая и поразительно красивая дочь была уже на третьем месяце беременности, когда ее похитили.

Лауру доставили ​​в тайный центр содержания под стражей, который назывался «Ла Кача» (La Cacha). Именно там, на ее глазах расстреляли отца ребенка, которого она вынашивала, - 26-летнего Валмира Монтойю (Walmir Montoya).

Игнасио родился в июне 1978 года, когда его мать Лаура была еще в плену. В одном из найденных официальных отчетов говорится, что Лаура рожала в наручниках. А после родов ей разрешили побыть с новорожденным всего только 5 часов. Спустя 2 месяца после родов ее выволокли из лагеря и там расстреляли. Позже, когда ее мать, Эстела, нашла останки тела дочери, то выяснилось, что Лаура была застрелена в живот, а лицо ее было разбито, по-видимому, прикладом. В том самом лагере вместе с Лаурой содержался человек, который остался в живых. Он-то и рассказал Эстеле о том, что у нее родился внук, которого Лаура назвала Гвидо (Guido) в честь отца.

С того самого дня, как Эстела узнала о внуке, все последующие 36 лет она посвятила поискам пропавшего малыша. Все, что было известно бабушке Эстеле, - это имя «Гвидо» и приблизительная дата рождения. Поиски шли мучительно трудно. Все 3 десятилетия ушли на судебные иски против полицейских, военных и врачей, участвующих в "краже" внуков у целого поколения аргентинцев. Правда открывалась очень трудно и медленно. Поиски сотен «пропавших без вести» детей постепенно вскрывали завесу над ужасными преступлениями бесчеловечного режима в Аргентине тех лет, когда сотнями «детей-сирот революционеров» отдавали в семьи более покорных и послушных режиму жителей.

Эстела быстро поняла, что ее трагедия не единственная. Вокруг нее было много таких же «бабушек», которые безрезультатно разыскивали похищенных у их дочерей и сыновей младенцев. Родители расстрелянных детей, у которых изъяли и спрятали новорожденных, объединились и сформировали в Аргентине общественную организацию под названием «Бабушки Пласа-де-Майо».

Аргентинские женщины назвали свою организацию в честь той самой городской площади перед президентским дворцом в центре Буэнос-Айреса, куда они постоянно выходили с требованием к властям провести тщательное расследование преступлений фашистского режима, связанных с массовыми кражами новорожденных детей. Эта площадь «Пласа-де-Майя» стала символом борьбы аргентинцев за возвращение «пропавших» детей к кровным родственникам. В 1989 году Эстела стала президентом этой родительской организации.

Поначалу организация «Бабушки Пласа-де-Майо» объединила родственников свыше 500 младенцев, родившихся в плену и в неволе. В большинстве случаев украденные у кровных родителей новорожденные были переданы в семьи военных, лояльных к властям, которые должны были воспитать их как своих собственных детей и навсегда скрыть «тайну» их истинного рождения. В результате целое поколение детей в Аргентине выросло в неведении, кто на самом деле были их настоящие родители и где их настоящая родная семья.

Причиной того, что жестокий режим не уничтожил жизни маленьких аргентинцев в то страшное время, стали, видимо, глубоко вросшие в аргентинский народ христианские ценности, которые даже извергам не позволяли «убить» невинных новорожденных детей в чреве будущей матери. Но христианская мораль убийц тех лет была явно «искривлена», потому что они убивали молодых матерей этих детей, заменяя этих бунтарок на «послушных» воспитателей, задачей которых стало перевоспитание крошек в «бесконфликтных» аргентинцев.

С одной стороны, передача детей бунтарей в «хорошие» семьи означала победу режима. С другой стороны, - помещение отпрысков «неугодных» в семьи «преданных властям» военных означало для режима рост популяции «покорных» жителей страны. С третьей стороны, - захват детей «врагов» для диктаторского режима ознаменовал биологическое превосходство над бунтарями.

И сегодня, спустя три десятилетия после падения диктатуры, некоторые аргентинцы пытаются защищать методы, которые военные применили к кубинским партизанам в 1970-х годах. Однако даже им не хватает аргументов для оправдания политики «кражи детей» у бунтарей.

Время шло. Дети, выросшие в неволе, быстро менялись, а их память о родной семье была почти полностью «стерта». Поэтому стареющие бабушки изобрели «новый» метод поиска своих повзрослевших и изменившихся внуков. Поскольку никаких других способов отыскать своих близких у них почти не оставалось, то сегодня матери и родственники погибших дочерей и сыновей для поисков «украденных» внуков собрали банк ДНК.
Теперь родство подтверждается по ДНК. А генный анализ помогает спустя столько лет все равно находить все новых и новых «пропавших без вести» внуков, чтобы, пусть и годы спустя, но воссоединить их с их родными «биологическими» семьями. Правда, как правило, каждый раз после воссоединения очередной семьи параллельно приходится стартовать и новый судебный процесс против «названных матери и отца», которые на протяжении десятков лет обманывали детей, «присваивая» чужих младенцев и выдавая их за «своих собственных».

За тридцать лет работы организация Эстелы «Бабушки Пласа-де-Майо» нашла 113 «без вести пропавших» детей (внуков). Однако, несмотря на такое огромное количество воссоединенных семей, собственный внук главы организации - Эстелы все еще так и не был найден. Буквально вся Аргентина сопереживала Эстеле. Бабушки старели. Эстела тоже. Горе Эстелы постепенно превратилось в незаживающую рану всего аргентинского народа.

Постепенно для всего мира Эстела стала известным общественным деятелем и символом миролюбия и жизнестойкости. Многие бабушки, которым Эстела помогла найти родных внуков, были готовы выдвинуть ее на Нобелевскую премию мира от Аргентины: так высоко нация оценила общественную деятельность Эстелы. Аргентинцы часто задавали ей вопрос при встрече: когда же наступит ее собственная очередь – найти и обнять своего родного внука?

А все эти годы ее родной внук (Игнасио Монтойя Карлотто) в то время искренне верил, что он действительно Игнасио Гурбан, единственный сын Хуаны и Клементе Гурбан. Это была пара скромных сельских жителей, которые жили недалеко от города Олаварриа (Olavarria) на ферме, принадлежащей Франциско Агилару, который умер в 2014 году.

Однажды несколько лет назад Игнасио со своей женой по телевизору увидел Эстелу. Она в телеэфире в очередной раз рассказывала о тридцатилетних бесплодных поисках своего родного внука. В тот момент, глядя на эту безутешную женщину, Игнасио сказал своей жене: «Взгляни на эту бедную женщину. Какая душераздирающая история. Эстела потратила всю свою жизнь, чтобы найти родного внука, но что, если она его так никогда и не найдет?»

По словам Игнасио, у него было обычное детство в приемной семье. Но в его жизни всегда присутствовал какой-то диссонанс. Он всегда смотрел на жизнь не так, как его названные «родители». Мальчик вырос на обычной аргентинской ферме, с «отцом и матерью» - крестьянами, но он был другим, и его тянуло к иному. Игнасио читал «запоем», отлично учился в школе. Отправился в Буэнос-Айрес, чтобы учиться музыке. После учебы он снова вернулся в Олаваррию и там стал успешным учителем музыки, а также профессиональным музыкантом. Игнасио организовал свою собственную группу «Игнасио Гурбан групп».

Оглядываясь назад, Игнасио понимал, что ему приносила настоящее удовольствие – музыка. Он записывал музыку, успешно выступал со своей группой и зарабатывал столько, что уже был в состоянии купить себе даже новенький автомобиль. У него появилась девушка, с которой Игнасио захотел создать семью. Но при этом он воспитывался с рождения на бедной ферме в очень простой крестьянской семье.

Именно это обстоятельство как раз и мешало бабушке Эстеле найти своего родного внука. Ведь он, фактически, провел все свое детство в глуши, вдали от цивилизации, на крохотной ферме, затерянной в Аргентине.

И только 2 июня 2014 года практически безнадежные поиски внука для Эстелы увенчались успехом. Потому что в дело вмешалось само провидение. Это случилось именно в тот самый день, когда Игнасио Гурбан праздновал свой день рождения в Олаваррии.

Олаваррия – это очень маленький аргентинский город с населением всего 111 тысяч человек. В тот день среди тех, кого Игнасио пригласил на торжество, оказалась Селия Лизасо (Lizaso), которая знала подлинную историю появления Игнасио на свет. Она знала эту историю от своего отца, ведь Селия Лизасо (Lizaso) была дочерью фермера, который был очень хорошим другом с Агиларом.

На празднике Селия рассказала девушке Игнасио о том, что он на самом деле не был родным ребенком в семье, а был усыновлен.
Вот так и случилось, что Игнасио впервые узнал о том, что вырос не в своей родной семье, на собственном дне рождения. Сразу после того «праздничного» ужина он отправился к Селии Лизасо лично, потому что хотел узнать вторую часть «правды». Теперь он уже знал, что был усыновлен. Но еще не знал, где его родная семья.

В тот день Селия рассказала Игнасио, что на самом деле он родился у пары, расстрелянной во времена диктатуры.

В то время приемные родители Игнасио были еще живы. И конечно, нужно было узнать, каким образом они много лет назад смогли зарегистрировать чужого аргентинского мальчика как своего родного биологического ребенка? Когда Игнасио пришел к ним и спросил об этом напрямую, то они сказали, что у них были причины не рассказывать ничего и никому. Они не могли иметь своих детей, а хозяин Агилар подарил им «готового» ребенка, сказав, что от него мать якобы отказалась. Такое в то время случалось, и они ничего не заподозрили. Ведь они свято верили своему хозяину.
Игнасио сегодня почти убежден в невиновности и добрых намерениях своих приемных родителей.

Но точные детали в деле Игнасио остаются до сих пор неясными, судебное следствие завершено. Удалось лишь выяснить, что Агилар взял этого ребенка у военных, когда Игнасио было, вероятно, всего лишь несколько дней от роду, и передал малыша семейной паре Гурбан, чтобы они выдали его за своего собственного ребенка. Агилар просил их никому и никогда не рассказывать правду о том, откуда на самом деле взялся в семье мальчик.

Люди из социального окружения Агилара всегда подлизывались к власти и хотели всегда угодить офицерам, сделать что-нибудь полезное им. Поэтому, вероятно, Агилар, и взял малыша, чтобы угодить военным.

Фактически, Игнасио вырос вместе с детьми Агилара. Впоследствии дети Агилара унаследовали ферму отца. И теперь они живут через дорогу от той самой музыкальной школы, где преподает Игнасио. Сейчас Агилар мертв, а его вдова страдает болезнью Альцгеймера. Стоит ли наказывать детей Агилара за то, что сотворил с жизнью Игнасио их отец? Во всяком случае, теперь их фамилия в Аргентине навсегда будет связана с самой худшей и преступной страницей в аргентинской истории.

Даже после того, как Эстела нашла своего родного внука, она осталась лидером общественной организации «Бабушки Пласа-де-Майо». Эстеле исполнилось уже 84 года, но она не сдается и продолжает бороться за детей. Ведь еще сотни и сотни пропавших внуков ей предстоит найти. Теперь в Аргентине создан банк образцов ДНК «Бабушек Пласа-де-Майо». Это поможет любому человеку, кто когда-либо узнает, что он не родной ребенок, проверить свою кровь на родство с теми, кто разыскивает своих «пропавших без вести» близких и родственников. Вот почему сегодня в Аргентине бабушки из организации «Бабушки Пласа-де-Майо» смогут найти родных внуков даже после того, как сами уйдут в мир иной.

Когда Игнасио узнал о своих настоящих родителях, то он в шутку смело предположил: «Ну, если я оказался сыном какой-то убитой в годы диктатуры пары, тогда наверняка выяснится, что я буду внуком той самой главной «бубушки» Аргентины – Эстелы».

Вскоре Игнасио позвонили и рассказали, что по результатам ДНК он является родным внуком Эстелы, и что он - родной сын Валмира Монтойя и Лауры Карлотто.

Когда Игнасио узнал правду об отце и матери, все в его жизни встало на свои места. Ведь его родной отец - Монтоя – был музыкантом. Он играл на ударнике в рок-группе. У него даже было прозвище – «Пуно» (кулак). В 1970-х годах Монтойя примкнул к партизанской организации «Монтонерос» (Montoneros). Потом он переехал в Ла-Плате, где встретил свою возлюбленную Лауру, и они полюбили друг друга.
В 2006 году судебные антропологи нашли останки родного отца Игнасио в общей могиле. На его теле обнаружили 16 пулевых ранений, вероятно, стреляли из пулемета. В приморском городке в Патагонии, где вырос отец Игнасио, в Калета Оливия в его честь возвели памятник «Пуно Монтойя». Почти никто из жителей этого городка тогда не знал, что у их героя был ребенок. Не знала об этом и его 91-летняя мать, Гортензия Монтойя, которой тоже позвонили, когда обнаружили, что по ДНК нашелся ее родной внук.

"Бог дал мне долгую жизнь, чтобы я смогла дожить до встречи с украденным у меня и нашедшимся в старости родным внуком", - сказала бабушка Гортензия журналистам. Как и Эстела, Гортензия является исключительной женщиной. Она стала знаменитым учителем в городке Калета Оливия. Обе бабушки Игнасио познакомились впервые во время радиоинтервью. Вся страна, узнав о том, что у Эстелы нашелся внук, – радовалась и ликовала. «Мы до сих пор не встречались, но я люблю Эстелу, потому что у нас такой внук», - повторяла Гортензия. А когда Эстела увидела фото Гортензии, - мамы отца Игнасио, - она воскликнула: «Теперь я понимаю, почему моя дочь влюбилась в сына этой красивой женщины».

По телефону Игнасио Гурбану позвонила младшая дочь Эстелы, его родная тетя. Сначала Игнасио хотел повременить со встречей, но потом решил, что семья Эстелы и так ждала его уже более 30 лет. Поэтому он немедленно отправился с женой в путешествие к родным, которые жили за 400 километров от него.

Они выехали рано, чтобы избежать встречи с прессой. Но заблудились. И долго кружили. К тому времени у дома Эстелы собрались журналисты со всей Аргентины.

Когда Игнасио Гурбан вошел в дом Карлотто, у него случился так называемый «культурный шок». Единственный сын, выросший на одинокой ферме, вошел в дом, где его ждали 13 других внуков Эстелы – его двоюродные братья, а также его тети и дяди. Это была встреча со всей семьей. Все, кто видел его, – плакали и обнимались.

Его бабушка Эстела осознавала, что вырастила шумную ораву внуков. А Игнасио был тихим, наверное, потому что он рос один и в глуши.
«У меня было чувство, что я вернулся домой из долгой поездки, - рассказывал Игнасио. Он вышел из машины, вошел в дом, где его ждала бабушка и огромная семья.

Эстела сразу, как увидела Игнасио, поняла: «Это родной внук». Она хотела сразу же подарить ему всю свою любовь, которую она хранила все эти долгие годы, но сдержалась. Она знала, что нельзя торопиться. Надо было дать Игнасио время. И терпеливо ждать, когда он будет готов принять всю ее огромную любовь. Бабушке нельзя было сердиться и нельзя было спешить. Семья ничего не требовала от Игнасио.
А для Игнасио наступил еще один важный и самый сладостный миг уже через несколько дней, когда к Эстеле приехала Гортензия Монтойя, и две его родные бабушки впервые в жизни встретились и обнялись.

Больше всего Эстеле хотелось называть внука именем, которое когда-то ему дала его родная мать – «Гвидо». Как сообщил сокамерник Лауры, мама так называла своего малыша еще в животике. Но Игнасио не разрешал так его называть. Он был не готов. И Эстела приняла это. Хотя она искала 36 лет именно своего внука под именем «Гвидо». Но если он не может принять свое новое имя, то бабушка должна была и с этим смириться.

Вот так Игнасио Гурбан постепенно превратился в Игнасио Монтойя Карлотто. Кстати, как восходящий музыкант он придумал новый проект под названием «Игнасио Монтойя Карлотто Септето». Его новые песни стали теперь рождаться с более фольклорными корнями, а музыка стала ближе к народу.

А Эстела продолжает заниматься общественной работой. Она по-прежнему ездит в Буэнос-Айрес в офис организации «Бабушки Пласа-де-Майо» каждый день. Дорога занимает примерно по три часа туда и обратно. Но у нее все еще впереди так много работы по поиску пропавших детей и внуков, что хватит еще не на одну жизнь.

Сегодня, в 2018 году, у внука Эстелы – Игнасио - уже растет маленькая дочка. Он по-прежнему не принял имя «Гвидо». Но очень любит свою родную бабушку Эстелу, которая нашлась теперь уже навсегда. 

Источник: