«Крах восточной политики папы Пия XI»

Предварим наш рассказ двумя ремарками, относящимися к 1927 году, году отказа СССР от сближения с Римом.
Мало кто задумывается о том, что огромное влияние на резкое охлаждение отношений Москвы с Римо-католиками оказала пресловутая Декларация митрополита Сергия Страгородского (июль 1927 года). Хотя это признают даже категорически не приемлющие Советскую власть и до сих пор критикующие Страгородского представители Зарубежной церкви. Вот что по этому поводу писал протодиакон Герман Иванов – Тринадцатый: «Но 29 июля 1927 года появилась знаменитая Декларация лояльности, незаконно подписанная от лица Русской Церкви митрополитом Сергием (Страгородским), заместителем местоблюстителя патриаршего престола.

(…) Диалог с католиками внезапно стал ненужным перед лицом возможностей, могущих открыться благодаря достигнутому полному господству над Православной Церковью, сохраняющей свой традиционный национальный облик, но внезапно ставшей совершенно безопасной для атеистической власти, поскольку от всех её членов, даже прибывающих за границей, требовалось подписание декларации полной лояльности и сотрудничества с Советским государством. Советская власть повела себя по отношению к Ватикану так же, как тот повёл себя с униатами: она отвернулась от него, как только он стал ей не нужен. Беспомощные католики подверглись жестоким преследованиям. (…) Кремль добился безоговорочной капитуляции и полной своей победы: не только Церковь перестала быть потенциальным врагом власти, но и неожиданный «перехват» Православия позволял, без сожалений и ничего не теряя, отделаться от католицизма. Рассматриваемая в этом аспекте политика Сергия, ставшая причиной стольких бед и расколов, оказалась косвенно и, видимо, без ведома самого митрополита, - средством избегнуть католизации России. (…) Но любопытно, что ни сторонники политики Сергия, ни её противники, как будто никогда и не ставили митрополиту в заслугу то, что, благодаря компромиссу с властями, он уберёг Россию от католицизма.» («Русская Православная Церковь лицом к Западу»)

Вторая ремарка касается отношения Сталина к религии и взята из книги тоже далеко не доброжелателя власти Советов Антуана Венгера: «В 1927 году, отвечая на вопросы группы американских рабочих об антирелигиозной борьбе – это интервью было опубликовано в «Anglo-American Newspaper Service» от 15 сентября, Сталин заявил, что те, кто утверждает, что советское правительство намерено уничтожить религию, глубоко заблуждаются: «Те, кто распространяет по всему миру слухи о том, что Советское правительство намерено покончить с любой религией в России – фанатики. На самом деле, Советская Россия вовсе не намерена бороться с верой её граждан в какого бы то ни было бога. Большевики не ставят перед собой задачу уничтожить религиозные культы. Если до сих пор политика Советов была направлена против Православной Церкви, то причиной этому была поддержка, оказываемая последней царизму. Никто не может обойтись в жизни без идеалов. И то что мы, свободомыслящие люди, называем идеалами, верующие Православной Церкви и других церквей называют верой и религией. 95% населения России предпочитает называть свои идеалы именно так. Было бы политическим абсурдом и преступлением против самого принципа Советов противопоставлять себя таким огромным массам населения только лишь по причине этого незначительного расхождения в терминах». И ещё любопытная информация: «Близкий товарищ Сталина по семинарии Александр Сипягин – он был депутатом от социалистов в I Думе и сидел среди «левых» рядом с монсеньором Роппом, под влиянием которого и обратился в католичество, - рассказал о. Кенару, как в те далёкие годы они исповедовались старцу и каждый месяц приступали к причастию, что было тогда не очень распространено среди православных. Сипягин, ставший римским прелатом славянского обряда, говорил о. Кенару, что он навсегда сохранил воспоминания о «благочестивом Иосифе» и ещё в тридцатые годы утверждал, что он обязательно обратится». (А. Венгер «Рим и Москва»)
                                                 ***
Предыдущую статью мы закончили 1929 годом, который стал поворотным в восточной политике Ватикана. Тогда же было решено образовать специальный институт «Руссикум», а в 1930 году папа Пий XI разорвал дипломатические отношения с Советским Союзом, чуть позже объявив «крестовый поход» против коммунизма.

Об этом и последующих событиях мы и поговорим, но вначале закончим с рассуждениями бывшего товарища обер-прокурора Священного Синода князя Н. Д. Жевахова. На страницах своих воспоминаний бывший князь то признаёт Римо-католицизм Церковью, в чём-то даже превосходящей Православную, и призывает с ней объединиться под руководством Папы, то вдруг делает вывод, что Ватикан вообще не Церковь (а государство). Впрочем, судите сами: «Не подлежит ни малейшему сомнению, что, с точки зрения своих земных устоев и совершенства церковного аппарата и технических орудий управления церковью, Католическая Церковь имеет все преимущества перед Православной... Однако только незнакомство с плодами католицизма может связывать с папством процветание Церкви.

Источники земного могущества Католической Церкви восходят ко времени разрыва между Квириналом и Ватиканом. Лишившись опоры со стороны государства, не понимая, что без них немыслимо земное существование Церкви, Ватикан поневоле был вынужден изыскивать свои собственные опоры. А земные опоры не только везде одинаковы, но и создаются одинаковыми способами и приемами. С этого момента начался рост внешнего могущества Католической Церкви, но одновременно и упадок ее как Божественного установления. Медленно и постепенно Католическая Церковь стала превращаться в государство, сумевшее подчинить католиков своей воле, дисциплинировать их на началах абсолютного повиновения, связать их церковно-политическими задачами, преследующими земные цели, но не сумевшее ни поддержать, ни развить у населения религиозной настроенности и убившее у него мистические начала веры, являющиеся сердцевиной веры и столь дорогие в Православии. Даже лучшие из представителей духовенства являлись только выдающимися церковными деятелями, очень ценными церковными чиновниками, но не пастырями душ в православном понимании. Они умело выполняли свою миссию христианизации жизни, но выполняли ее государственными, а не церковными способами, звали к практическому деланию, осуществляли, подобно прелату Буткевичу, о котором я упоминал в предыдущих главах, те задачи, какие у нас выполнялись разного рода благотворительными обществами и учреждениями, развивали вкус к добру, но... оценивали своих пасомых с точки зрения их служения общецерковным целям, а не с точки зрения высоты их нравственного уровня и степени религиозной настроенности.

Обладая огромными средствами и совершенным техническим аппаратом, Ватикан имел во всем мире бесчисленную армию церковных чиновников в рясах, но весьма мало подлинных пастырей церкви. Все эти чиновники, начиная от высших, облеченных высоким званием кардиналов, и кончая ксендзами, были вполне законченно образованными людьми высокой культуры, но все они сводили свою задачу к укреплению позиций Ватикана, к распространению Католицизма в мире, но не простирали ее за пределы загробной жизни, не связывали ее с идеей спасения души.

Несмотря на крайне своеобразные отношения, существовавшие между Ватиканом и Квириналом, несмотря на "юридическое" отделение Церкви от государства в Италии, ни одна страна в мире не являет более яркого примера служения интересам государства, как Италия. И это объясняется не только тем, что Ватикан считает своей паствой весь мир, но и тем, что отдает себе отчет в значении земных устоев Церкви и старается их всячески поддерживать, зная, что без них рушится и Церковь. И эти земные устои Ватикана действительно прочны. Развалить их было бы способно только большевичество. Однако свою земную устойчивость, совершенство своего технического аппарата Ватикан купил дорогой ценой, перестав быть Церковью.

Сияющая блеском своего внешнего могущества, обладающая колоссальными средствами, окружающая своих представителей сказочной помпой, распространившая свою деятельность по всему миру, Католическая Церковь стала бесплодной, перестав быть Церковью, превратилась в мировое учреждение, преследующее высокие благотворительные и просветительные цели, поддерживающее интересы государства и населения, но утратила даже понимание своих непосредственных задач духовного окормления многочисленной, разбросанной по всему миру паствы». (Н. Жевахов «Воспоминания»)

***
Итак, в конце 1929 года Рим создал специальный институт «Руссикум» - иезуитский очаг для борьбы с Православием и подготовки католических миссионеров для засылки в Россию. Изначально главными действующими лицами в институте были иезуиты и белогвардейцы, перешедшие в католическую веру, чтобы продолжить свою подрывную деятельность в новом качестве. Ректором «Руссикума» был назначен монсеньор Мишель д" Эрбиньи, доверенное лицо папы Пия XI в восточной политике, считавший, что Россию ждёт великое будущее только в случае признания Россией и Русской Церковью главенства Римской церкви. В состав персонала института входили интересные персонажи. Так заместителем ректора стал бывший царский офицер князь Волконский, а в среду преподавателей попали бывший офицер австро-венгерской армии, иезуит Яворно, бывший врангелевский офицер Николай Братко, однокашник Сталина по семинарии, священник Сипягин и другие.

Для покорения России д" Эрбиньи (в отличие от польских и других католиков Запада) делал ставку не на «латинизацию» и даже не на униатство, а на насаждение «восточного обряда» - лукавую католическую подделку под Православие. Вот что по этому поводу написал исследователь Николай Каверин: «В то время в Риме вынашивается грандиозный миссионерский проект в отношении России. Именно прелату д"Эрбиньи Ватикан поручает осуществить фантастическую идею – создать внутри Православия экзархат Католической церкви с тайной иерархией, византийским богослужением, монашеством восточного образца, каноническим правом – т. н. «Восточный обряд». В нём осуществлялась удивительно точная, но безжизненная имитация православной литургии и церковной жизни. (…) «Восточный обряд» - новый способ миссионерства Ватикана – был вызван к жизни иезуитами после неудачных попыток уний в прошлые века, в результате которых в общение с Римом вовлекалась лишь часть Православной Церкви, и после беспощадной латинизации в прошлые века, когда церковное сознание православного народа предпочитало скорее лишения, гонения и даже смерть, чем измену святоотеческой православной вере и древним восточным богослужебным традициям. По словам историка К. Н. Николаева, «восточный обряд» должен был стать «мостом, по которому Рим войдёт в Россию».». (Н. Каверин «Монсеньор Мишель д"Эрбиньи и его миссионерская деятельность в Советской России в 1920-1930 годах»)

Напомним, что к этому времени политика Ватикана в отношении России развернулась на 180 градусов, был объявлен антикоммунистический «крестовый поход», целью которого провозглашалось уничтожение «злых безбожников», а упор было решено сделать на немцев. И не случайно Пий XI в ноябре 1929 года решил освободить от обязанностей министра иностранных дел старейшего кардинала Пьетро Гаспарри и назначить на эту должность монсеньора Эудженио Пачелли. Кроме того, что папа покровительствовал Эудженио почти четверть века, сей могущественный кардинал в течение последних двенадцати лет являлся нунцием в Берлине. Именно этот человек (будущий папа Пий XII) в 1933 году заключил конкордат с Гитлером.

***
Тогда же неугомонный Мишель д"Эрбиньи придумал новую «каверзу» - проект избрания Патриархом России тайно принявшего католицизм русского епископа. Таким епископом виделся владыка Варфоломей Ремов. Это «избрание» состоялось бы при содействии Рима в сборе отдельных подписей православных епископов. Благодарный избранный кандидат подписал бы унию, и Россия приняла бы её в ответ на щедрый жест Рима: дар России мощей святителя Николая Угодника. Вот как писал об этом в письме от 5 февраля 1931 года своему ставленнику в Москве епископу Неве сам д" Эрбиньи: «Вкратце мой проект сводится к следующему: подготовить почву для избрания нового русского Патриарха, который, находясь в данный момент в России, приехал бы для интронизации на Запад и возможно, заключил бы унию со Священным Престолом.

В таком виде мой проект покажется вам нереализуемым. Постепенно, меняя поэтапно те или иные детали, в зависимости от обстоятельств следовало бы найти способ избрать с помощью наилучших епископов, находящихся в России, кандидата на Патриарший трон, и я подумал, что, возможно, подходящей кандидатурой мог бы быть владыка Варфоломей? (…) Ни один из находящихся за пределами России не может быть Патриархом после всех бесконечных конфликтов и взаимных отлучений; с другой стороны, внутри России патриарх сегодня невозможен и опасен, в то время как избранный гонимыми епископами и выехавший из России до своей интронизации Патриарх мог бы пользоваться огромным влиянием как в самой России, так и за её пределами. После его интронизации на хорошо организованном съезде или соборе, как они выражаются, он станет по-новому подходить к вопросу о должном признании Папы Римского и будет предпринимать соответствующие меры для заключения прочной унии».

Что же представлял из себя изменник святоотеческой вере епископ Варфоломей Ремов (явившийся предшественником митрополита Никодима Ротова)? Приведём краткую справку: «Варфоломей (Ремов Николай Федорович), 3. 10. 1888 года, Москва – 26.06.1935, там же), архиепископ Сергиевский. К 1928 году относится начало его отношений с апостольским администратором в Москве католич. епископом П.Э. Неве, с которым В. Познакомился через А. А. Румянцева, увлекавшегося идеей соединения католической и православной Церквей. в 1932 году В. перешёл в католичество, в 1933 году был утверждён Ватиканом в должности нелегального помощника Неве. В архивах генеральной курии конгрегации ассумпционистов в Риме хранятся 2 грамоты папской комиссии «Про Руссиа», возглавлявшейся епископом Мишелем д’Эрбиньи, от 25 февраля и 3 июля 1933 года : акт об утверждении титулярной Сергиевской кафедры в юрисдикции Рима и акт о поставлении на титулярную Сергиевскую кафедру «уже облечённого епископским саном в восточном обряде… Его Преосвященства монсиньора Варфоломея (Николая Федоровича Ремова)» и о назначении его викарием апостольского администратора в Москве (еп. Неве) для католиков восточного обряда. В планах д"Эрбиньи о новой унии Варфоломею отводилась роль русского патриарха восточного обряда».

И всё вроде шло так прекрасно, но не сложилось… Д" Эрбиньи сняли, с лишением сана, Ремова арестовали в 1934 году, тогда же расформировали папскую комиссию «Про Руссиа».

Вот как это описал Николай Каверин: «Однако в дальнейшем, в результате разногласий с польским латинским духовенством и, в частности, с генералом ордена иезуитов В. Ледоховским, которое с настороженностью относилось к русским католикам восточного обряда, считая единственно приемлемым способом католической миссии – принятие Россией «латинского обряда», Мишель д"Эрбиньи был в октябре 1933 года отстранён от своей деятельности, в частности, и за провал миссии на Востоке. К этому времени политика Ватикана в отношении Советской России потерпела полный крах. Советские руководители, воспользовавшись в своих интересах визитами высокого ватиканского посланника, пришли к выводу, что католицизм им больше дать ничего не может: от сближения с Римом решено было отказаться. (…) На отстранение д"Эрбиньи повлиял также скандал, связанный с личностью русского католического священника восточного обряда Александра Дейбнера, секретаря и доверенного лица д"Эрбиньи, сопровождавшего последнего в его поездке в Москву в 1926 году. А. Дейбнер оказался агентом ГПУ».

Немного подробнее о конфликте д"Эрбиньи и Ледоховского – тут, как говорится, не было бы счастья, да несчастье помогло. В том смысле, что в данном случае польский национализм сыграл нам на руку. «Поляки, постоянно противореча осторожной русской политике Ватикана, навязывали конфликт всем, кто хотел следовать католическому учению, не соблюдая при этом латинского обряда. Они притесняли униатов и католиков восточного обряда, так же как после 1920 года стали жестоко преследовать православных. Это внутреннее напряжение в католицизме усилилось, когда возникшее среди членов общества Иисуса течение добилось от папы Пия XI восточной автономной иезуитской ветви, не зависящей от остального общества. По воле случая, генералом иезуитов в то время был поляк Владимир Ледоховский, который так и не согласился с тем, что один из его подчинённых, д’Эрбиньи, был, в обход его, непосредственно папой отправлен в Россию со специальной миссией. Поддерживаемый мощной группой единомышленников, Ледоховский высказал два возражения против этой миссии: с одной стороны, католизация России, по его мнению, должна была произойти посредством принятия латинского обряда, а с другой стороны, он не мог примириться с тем, что один из его подчинённых стал основным его противником. Д’Эрбиньи в самом деле придерживался иного мнения о том, какую позицию занять по отношению к России, находился он в непосредственной связи с папой и к тому же вынашивал секретный план действий, содержание которого было неизвестно Ледоховскому, хотя то и был генералом иезуитов. Антагонизм между этими двумя обострялся также тем, что иезуиты, поддерживающие восточный обряд, не могли смириться с потерей России из-за польских интересов. В конце концов, эта борьба вылилась в настоящую расправу над д’Эрбиньи, “заживо погребённым в своём склепе”, как он сам выразился. Он стал козлом отпущения, найденным, чтобы расплатиться за провал миссии, которая навлекла на него стойкую неприязнь с разных сторон».

«Гениальный план» Эрбиньи и Неве провалился не только потому, что этому поспособствовали генерал иезуитов Ледоховский и агент ОГПУ Дейбнер, но и потому, что, по утверждению Антуана Венгера, «весь московский период жизни Неве (1926-1936 годы) проходил под неусыпным контролем ГПУ». Причём деятельность ГПУ не ограничивалась территорией СССР, но также охватывала Париж и Рим. В общем, советские секретные службы прекрасно представляли, что такое компания Неве и чем она на самом деле занимается, куда ведут ниточки заговора.

«В статье, занимающей целую страницу – «Католики против России» - «Monde» занялся в 1932 году «разоблачением» участия католических институтов в борьбе против советской власти. Автор статьи, некий Морис Шуман, утверждал, что существует всемирная католическая организация с центром в Женеве, целью которой является борьба с Третьим Интернационалом. «С этим центром тесно связан монсеньор Неве – администратор французской церкви св. Людовика в Москве. Он осуществляет свою деятельность с большим опытом и настойчивостью». Глава заговора – находящийся в Риме д" Эрбиньи. В заключение автор писал: «Цель Католической Церкви – создание католической России. Пусть защитники русской революции сами подумают, останется ли в этой католической России место России революционной».» (А. Венгер «Рим и Москва»)

Из-за прикрытия его деятельности французским посольством выслать Неве из России долгое время не удавалось, но кольцо вокруг него постепенно сжималось. Весной и летом 1935 года Неве испытал два сильнейших удара: 7 марта в Вятке умер экзарх Леонид Фёдоров, а 1 августа в Бутырской тюрьме погиб епископ Варфоломей Ремов. 31 июня 1936 года «агент Ватикана в Москве» покинул СССР навсегда. К тому времени в России осталось всего два католических священника. Восточная политика папы Пия XI провалилась…

«Так, по крайней мере, на несколько десятилетий, был завершён бесславный этап политики Ватикана, этап наибольшей активизации действий, направленных на подрыв Православия». (Протодиакон Герман Иванов-Тринадцатый «РПЦ лицом к Западу»)