«Перипетии пути Патриарха Тихона»

      25 октября 1917 года свершилась Октябрьская социалистическая революция, 26 октября Второй съезд Советов принял Декрет о мире. А в ночь на 27 октября съезд создал первое Советское правительство – Совнарком, главой которого стал «вождь пролетариата» В.И. Ленин.
  Через несколько дней, 5 ноября 1917 года, в храме Христа Спасителя Божий жребий указал имя нового Патриарха Московского и всея России. Им стал «смиренный» митрополит Тихон (в миру Василий Белавин), человек, на долю которого выпало вести Церковный корабль в лихие годы смуты.

Тогда мало кто предполагал, что «временное правительство» Ленина не будет вскоре сметено, что власть большевиков – «всерьёз и надолго». А Российская Церковь никак не ожидала, что ей, освободившейся от двухсотлетних «оков» Романовской Династии и только почувствовавшей «вольницу», придётся учиться жить среди лишений и гонений, под жёстким контролем циничных безбожников и гнётом конкурирующих с ними богоборцев. Расслабленные беззаботной жизнью в теократическом государстве (при «старом режиме») иерархи на поверку оказались «мечтателями», а политиками – «никакими». Кроме того, за три столетия Церковь «утеряла способность выступать как надгосударственная объединяющая сила». То же относилось и к военным.

Вот как это описывает историк В. Маленков: « С определённой степенью уверенности можно сказать, что отречение Николая II от престола было во многом спровоцировано нерешительностью именно тех сил, которые формально являлись столпами российской империи: армии как военной и церкви как духовной опоры самодержавия. И та и другая силы на поверку в самый ответственный момент не показали себя таковыми. Трагическая недальновидность позиции военных и церковных начальников тут же дала о себе знать. Отрекаясь от царского режима, армия и церковь неизбежно ставили себя под удар. Вот откуда самосуды над офицерами в армии. И на вопрос, почему люди громили храмы, современный нам церковный деятель даёт исчерпывающий ответ: «Потому что они отождествляли государство и церковь»». («Православная церковь в военной истории России»)

Место православных царей заняла атеистическая власть большевиков-материалистов. «Конечно, нам, верующим, это казалось и ужасным и неприемлемым. И не нужно удивляться, что Церковь стала сначала против Советской власти» (митр. Вениамин Федченков). Потом, конечно, смирялись с таким «поворотом» Промысла Божия, тем более что паства принимала сторону «красных». Вот как это описывал в книге «На рубеже двух эпох» сам владыка Вениамин: «Я лично всегда верил в мужиков, в их здравый смысл, который в конце концов поправит дело. И особенно верил в сметку великодержавного великорусского племени. Не буду вдаваться в подробности причин этой особенности народа, но скажу, что помимо иных естественных причин здесь немалое значение имело и здоровое православие в отличие от искусственного католицизма, и от сентиментального протестантизма, и ублюдочного однобокого сектантского рационализма...

Когда началась междоусобная борьба почти по всей стране, народ мог много раз проверить себя: куда идти, за кем? То красные, то белые, то петлюровцы, то анархисты махновцы, то чехи, греки, французы, то эсеры, то кадеты, то монархисты; то опять красные, опять белые и еще раз красные — все это народ пережил...

В Екатеринославле, например, власть переменялась последовательно восемнадцать раз! И народ все же остановился на большевистской партии как своей. В России говорили тогда: плоха власть, да наша.

А власть эта не только гладила народ по головке всякими обещаниями и науками, а вскоре взяла его в ежовые рукавицы и переработку. Часто обвиняют большевиков в терроризме. Но в этом не только их сила, но и государственная правда. Только настоящая власть без страха употребляет, где нужно, силу, до смертной казни включительно. И народ, несмотря на это — а я скажу, наоборот, именно поэтому! — еще решительнее прислонился к советской власти. И прислонился государственно сознательно по причине своего того же здорового мужицкого смысла».

Читать полностью: