«Обличение сталинской тирании и коммунистического тоталитаризма...»?

Рецензия на книгу М.В. Шкаровского и священника Ильи Соловьева «Церковь против большевизма»

В истории Церкви ХХ века есть темы, которые иначе как взрывоопасными не назовешь. Одна из них – проблема коллаборационизма среди духовенства и верующих, служивших и проживавших на временно оккупированной территории в годы Великой Отечественной войны. Осознанное, добровольное и умышленное сотрудничество с врагом в его интересах и в ущерб своему государству тесно связано с деятельностью вражеских спецслужб, которые активно использовали «пятую колонну» в своих интересах. Для нас здесь встают вечные вопросы о предательстве и месте земного Отечества в жизни человека. Эти проблемы требуют выверенных подходов, взвешенных оценок и обязательной опоры на достоверные источники.

В последние годы немало внимания уделяется Псковской православной миссии, существовавшей на оккупированной фашистами территории северо-запада СССР. Кроме апологетики в работах на эту тему присутствует минимальное количество источников, причем преимущественно мемуарного характера и, как правило, опора на одно судебно-следственное дело, хотя источниковая база истории Псковской миссии очень обширна и многообразна но, к сожалению, мало изучена. Основными ее частями являются: судебно-следственные дела, хранящиеся в архивах УФСБ Санкт-Петербурга, Пскова, Новгорода и в архивах Латвии, Эстонии и Литвы; документы канцелярии митрополита Сергия (Воскресенского), сохранившиеся не только в Прибалтике, но и в Государственных архивах Ленинградской, Новгородской и Псковской областей, а также оккупационных учреждений Германии, хранящихся в Российском государственном военном архиве[1]. Публикации по этой теме пока не раскрыли всей сложности этой темы, поэтому каждая новая книга о Псковской миссии вызывает живой интерес церковных историков[2].

Общество любителей церковной истории издало книгу «Церковь против большевизма (Митрополит Сергий (Воскресенский) и экзархат Московской Патриархии в Прибалтике. 1941–1944 гг.)», М.В. Шкаровский, священник Илья Соловьев. Москва, 2013.

Попробуем разобраться, зачем написана и издана эта книга, которая вводит читателей в заблуждение относительно деятельности Псковской миссии? Прежде всего, удивляет название: «Церковь против большевизма». Оно сразу рождает вопрос: разве борьба с господствующей идеологией и государственным строем является прерогативой Церкви? Или напрасно сказал Господь: «Царство Мое не от мира сего» (Ин.18:36)? И далее читаем фактический вывод авторов: «Уникальность Псковской миссии состояла, в частности, в том, что ее руководство открыто выступало против преступного большевистского режима, установившегося в России. При этом Псковская миссия с канонической точки зрения являлась частью Московской Патриархии»[3]. Из этого читатель может сделать вывод, что священникам Псковской миссии были неизвестны планы Германии по уничтожению славянских народов и их порабощения, хотя об этом говорилось в главных документах фашистской Германии, и они ни для кого не были тайной. Скажем больше: эти планы не исчезли до сих пор. Только теперь их носителем являются США.

В 2010 году вышла работа М.В. Шкаровского[4], значительная часть которой посвящена Псковской миссии. Очень важно, что автор признает подлинность протоколов допросов судебно-следственных дел, но только в той части, где они совпадают с его взглядами. В предисловии к рецензируемой книге, к сожалению, нам не удалось найти обоснования источниковой базы проведенного исследования и ее анализа. В нем очень кратко перечислены архивы, которыми пользовались авторы, и ответ на вопрос, что нового удалось им ввести в научный оборот, можно получить только после прочтения и анализа книги.

По мнению авторов книги «Церковь против большевизма» наиболее важными являются документы немецких архивов: Федерального архива в Берлине, Федерального военного архива во Фрейбурге, Архива Института современной истории в Мюнхене. Возможно, этот выбор и обусловил те ошибки и неточности, которые содержит книга, а подзаголовок книги однозначно ориентирует читателя на достоверные сведения о митрополите Сергии (Воскресенском). Но авторы не потрудились уточнить биографические данные владыки. А именно: на с. 25 написано, что Д. Н. Воскресенский окончил Московское духовное училище. Но в Москве их было несколько, и училища с указанным названием просто не существовало. Окончил Дмитрий Николаевич Заиконоспасское духовное училище. И семинарий в Московской епархии было две: Московская и Вифанская, учился он в Московской, но пока не найдены документы, подтверждающие образование владыки, т. е. окончание им семинарии и обучение в академии, что необходимо было указать хотя бы в примечаниях.

На с. 22 говорится, что когда митрополит Елевферий скончался 1 января 1941 г., «митрополит Сергий (Воскресенский) прибыл на его похороны, затем возвратился в Москву...», а на с.197 митрополит Сергий вспоминает, что он не уезжал из Риги, когда скончался владыка Елевферий!

Авторы также не выяснили: был ли действительно митрополит Сергий арестован в 1922 году, как он вел себя на следствии, был ли он выслан из Москвы в 30-е годы.

Говоря о причине, по которой митрополит Сергий остался в Риге, авторы делают ничем не подкрепленные предположения: «возможно, (здесь и далее подчеркнуто нами. – Р.С., С.Л.) и экзарх имел определенные контакты с советской разведкой. Во всяком случае, представляется вероятным, что он остался в Риге с санкции Патриаршего местоблюстителя»[5].

Хотелось бы знать, какими источниками пользовались авторы, утверждая: «Осуществляя связь Патриархии с государственными органами власти, архиепископ Сергий имел довольно регулярные и тесные контакты с НКВД, о характере которых существуют разные мнения. Авторам книги представляется, что они имели для владыки характер вынужденных “игр с дьяволом”. Преосвященный Сергий, сотрудничая в определенных пределах с советскими репрессивными органами и, очевидно, ненавидя их, стремился “переиграть”, и таким образом спасти остаток Патриархии от полного уничтожения (о чем косвенно свидетельствуют некоторые его высказывания в последующий период)»[6]. Какие это высказывания, при каких обстоятельствах и с какой целью они были сделаны? «Между тем, сами органы госбезопасности считали архиепископа Сергия, как и другого видного архиерея Московского Патриархата, проводившего подобную политику, – архиепископа Николая (Ярушевича), своими “агентами”», – говорят авторы, ссылаясь на книгу И.А. Курляндского[7]. А операция «Послушник», которую они упоминают, вообще не имеет отношения к деятельности Псковской миссии.

Раздел книги «Архиереи Прибалтийского экзархата и священноцерковнослужители Псковской миссии», впервые был опубликован 12 лет тому назад в журнале «СПб Епархиальные ведомости»[8]. Списки эти, к сожалению, даны без учета анализа следственных дел, где также нет ссылок и пояснений на важный факт отказа в реабилитации некоторым членам Псковской миссии. В настоящее время нами при изучении судебно-следственных дел выявлено 555 человек, служивших в Миссии, и это еще не все. В книге же их значительно меньше.

Авторский текст книги пестрит вводными словами «вероятно», «возможно» и т.д. Таким образом может показаться, что имеет место осторожное отношение к историческим событиям, стремление сохранить и гарантировать нейтралитет, но на самом деле, здесь просто отсутствует четкая научная позиция, и часто высказываются взаимоисключающие гипотезы, большинство из которых уже были высказаны в других книгах М.В. Шкаровского, отличающегося пристрастием постоянно делать ссылки на самого себя.

«Первоначальное ядро Миссии составляли активные, хорошо образованные русские священники из Рижской, а позднее из Нарвской епархии, – эмигранты, стремившиеся помочь своей Родине»[9]. Но из следственных дел мы знаем, что состав первых миссионеров был разнообразен. Никто из них, кроме о. Л. Воронова, не имел высшего образования. Он также был единственным, происходившим из русской священнической семьи. А.Я. Перминов – немец, его бабушка жила в Швейцарии. О.Н. Шенрок и Г.И. Радецкий – тоже немцы, оба дворянского происхождения; о. Кирилл Зайц и о. Н. Жунда – латыши. Необходимо также отметить, что судебно-следственные дела репрессированных священнослужителей и мирян, так или иначе связанных с Псковской миссией, значительно отличаются делопроизводственной культурой от дел других исторических периодов: 1918–1922, 1937–1938 годов. Они содержат многочисленные и подробные протоколы допросов, собственноручные показания обвиняемых, протоколы очных ставок, выступления на судах и т. п. Написаны и оформлены документы грамотно. Особо следует сказать и о вопросах следователей. В них чувствуется погруженность в тему, а возможно, и специальная предварительная подготовка. Видимо, этому способствовало изучение документов канцелярии митрополита Сергия (Воскресенского).

Очень часто основанием для ложных выводов о деятельности Псковской миссии являются «воспоминания очевидцев», которые с точки зрения источниковедения требуют тщательной проверки достоверности. Так, М. Шкаровский утверждает, что архимандрит Кирилл (Начис) сообщил ему в своих воспоминаниях, что, якобы, он хорошо знал митрополита Сергия (Воскресенского). Но исследование судебных показаний о. Кирилла, тогда псаломщика Леонида, в его двухтомном деле, легко опровергает те факты, о которых он вспоминал впоследствии. Сопоставив ответы Л. Начиса на следствии и ответы на такие же вопросы, которые ему задавали журналисты в наши дни, можно увидеть, что эти ответы даются уже с другим подтекстом. К тому же разница между молодым псаломщиком и митрополитом слишком велика для хорошего знания митрополита.

Первый начальник Миссии вернулся в Ригу по состоянию здоровья, – утверждают авторы, но из следственного дела ясно, что он был отозван по распоряжению СД [10].

Распоряжение митрополита от 1 мая 1942 г.: «Священник, который требует за совершение служебных действий гонорар или установил определенную плату за эту деятельность, подлежит отстранению», – приведено без сноски, как и ряд других документов.

«Под давлением СД в начале марта был издан циркуляр с призывом к духовенству выявлять лиц, настроенных против немцев и высказывающих недовольство германскими порядками. Однако практическое значение циркуляров было ничтожным. О.К. Зайц на допросе 10 октября 1944 г подчеркнул: “Но подобные сведения собрать было и трудно, и опасно и, по существу, нежелательно. А потому большинство священников категорически отказывались исполнять предписание циркуляра”»[11].

Но ведь существуют и такие показания о. Кирилла на следствии: «По заданиям Псковского СД, Миссией были разосланы в разное время благочинным и священникам следующие циркуляры: о выявлении неблагонадежных лиц, враждебно настроенных против немецкой армии, немецких властей и немецких порядков; о выявлении партизан и лиц, сочувствующих партизанам, и отношении населения к партизанскому движению; о сборе сведений об урожайности того или иного района; выявлении отношения населения к Власову и власовскому движению; о проведении бесед и собеседований по вопросам атеизма, материализма, марксизма, чтобы разбивать большевистскую идеологию; о наблюдении за деятельностью сельских и церковных старост и волостных старшин с сообщением характеристики их деятельности; о выявлении священников-самозванцев и священников, в советское время снявших сан; о преподавании в школах Закона Божия и о назначении законоучителей; об уничтожении колхозов и земельной реформе, проводимой немецкими властями, с популяризацией этой реформы и немцев»[12] и об обязательном участии духовенства в немецких торжествах.

Авторы сообщают, что «циркуляры на практике не выполняются»[13], а предоставление сведений о партизанах «встретило фактический отказ». Но тот факт, что начальник Миссии о. Кирилл Зайц писал собственноручные показания, почему-то умолчали авторы. На следствии о. Кирилл подтвердил, что о партизанах доносили священники: Лин, Берзинь, Першин, Тайлов, Рушанов, Ф. Михайлов, иеромонахи Амфилохий и Сергий, Оглоблин, Амозов, Попов. Священник Ципурдеев, который знал немецкий язык, выезжая на приход, брал с собой ружье[14], поскольку партизаны обещали его убить.

«Если о сочувствии нацистам подавляющего большинства духовенства говорить не приходится, то часть из них после жестоких гонений верующих 1930-х гг. была настроена антисоветски, и желала восстановления Великой России без “господства большевиков”»[15].

На эту позицию авторов книги хочется возразить: личные обиды священников на советскую власть либо застилали реальную жизнь, либо они сознательно шли на сотрудничество с оккупантами.

После убийства экзарха активное участие в вопросе[16] о его преемнике принимали важнейшие ведомства Третьего рейха. Это говорит о том, какое значение придавалось этой теме. И далее, подводя итоги деятельности митрополита Сергия (Воскресенского), авторы делают вывод: «Сыгранная им в годы войны роль, несомненно, была очень значительной, в первую очередь как база для развития интенсивного процесса церковного возрождения на Северо-Западе России, и главная заслуга в этом, безусловно, принадлежит митрополиту Сергию (Воскресенскому). Не менее важным историческим событием, связанным с жизнью экзархата, было обличение сталинской тирании и коммунистического тоталитаризма. Так Московская Патриархия через своих иерархов, оказавшихся вне тяжелых цепей, наложенных на Церковь большевиками, свободно высказала свое подлинное отношение к коммунистической деспотии в России. Это было историческое выступление Патриархии против Сталина и большевизма, значение которого трудно переоценить»[17].

Браво, чисто большевистская риторика! Псковская миссия, да, была против большевизма, но не против фашизма. Скорее всего, именно для этого вывода и была написана книга. Оказывается, Патриархия выступала против Сталина и в этом ее главная заслуга перед историей! Но как быть с истинными пастырями, которые не оставили своих пасомых в смертельной борьбе с фашизмом, помогали им, бедствовали и погибали вместе с ними? Они, по-видимому, с точки зрения авторов, принадлежали к «другой Церкви», которая просто выпала из их поля зрения.

«Почти никто из входящих в ее состав (имеется в виду Внутренняя миссия) не ушел на Запад с отступавшими немцами»[18], – утверждают авторы, и это может создать впечатление, что они остались верны Родине, а арестовали их впоследствии зря.

Авторы говорят о побудительных мотивах к написанию этой книги так: «В последние десятилетия в среде отечественных историков и публицистов остро ставится вопрос об оценке деятельности как генерала Власова, с одной стороны, так и духовенства, состоящего в Псковской миссии, – с другой. Не вдаваясь в детали этой полемики, которая подчас ведется в наукообразном виде, отметим, что некоторые авторы доходят порой едва ли не до апологии советского коммунистического строя и, в частности, сталинизма. Уже несколько лет мы не воспринимаем как сенсацию известия о массовых жертвах, которые принес наш народ в годы правления Сталина. Фактический развал страны, произошедший в 1990-е годы, подтолкнул некоторых наших сограждан к мнению, что “порядок” в государстве был только при Сталине, а значит, возможно, возвращение к подобному режиму, своего рода сталинизму, но с “человеческим лицом”. Между тем разоблачение сталинизма и большевизма в целом является первым шагом на пути возрождения исторической России, той страны, которую мы постепенно теряли, уничтожая ее наследие и носителей ее культуры в страшные годы господства насквозь лживого богоборческого режима»[19].

Мы видим, что историки-западники и либералы, как правило, говоря о деятельности Псковской миссии, подчеркивают лишь факты восстановления разрушенных храмов, преподавания Закона Божия, открытия в Пскове свечной фабрики, церковной лавки, создание объединенного церковного хора и иконографической мастерской. Но при этом совершенно замалчивается или минимизируется факт сотрудничества миссионеров с нацистами и доносительство на партизан. Если же такое явление историкам не удается скрыть, то непременно делается оговорка: «под пытками» или «под давлением следователя», причем, подлинность протоколов допросов нигде не оспаривается. Были, конечно, случаи, когда в отдаленных приходах говорить о сотрудничестве местных священников с нацистами и доносах на партизан не приходится, но это были лишь исключения.

Таким образом, мы являемся свидетелями формирования определенного исторического мифа, в основе которого лежат не факты, а политические пристрастия. Циркуляры, издаваемые Миссией, затрагивали не столько церковную, сколько политическую сторону жизни военного времени, поэтому говорить, что священнослужители были только молитвенниками, не приходится. Священники Псковской миссии, выполняя свои церковные обязанности, попадали не только в материальную, но и в полную духовную, нравственную, политическую и идеологическую зависимость от немецких властей. Псковская миссия декларировала религиозные цели, но фактически выполняла и разведывательные, пропагандистские задачи: изучала политическое настроение народа, информировала об урожаях, проводила агитацию среди русского населения оккупированных областей за помощь нацистской армии, пропагандировала вступление в армию генерала Власова. Жизни и благополучию священников, служащих молебны фюреру, ничего не угрожало, в отличие от пастырей, служивших в 30-е гг. в СССР. Поэтому сравнивать их служение с подвигом духовенства, пронесшего свой крест до конца, нельзя, это противоречит исторической правде.

Необходимо также отметить, что приступать к данной теме нельзя, не решив для себя главного вопроса: что такое идеология фашизма и идеология «большевизма». Можно себе представить, чем бы закончилась для русских людей борьба с большевиками, осуществляемая руками фашистов. А теперь внимательно прочтите, уважаемый читатель, текст Великой ектении, которая звучала на литургии в храмах Псковской миссии: «О Державе Германской и Верховном Правителе ея, Господу помолимся!» Это что, борьба с большевизмом? Ведь уже ни для кого не секрет, что такую точку зрения разделяют многие ведущие либеральные историки нашей страны.

Упорное стремление Запада к пересмотру итогов Второй мировой войны к уравниванию И.В. Сталина и Гитлера, к осквернению и забвению подвига народа и величия нашей Победы уже привело к созданию на Украине фашистского государства, к появлению предпосылок для появления таких государств в Прибалтике. Взгляните в лицо фашизма в новостях о событиях на Украине. Не страшно?

Об авторах: Светлана Николаевна Романова, кандидат исторических наук, сотрудник фонда «Память мучеников и исповедников Русской Православной Церкви»

Лидия Ивановна Соколова, секретарь Комиссии по канонизации святых СПб епархии и заведующая Музеем Александро-Невской Лавры

Источник: