«Шпионы Святого Престола»

Главное направление «восточной политики» Рима рассматриваемого периода связано с деятельностью (1922-1933 годы) выдающегося агента Священного Альянса (разведки Ватикана) французского иезуита Мишеля д" Эрбиньи. Вначале эта работа основывалась на вполне легальном взаимодействии с высокопоставленными «троцкистами» во власти советской и «обновленцами» в Российской Православной Церкви («церковными троцкистами»). Начиная с 1926 года, ознаменовавшегося развенчанием партийной оппозиции и арестом католических священников, Римом акцент был сделан на создание нелегальной сети агентов «Святого престола» - «подпольщиков».

Серьёзными ударами по задумкам и воплощению планов Ватикана по покорению России стали Декларация митрополита Сергия (1927 год), изгнание Троцкого из России и снятие «богостроителя» Луначарского с поста наркома Просвещения (1929 год), смещение «интеллигента» Чичерина с поста наркома иностранных дел (1930).

  Провал намеченного д" Эрбиньи и его опала с 1933 года были вызваны как победой стратегических идей Сталина при успешной работе секретных служб, так и изменившейся конъюнктурой в мировой политике: Мировой капиталистический кризис, «торможение» мировой революции, приход Гитлера к власти в Германии. В начале 1930-х годов папский Рим, утративший надежду на успех в союзе с российскими космополитами, сбросил маску и выступил на стороне антисоветского альянса – фашистских Германии, Италии, Испании. При этом стратегия подчинения России Понтифику не менялась, менялась только тактика: на смену заигрыванию, обману и тайной подрывной работе внутри ненавистной державы Сталина пришло – проклятие большевизма и упование на агрессию нацистов. И тайная и явная дипломатия «Святого престола» сводилась к одному – неприкрытому благословению Гитлера и поддерживающих его отщепенцев и проходимцев разных стран на бойню России «схизматиков». Прискорбно, что на стороне «фашистской орды» оказались и русские «правые» раскольники как извне («карловчане»), так и внутри страны («катакомбники»).

                                                   «Восточный обряд»
Ещё 150 лет назад Ватикан понял, что лобовыми атаками Православную Церковь не одолеть, а извечные недруги России, поляки, в качестве миссионеров не годились. Тогда стал зарождаться более хитрый метод – «криптокатолицизм» или мошеннический по своей сути «восточный обряд».
Как же это всё происходило? Первыми русскими католиками стали иезуиты – князь И. Гагарин, Е. Балабин, И. Мартынов, В. Печёрин. Это середина девятнадцатого века. А история тайного католицизма «восточного обряда» начинается в конце того же века. Причём идея криптокатолицизма родилась, как это не покажется странным, вовсе не в Риме, а в царской России. Основоположником «криптокатолицизма» выступил философ В. Соловьёв, а развивал его идею принявший в 1894 году католицизм православный священник Николай Толстой. Отец Николай Толстой хотел, оставаясь официально приходским священником, вести пропаганду в пользу католиков и тайно причащать католиков. Но в то время папа Лев XIII ещё не был готов согласиться с такими модернистскими планами, и криптокатолицизм оставили до времени не реализованным. Под влиянием о. Николая Толстого в 1896 году переходит в католичество благочинный Нижегородской епархии священник Алексей Зерчанинов. Именно он после 1905 года открыл в Петербурге домовую церковь первой русской католической общины.

В начале прошлого столетия пропагандой «восточного обряда» и его разработкой занялся лютый враг Православия и России униатский митрополит Андрей Шептицкий из Галиции. Шептицкий принял в свою юрисдикцию о. Алексея Зерчанинова, а в 1908 году добился от папы Пия X чрезвычайных полномочий для своей миссионерской деятельности в России. Пий X считал, что «будущая католическая церковь восточного обряда должна представлять собой патриархат с довольно широкой автономией». А главой будущей католической церкви восточного обряда должен быть экзарх, который в случае унии Российской Православной Церкви с Римом, должен уступить свои права Патриарху Московскому.

Следует отметить, что серьёзным препятствием для достижения унии с Русской Церковью был «польский вопрос». Пока духовенство было польским и приверженным латинству, ни о каком насаждении католицизма среди русских нельзя было и мечтать. Поэтому «восточный обряд» старались избавить от какого-либо польского влияния и отделить католицизм от польского национализма, неприемлемого для русских.
Так в 1917 году в священники восточного обряда униатский митрополит Шептицкий посвящает Владимира Абрикосова, а главой русских католиков делается его же ставленник Леонид Фёдоров. (31 мая 1917 года, при Временном правительстве, учреждается «Русско-католический экзархат» в Петрограде)

«В 1917 году в Петрограде на синоде «греко-католической церкви в России» учреждается русский католический экзархат восточного обряда во главе с отцом Леонидом Фёдоровым, и восточная миссия, пользуясь погромом Православной церкви новым режимом, развернула новый этап деятельности среди православных в России: согласно указанию папы, полностью восточная православная традиция в богослужении, а «небесным покровителем» будущей «святой унии» стал Иосаф Кунцевич «мученик католического единства», изувер и жесточайший враг Православия.

В том же 1917 году папа Бенедикт XV создаёт новую Конгрегацию для восточных церквей, и римская курия разрабатывает практические планы подчинения России. На основе этой конгрегации папа Бенедикт создал высшее учебное заведение – Папский Восточный институт, в который принимаются как клирики латинского обряда, предполагающие работать на Востоке, так и клирики восточных православных церквей. Этот миссионерский рассадник готовит священнослужителей для «Божьего апостольства среди восточных христиан». (Н. Каверин «Тайное униатство»)
В 1922 году папа Пий XI передаёт этот институт в ведение иезуитов, и ректором его становится Мишель д" Эрбиньи (иезуит, знаток русского языка и литературы, почитатель В. Соловьёва). Именно прелату д" Эрбиньи Ватикан поручает осуществить фантастическую идею – создать внутри Православия экзархат католической церкви с тайной иерархией, византийским богослужением, монашеством, каноническим правом – так называемый «Восточный обряд». Это казалось вполне возможным, ибо к услугам их была испытанная и готовая на всё армия иезуитов.
«Польша, - как пишет историк и юрисконсульт Синода Православной Церкви в Польше К. Н. Николаев, - была сделана миссионерской областью, плацдармом для разворачивания сил по наступлению на Россию, потому что Россия была закрыта и никакой иной территории не имелось. Православная церковь в Польше вполне была Церковь русская, со всеми её особенностями и бытовыми чертами, и на ней лучше всего было учиться и производить опыты подчинения православного русского нарда Риму… это было русское опытное поле». («Восточный обряд»)
В 1922 году священномученик митрополит Петроградский Вениамин говорил экзарху восточных католиков в России Леониду Фёдорову: «Вы обещали нам союз, а тем временем ваши латинские священники за нашей спиной сеют опустошение в нашей пастве».

Ещё одна выдержка из труда Николая Каверина: ««Восточный обряд» - новый способ миссионерства Ватикана был вызван к жизни иезуитами после неудачных попыток уний, в результате которых в общение с Римом вовлекалась лишь часть Православной Церкви, и после беспощадной латинизации в прошедшие века, когда церковное сознание православного народа предпочитало скорее лишенья, гонения и даже смерть, чем измену святоотеческой православной вере. По словам историка К. Николаева, «восточный обряд» должен стать «мостом, по которому Рим войдёт в Россию».

Чтобы понять, как «восточный обряд» был связан с началом подрывной деятельности Ватикана против России Советской, приведём отрывок из статьи «Разведка «Святого престола»: «С первых дней Великой Октябрьской социалистической революции Ватикан занял непримиримую резко враждебную позицию по отношению к советскому государству. Представитель Временного правительства при Ватикане Лысаковский в течение ряда лет после образования Советской республики именовал себя» представителем России» и осуществлял связь Ватикана с различными белогвардейскими организациями. Одновременно миссия Лысаковского служила для папского престола поставщиком шпионской информации о Советской России. В тот же период Ватикан начал проводить различные мероприятия, имевшие целью подрыв международного и внутриполитического положения нашей страны.

Особую роль в этой подрывной деятельности играла и играет образованная при Ватикане ещё в мае 1917 года «Конгрегация восточных церквей», на которую возложено руководство делом распространения «католицизма восточной обрядности» в странах с православным населением. После Октябрьской революции «Восточная конгрегация» превратилась из центра по руководству «воссоединением христианского мира в лоне единой (то есть католической) церкви» в штаб Ватикана по борьбе с коммунизмом и организации антисоветских интриг. В 1918 году папа Бенедикт XV назначил епископа Ахилла Рати апостолическим визитатором по делам России. Советское правительство отказало Ратти в разрешении на въезд в страну. Тогда он получил назначение на пост чрезвычайного нунция в Варшаве. Сын миланского фабриканта, прошедший школу католического воспитания, Ратти оказался ловким и коварным организатором антисоветского шпионажа в дни войны.

Действуя в тесном контакте со «вторым отделом» генерального штаба буржуазной Польши, Ратти развернул подрывную деятельность против Советской страны. При его прямом участии в Варшаве были организованы особые курсы для подготовки шпионов и диверсантов из числа католических священников. Во Львове была создана типография для печатания на русском и украинском языках антисоветских листовок и воззваний. В тыл советских войск засылались агенты, которые устанавливали связь с местными ксендзами и, пользуясь их помощью, собирали шпионские сведения и подготавливали всякие провокации.

Антисоветская деятельность Ратти не ограничивалась только пределами Польши. Его уполномоченные и тайные агенты орудовали во всех граничивших с Советской Россией государствах и на Балканах. Сам Ратти и его подручные установили тесную связь со многими эмигрантскими белогвардейскими организациями. Он направлял также деятельность назначенного папой «апостолического визитатора по делам Украины».
В 1920 году Ратти вернулся в Рим, а в следующем году за свои «заслуги» получил кардинальское звание, став наиболее вероятным кандидатом на папский престол (а затем и папой Пием XI)».

Ватикан пытался воспользоваться ситуацией гонений на Православную Церковь в 1920-е годы, чтобы воцариться в России, заместив собою Православие. При этом двуличный «наместник Христа», с одной стороны, лил «крокодиловы слёзы», выражая протест против расправ с духовенством, а с другой стороны, радовался тому, что безрелигиозный большевизм обрекает на уничтожение «носителей схизматической мысли», так сказать, «зачищает поляну» и создаёт «возможность обращения в католичество неподвижной России». Рим пытался представить крушение России и бесчинства богоборцев как божественное наказание, искупить которое может, якобы, только союз с ним.

Ставя на место этих лживых «доброхотов», Патриарх Тихон в воззвании от 1 июля 1923 года писал: «Пользуясь происходящей у нас неурядицей в Церкви, римский папа всячески стремится насаждать в российской Православной церкви католицизм».

Такие «благие» стремления «наследников апостола Петра» были «не поняты» советской властью, со всеми вытекающими. В этом контексте характерно признание экзарха русских католиков Леонида Фёдорова, сделанное им в марте 1923 года перед Ревтрибуналом: «С тех пор как я отдал себя католической церкви, моей заветной мыслью было примирить Родину мою с этой Церковью, для меня единственно истинной. Но мы не были поняты Правительством…»

Думается всё же, что Советское руководство той поры замыслы и перспективы «восточной политики» «Святого престола» оценивало правильно. Не зря в журнале «Безбожник» от 3 апреля 1923 года было отмечено: «Против католического клерикализма ведётся более жёсткая борьба, нежели против русской Церкви…»

"Ватикан и Советская дипломатия" (1920-е годы)

«С 1917 года Рим лелеял надежду проникнуть, наконец, в Россию, теперь уже советскую, благо пала Империя, которая так долго была этому помехой. Прошло всего шесть недель после февральской революции, как в Риме уже была создана новая консистория «Congregatio pro Ecclesia Orientalis», во главе которой встал не кто-нибудь из кардиналов, а сам папа!..

С чего начал Рим служение своё в прах поверженной Православной России? Нам скажут: Рим ввёл моление о России. О чём же молится Рим, - об избавлении России от оккупации её марксовым интернационалом? Нет, Рим молится об обращении России к папе, ибо в папе спасение». («Папство и его борьба с Православием» сост. С.Носов, 1993г.)

Благоприятной для действий католиков политическая ситуация в России стала только к весне 1920 года, когда Гражданская война в центральной части страны завершилась победой Советов, а население в целом сделало выбор в пользу новой власти. Для правительства РСФСР стала актуальной задача добиться дипломатического признания советского государства со стороны европейских, прежде всего, стран. Внимание советских дипломатов было обращено и на Ватикан.

По мнению наркома иностранных дел РСФСР Г. Чичерина, на первом этапе было чрезвычайно важным добиться юридического признания со стороны Ватикана, ибо это положительно сказалось бы, прежде всего, на отношениях России с её ближайшими соседями – Польшей, Литвой.
Да и глава Римо-католической церкви также имел реальный интерес установления официальных отношений с Россией, поскольку это создавало предпосылки укрепления позиций католических общин на территории бывшей Российской империи.

В конце зимы 1921 года в качестве полномочного представителя РСФСР был направлен В.В. Воровский. Советскому полпреду было поручено негласно прощупать возможность установления официальных отношений с Ватиканом и «фактического признания» с его стороны советского правительства. Первые же контакты показали, что успех переговоров во многом зависит от принятия советским правительством правовых актов, обеспечивающих свободу деятельности католических общин.

«Наркомат иностранных дел (НКИД) разработал и представил в Совнарком проект статуса Католической церкви в РСФСР. Его пять пунктов устанавливали, что на Католическую церковь в полном объёме распространяется Декрет об отделении церкви от государства. (…) Однако быстрого утверждения проекта, как на то надеялся Чичерин, не состоялось из-за позиции народного комиссара юстиции, посчитавшего проект недостаточно разработанным и противоречащим Декрету об отделении церкви от государства» (М.И. Отдельский «Ватикан и Советская Россия: поиск компромисса»)

«Весной 1921 года в России разразилась сильнейшая засуха, погубившая на огромной территории сельскохозяйственные посевы, что угрожало серьёзным неурожаем и как следствие – голодом. В отсутствие достаточных внутренних резервов, руководство РСФСР стремилось изыскать внешние источники помощи голодающим. Воровскому было дано указание начать неофициальные переговоры с представителем Ватикана. Они завершились в марте 1922 года подписанием совместного соглашения «по вопросу отправки агентов Святейшего Престола в Россию». В нём определялись условия, при которых «Уполномоченные Ватикана» могли посвятить себя поднятию благосостояния народа путём раздачи продовольствия голодающим». (М.И. Отдельский)

Здесь надо сказать вот о каком событии. В начале января 1922 года пап Бенедикт XV сильно простудился, и у него начался бронхит, а уже 22 января папа скончался. На последовавшем за смертью понтифика конклаве кардинал Ахиле Ратти сразу же набрал более 2/3 голосов и утром 6 февраля был провозглашён новым папой с именем Пий XI. Тогда же наступила новая эра – «Эпоха диктатур».

«Политика Бенедикта XV была продолжена новым папой Пием XI (1922-1939), осуществлявшим уже готовую программу, задачи которой заключались в том, чтобы, во-первых, достигнуть соглашения с большевиками по поводу католицизма и, во-вторых, утвердить католицизм «восточного обряда». Как писал посол Франции в Ватикане: «С момента восшествия на престол папа мечтает присоединить Русскую Православную Церковь к Римской Церкви. Он никому не хочет уступать русский народ и всячески обхаживает его правительство». Таким образом, Православие оказалось жертвой двух враждебных ему принципов: католичества и коммунизма, интересы которых в этом деле совпадали». (О.Н. Четверикова «Экспансия Ватикана на Восток»)

Последним актом папы Бенедикта XV было утверждение 20 января 1922 года плана направления в Россию католической миссии. Исполнение этой операции взял на себя «Священный Альянс». Американский иезуит Эдмонд Уэлш и ещё десяток священников поехали в разные части страны Советов. 25 августа 1922 года миссия Ватикана по оказанию «помощи голодающим» прибыла в Крым. В составе миссии было 11 человек, в том числе три иезуита. В начале 1924 года советское правительство потребовало отзыва главы миссии Уэлша, изобличённого в антисоветской деятельности. На смену ему Ватикан прислал «святого отца» Германа, но характер и содержание «работы» католической миссии «помощи» от перемены руководства не изменились. Наоборот, миссия усилила свою подрывную деятельность. Ввиду этого летом 1924 года Советское правительство было вынуждено выслать её личный состав из пределов страны.
***
На открывшейся в апреле 1922 года Генуэзской конференции, где обсуждались экономические проблемы послевоенной Европы, Рим оказал дипломатическую поддержку никем ещё не признанной Советской России. Вместо заболевшего Ленина делегацию возглавил нарком иностранных дел Чичерин. С ним и вступил в переговоры госсекретарь Ватикана кардинал Пьетро Гаспарри. Даже сам папа римский, как вспоминал Чичерин, «Пий XI в Генуе был любезен со мной в надежде, что мы сломим монополию Православной церкви в России и тем самым расчистим ему путь». Однако декрет об установлении дипломатических отношений и об экономическом сотрудничестве был подписан в Рапалло вовсе не с Ватиканом, а с давним недругом России, Германией. В ноябре того же года Германия и Россия установили дипломатические отношения. Послом Германии в России был назначен граф Брокдорф-Рантцау. Он ехал в Москву, чтобы отомстить за «версальское унижение». Будучи протестантом, граф, однако, заверил нунция Пачелли в своём расположении к Святому Престолу и пообещал помочь католикам, как только представится случай.
А ожидаемого российской стороной сближения с Ватиканом не произошло. «Виной тому была сложная внутриполитическая обстановка в России, возникшая в связи с административным изъятием церковных ценностей на нужды голодающих, последовавших арестов патриарха Тихона, митрополита-коадьютера Римско-католической церкви в России архиепископа Цепляка, православных и католических священников и активистов- мирян, расстрелов по решению судов некоторых из арестованных, закрытий католических храмов. В такой неблагоприятной обстановке Ватикан не желал ни официальных, ни неофициальных переговоров. Более того, в течение 1922-1923 годов он неоднократно выступал в защиту арестованных, осуждал «гонения» против верующих, призывал Советское правительство не препятствовать деятельности католических обществ…» (М.И. Отдельский)

Весной-осенью 1923 года голод в России был преодолён. Тогда НКИД вновь инициирует в советско-партийном руководстве вопрос об активизации переговоров с Римом.

«Но реального продвижения в переговорах не происходило. Отчасти это объяснялось тем, что после событий 1922-1923 годов и особенно расстрела в марте 1923 года католического священника Будкевича, обвинённого в противодействии власти, идея сближения с Россией была весьма непопулярна в католических кругах. Более того, и Папа, и иерархи, выступающие за это, оказались в определённой изоляции. (…) И всё же, несмотря на застой в советско-ватиканских отношениях, Г.В. Чичерин продолжал настаивать на продолжении работы над законопроектом о положении католической церкви в СССР. Но вновь столкнулся с обструкционистской позицией Наркомюста в лице заведующего 5-м отделом П.А. Красикова. Тот в письмах в НКИД ставил под сомнение необходимость отдельного для католиков правового акта, считая, что деятельность католических общин может и должна регулироваться на общих для всех религиозных основаниях. Для него не столько правовые, сколько идеологические проблемы были первостепенными, и потому Ватикан представлялся ему «оплотом контрреволюции и клерикализации», который никогда не прекратит тайную и явную борьбу…» (М.И. Отдельский)

(Получается, «безбожники» вроде Красикова и Ярославского, как бы к ним ни относиться, выступая против «богоборцев» - троцкистов и «богостроителей» типа Луначарского, Чичерина, Красина, объективно защищали интересы России как таковой.)

Весной 1924 года полпредом в Италии стал К.К. Юренев. Спустя некоторое время ему от имени Ватикана предложили начать официальные переговоры, но уже в Берлине. Несмотря на раздававшиеся голоса, призывающие Пия XI публично осудить антикатолическую политику Москвы и направить общественное мнение католиков всего мира против коммунистической угрозы, он этого делать не стал. А, по совету своего эксперта по делам России Мишеля д" Эрбиньи, дал в декабре 1924 года нунцию в Берлине Эудженио Пачелли распоряжение продолжить тайные переговоры с Москвой.
***
После смерти Ленина СССР признали одно за другим несколько капиталистических государств. Тогда же задача признания СССР со стороны Ватикана перестала быть актуальной. Теперь руководство «страны победившего социализма» готово было обсуждать исключительно правовые аспекты деятельности католических общин на своей территории. На принятии правового акта продолжал настаивать Чичерин, обратившись за поддержкой к Председателю Антирелигиозной комиссии Е. Ярославскому. Как ни странно, тот поддержал Чичерина, поручив составить необходимый документ П. Красикову и В. Менжинскому. Что и было сделано за три дня. В одиннадцати пунктах документа речь шла о регулировании деятельности католических организаций на территории СССР и о взаимоотношении правительства и Ватикана. «Регулирование» носило явно запретительно-ограничительный характер (что было вполне оправдано, учитывая двуличие отцов иезуитов). В частности, сношения Ватикана с иерархией могло осуществляться только через НКИД, а распространение каких-либо церковных документов возможно только с разрешения НКВД и т.п.

«Чуть позже, 6 декабря 1924 года, Чичерин и Ярославский направляют в Политбюро письмо о настоятельной просьбе рассмотреть на его ближайшем заседании вопрос о принятии Положения о католическом вероучении. Обосновывая её тем, что, как они писали: «создавшееся неопределённое положение нам сильно вредит и может ещё больше вредить нам при начинающемся теперь тревожном периоде международной политики. Дело идёт о в настоящее время исключительно о том, чтобы издать для католического вероучения такое же положение, какое существует у нас для других вероучений. Только для одной католической церкви у нас нет такого положения, что крайне ненормально и что создаёт нам большие неудобства». (…) На заседании Политбюро, которое состоялось 11 декабря, предложения Чичерина были рассмотрены. Комиссии в составе Чичерина, Литвинова, Красикова поручалось доработать документы и представить их на окончательное утверждение председателю Совнаркома СССР А.И. Рыкову. В самом начале января 1925 года Рыков утверждает тексты как основу для переговоров с Ватиканом. Статут католического вероучения состоял из 7 пунктов, согласно которым: местные католические общины регистрировались при наличии заявления, подписанного не менее 20-тью гражданами; им передавались в пользование молитвенные здания, которые должны были содержаться на средства верующих и т.п.» (М.И. Отдельский)

Эти документы были направлены полпреду СССР в Германии Н. Крестинскому (подельнику Троцкого, ставшему агентом немецкой разведки в 1921 году), которого и ранее Чичерин постоянно информировал обо всех перипетиях обсуждения проектов. Ему было поручено вступить в контакт с нунцием Папы Римского в Германии монсеньором Пачелли (выходцем из «чёрной аристократии», контактировавшим с Ги де Ротшильдом, будущим папой Пием XII) и передать ему документы советской стороны для обсуждения.

В архивах французского МИДа сохранились секретная телеграмма №286 от 6 февраля 1925 года из Берлина, которая сообщает, что советский посол в берлине Крестинский заявил кардиналу Пачелли, что Москва не будет сопротивляться устройству на русской территории католических епископов и митрополита и что католическому духовенству будут вообще представлены самые благоприятные условия.
***

Во время переговоров (1925-1927годов) в Берлине между Чичериным и Пачелли каждый преследовал свои цели. «Обе стороны хотели перехитрить друг друга. Чичерину нужна была временная дипломатическая поддержка, Пачелли – более постоянное открытие границ. Он тайно и посвятил в епископы иезуита д" Эрбиньи, а тот, в свою очередь, в Москве тайно посвятил епископа Неве, поручив ему попечение о католиках и осуществление планов Рима». («Папство и его борьба с Православием»)

Но обо всём по порядку. Снова воспользуемся работой М.И. Отдельского «Ватикан и Советская Россия: поиск компромисса».

«Святой престол принял приглашение к переговорам. Очевидно, в этом проявилось его желание не оставить без зашиты сотни тысяч верующих католического исповедания создать наиболее благоприятную правовую базу для деятельности католических общин в России. Не мог он не учитывать и факта расширяющегося дипломатического признания СССР, в том числе и правительством Италии. Благоприятное впечатление на Ватикан оказало и освобождение из заключения архиепископа Цепляка и его выезд из СССР. В сентябре 1925 года Н. Крестинский наконец-то получает от Пачелли ответ. В нём сообщалось: «Святейший престол, внимательным образом рассмотрев оба письменных документа, сожалеет, однако, о необходимости уведомить, что последние в их настоящей форме не кажутся ему предложениями годными в качестве основы для переговоров. (…) Параллельно Ватикан предпринимает усилия получить информацию о религиозной ситуации в СССР и о положении католических общин из независимых источников. Для этого с инспекционной поездкой в СССР в октябре 1925 года направляется иезуит Мишель д" Эрбиньи. По возвращении в Италию в своём отчёте Папе Римскому он указывал, что положение католиков «более тяжёлое, чем положение православных, у которых есть хотя бы пастыри». (М.И. Отдельский)

По мнению испанского исследователя тайн Ватикана Эрика Фраттини, Мишель д" Эрбиньи посетил Россия не просто по приглашению РПЦ, но и с одобрения Кремля. В Москве он встретился с несколькими западными дипломатами, высшими чинами Православной Церкви и одним из самых влиятельных членов советского правительства, министром образования Анатолием Луначарским. Кроме сбора большого объёма информации, посланник Папы обнаружил проблему, которая состояла в том, что всё меньше священников соглашалось ехать в Россию, чтобы возглавить подполье. (ОГПУ, всё-таки, неплохо справлялось со своими обязанностями.)

«В апреле 1926 года д"Эрбиньи повторно посетил СССР, но уже в качестве епископа с особой миссией тайного посвящения новых епископов в России. Кроме Москвы, ему удалось посетить Украину, встречаться с духовенством и верующими, посвятить более десяти новых епископов. В августе, при встрече с членом Президиума ЦИК СССР П.Г. Смидовичем д" Эрбиньи внёс свои предложения по урегулированию советско-ватиканских отношений. Чуть позже он их изложил в письме в Правительство СССР. Очевидно, тем самым он хотел подтолкнуть вялотекущий переговорный процесс. Они сводились к просьбам разрешить въезд в СССР необходимого числа священников для обеспечения деятельности уже существующих католических общин в СССР; разрешить возложить духовные полномочия над верующими на одно лицо – священника П. Неве; разрешить основать богословские курсы в Одессе и разрешить въезд в СССР для руководства этими курсами 5-ти католическим профессорам.

Вряд ли можно рассматривать эти предложения как чрезмерные или завышенные, а действия д" Эрбиньи, как направленные на срыв советско-ватиканских переговоров. Но результат был неожиданным. Чичерин весьма негативно воспринял действия д"Эрбиньи, сравнивая их с «попытками дипломатической разведки со стороны Ватикана». По его распоряжению замнаркома М. Литвинов в письме П. Смидовичу ещё более решительно выразил позицию внешнеполитического ведомства СССР: «НКИД решительно возражает как против личного приёма, так и против каких бы то ни было дальнейших отношений с ним (д" Эрбиньи). Переговоры с Ватиканом об урегулировании положения католической церкви в СССР имеют огромное политическое значение и при разрешении этого вопроса необходимо считаться с нашими взаимоотношениями с целым рядом католических стран, как Италия, Франция, Германия и т.д. Исходя из этих соображений, НКИД отказывается вести переговоры в настоящее время через французских ксендзов и, в частности, через д" Эрбиньи, которому дано было разрешение на въезд по недоразумению». «Недоразумение» было в срочном порядке исправлено и д" Эрбиньи был фактически выслан из СССР. (…) Только в середине августа 1926 года, после напоминаний Ватикана об ожидании ответа на его предложения, Чичерин направляет в посольство СССР в Берлине подробнейшее письмо-инструкцию о характере ответа, который необходимо было дать Святому престолу. Из него следовало, что советское правительство не желало какого-либо ухудшения отношений с Ватиканом. (…) Однако, по существу, нарком просто продублировал те решения, что полтора месяца назад приняла Антирелигиозная комиссия, и которые заведомо обрекали переговоры на провал». (М. Отдельский)

И далее: «11 сентября 1926 года советник посольства СССР в германии Братман-Бродовский передал Пачелли ответ Советского правительства. Ватиканом он был воспринят как в целом отрицательный и не учитывающий в достаточной мере ранее высказанных им возражений. Поэтому Святой престол посчитал нецелесообразным вести какие-либо дальнейшие переговоры и даже давать ответ. Лишь только после того, как летом 1927 года Чичерин напомнил Пачелли, что Советское правительство ожидает ответа, Ватикан представил его в октябре 1927 года. На этот раз позиция Святого престола была менее обнадёживающей, чем прежде. По его мнению, надежды на договорённости по всем спорным вопросам больше уже не было. (…) В течение октября-декабря 1927 года НКИД пытался получить разъяснения, но безуспешно. Ясность наступила в январе 1928 года, когда полпред Крестинский информировал Чичерина о разговоре, состоявшемся у него с Пачелли. Как сообщил нунций, Папа не видит возможности продолжать переговоры, так как в СССР многие католические священники сидят в тюрьмах, и в стране продолжаются гонения против религии. По существу, это означало, что Ватикан отныне выставлял предварительное условие для продолжения прерываемых в настоящее время переговоров. И оно заключалось в требовании освобождения всех арестованных в последнее время католических священников».

И последнее: «Думается, что такой поворот событий вряд ли мог удивить Чичерина, который не сомневался, что Ватикан не отступит от своей принципиальной позиции защиты интересов католиков и Католической церкви в СССР. Не сомневался он и в том, что партийно-советское руководство не пойдёт навстречу Святому престолу и, тем самым, тянувшиеся в течение нескольких лет переговоры обречены на провал. Об этом свидетельствовала и общественно-политическая обстановка в стране: разжигание антикатолической истерии в средствах массовой информации; «охота» партийных и спецорганов за «католиками-шпионами»; обвинение католического духовенства и верующих в «националистической и антигосударственной» деятельности; многочисленные аресты и судебные процессы, нередко заканчивающиеся смертными приговорами. Ватикан обвинялся в заговоре с «крупнейшими антисоветскими державами», который был направлен против коммунизма и СССР, как первой социалистической страны» (М.И. Отдельский)

«Резиденты Священного Альянса»

В 1566 году великим инквизитором папой Пием V была утверждена секретная католическая служба – разведка Ватикана, существующая и поныне и именуемая «Священный Альянс». Изначально задачей Священного Альянса была не просто поддержка действий понтификов, но создание агентурной сети для действий в «скрытом мире»; действий тайных, противозаконных, выходящих за грани понимания добра и зла.

В 1909 году по приказу папы Пия X была основана контрразведка Ватикана – «Sodalitium Pianum». С той поры они существуют в тесном взаимодействии друг с другом. Знаменитый преследователь нацистов Симон Визенталь в одном из своих интервью заявил, что «лучшая и самая эффективная в мире из известных мне разведывательных служб – это разведывательная служба Ватикана». И это немудрено, потому что, как писал испанский исследователь тайн Ватикана Эрик Фраттини, «Нормой папской дипломатии были убийства королей, отравление дипломатов, поддержка двух конфликтующих сторон одновременно, привычка закрывать глаза на катастрофы и геноцид, финансирование террористических групп…»
Папские шпионы стали символом симбиоза, под лозунгом которого они действовали «крестом и шпагой». Папскими шпионами не считали зазорным становиться не только рядовые, но и сановные лица Римско-католической церкви. К примеру, Бенедикт XV «приказал кардиналу Гаспарри, чтобы всех молодых священников – учащихся Понтификальной академии для знатных служителей церкви, учебного центра, откуда выходили высшие чины Римской курии, - готовили к работе дипломатов, а если обстоятельства того потребуют, то и шпионов. В аудиториях академии они должны были изучать историю, языки, политические науки – с тем, чтобы в дальнейшем из них можно было образовать Дипломатический корпус Ватикана» (Э. Фраттини).

Очень скоро новые представители церковной элиты начали занимать важные должности по всему миру. Такими дипломатами и шпионами высшего класса были Джузеппе аверса и Эудженио Пачелли (будущий Пий XII) в Германии, Рафаэлле Скапинелли ди Легвиньо в Австрии, Франческо Марчетто Сельваджани и Луиджи Мальдоне (будущий госсекретарь) в Швейцарии, Джулио Тонти в Португалии и Федерико Тедесчини в Испании.
Кстати сказать, нунций в Берлине (с 1920 года) монсеньор Пачелли быстро сошёлся с министром Рейха Матиасом Эрцбергером (в прошлом также шпионом), который превратил посольство Пруссии в Риме в представительство Рейха в Ватикане. Но что интересно, «Пачелли откладывал подписание конкордата, чем, как утверждает в своей книге «Церкви и Третий Рейх» историк Клаус Шольдер, «и создал ту фатальную точку опоры, оттолкнувшись от которой Адольф Гитлер в 1933 году всего за две недели заставил германских католиков капитулировать». То есть, Пачелли подыграл Гитлеру, помог ему избавиться от многочисленных католических группировок. И никакой конфронтации между ними не было, никогда. Потому что в те годы внешняя политика Ватикана была профашистской…

На протяжении почти пятивекового своего существования Священный Альянс и связанные с ним тайные общества проводили секретные операции на территории разных стран и для разных разведок. Но всегда беспрекословно подчинялся приказам Понтифика. «Потому что, как сказал всемогущий кардинал Палуццо Палуцци, возглавлявший Священный Альянс в середине 17 века, «если папа приказал уничтожить кого-то во имя защиты веры, то это делают, не задавая вопросов. Он – глас Божий, а мы – руки, его волю исполняющие».»
***
Последним актом папы Бенедикта XV перед его смертью было утверждение 21 января 1922 года плана направления в Россию католической миссии (помощи голодающим). Исполнением миссии занялся Священный альянс. В разные части Страны Советов поехали тринадцать священников под руководством американского иезуита Эдмунда Уэлша. Попутно агенты Святого престола собирали информацию, причём не только о состоянии католических общин.

Основанием пребывания католической миссии в России стало подписанное 22 марта 1922 года Соглашение – единственный договор, заключённый за всю историю между Ватиканом и тем государством, которое с 30 декабря 1022 года стало называться СССР. Приведём пару пунктов из этого договора: 2. Посланники обязываются поклясться в отказе от всяких политических действий, прямых или косвенных, внутри России или за рубежом, направленных против существующего строя. 3. За исключением политической пропаганды, посланникам Святого Престола предоставляется полная свобода посвятить себя помощи народу, участвуя в распределении продовольствия голодающим. Можно и не говорить, что эти пункты Соглашения систематически нарушались ватиканской стороной.

Итак, как мы уже писали, 25 августа 1922 года миссия Ватикана по оказанию помощи голодающим прибыла в Крым. Из тринадцати человек миссии трое были иезуитами, не считая самого главаря, доктора философии Эдмунда Уэлша. Уже в начале 1924 года Советское правительство потребовало отзыва Уэлша, изобличённого в антисоветской деятельности. На смену Уэлшу Ватикан прислал «святого отца» Германа. Но характер деятельности миссии от этого не поменялся, напротив, подрывная работа только усилилась. И уже летом 1924 года Советское правительство вынуждено было выслать «миссионеров» из пределов страны.

Вот что по поводу действий этой «гуманитарной» миссии Святого престола писал в своей книге о «палачах и шпионах Ватикана» Эрик Фраттини: «Иезуит Эдмунд Уэлш, который возглавлял миссию понтификальной помощи, время от времени посылал в Ватикан через немецкое посольство в Москве информацию о тех или иных вещах, включая перемещение войсковых частей. Но советское правительство лишило Уэлша права свободного передвижения по стране, так что в его сообщениях папской разведслужбе речь шла в основном об оскорблении какого-то дипломата, о том, что сказал тот или иной советский чиновник тому или иному секретарю, приятелю военного атташе, - одним словом, о вещах незначительных. Уэлшу помогал отец Эдуард Герман, который продолжил оказывать помощь агентам Священного Альянса в Москве».

К началу 1925 года католических ячеек в СССР осталось очень мало, поэтому у Рима возникла необходимость создания там собственной агентурной сети. Благо, что «на подхвате» у Святого престола имелся такой деятельный «инициативщик» и любитель писать «донесения» лично Папе Римскому, как ксендз-француз Пий Эжен Неве, подвизавшийся в районе Донбасса аж с 1907 года. Хоть и не иезуит, но тот ещё проныра; хоть и не епископ, а простой католический священник из глубинки, зато не вызывавший особых подозрений ОГПУ. Именно на таких исполнителей и решил сделать ставку папа Пий XI после провала в России в 1924 году большой сети католических священников, присланных из Рима. Ведь руководство этой «сети» чекисты сразу же взяли под наблюдение, так что никакая несанкционированная деятельность римских «засланцев» оказывалась невозможной.

Ассумпциониста Пия Неве, носящегося с идеей воссоздания католической иерархии в СССР из местных кадров, Ватикан присмотрел ещё в начале 1922 года. Вот как это произошло: «Содержание писем о. Неве от 18 и 19 февраля 1922 года было доведено до сведения Пия XI, только что (6 февраля) взошедшего на престол. В ответ на отчаянные призывы Неве о помощи новый папа заявил, что он облекает его всеми полномочиями духовной власти, включая право совершать конфирмацию (по канонам этом входит в полномочия епископа). Пий XI настаивал, чтобы Неве узнал об этом как можно скорее, даже не дожидаясь официального письма кардинала Гаспарри. Письмо Гаспарри, датированное 5 апреля 1922 года, было получено Неве 29 мая». (Антуан Венгер «Рим и Москва»)

Напомним, что весной 1923 года три католических прелата и двенадцать священников были арестованы тайной полицией страны Советов по обвинению в контрреволюционной и антисоветской деятельности. Двоих из них, архиепископа Яна Цепляка и его старшего викария Константина Будкевича (он являлся к тому же агентом Священного Альянса), приговорили: первого – к пожизненному заключению, второго – к смертной казни. Цепляку потом пожизненное заменили десятью годами тюрьмы (через год отпустили по прошению Папы), а Будкевича расстреляли 31 марта 1923 года. Церкви, семинарии и школы католиков закрывались, священники арестовывались и дальше. В 1924 году единственным католическим епископом в России, оставшимся в живых и на свободе, оказался престарелый епископ Зерр из Тирасполя. Как раз в это время Святой Престол задумался о Пие Неве как будущем епископе. Прекрасную характеристику ему дал посол Франции в России Эрбетт. (С недавно назначенным послом Франции о. Неве встретился в Москве 25 марта 1925 года.) Посольство Франции было готово сделать всё от него зависящее и ходатайствовало перед представителями центральной власти СССР – «оказать содействие гуманитарным трудам Преподобного Отца Неве на общее благо и ради поддержки хороших отношений между обеими странами».

Вопрос о епископстве Неве был решён Ватиканом к 1926 году. Правда, посвящать его в епископы выпало не Зерру, а доверенному папы Пия XI в вопросах восточных дел Мишелю д" Эрбиньи. «4 марта 1926 года о. Жерве Кенар был вызван к Пию XI, который сообщил ему о своём намерении назначить о. Неве апостольским администратором Москвы. Папа спросил генерала ассумпционистов, выйдет ли, по его мнению, из Неве, единственного французского священника, оставшегося в Донбассе, хороший епископ. Он часто информировал Рим о религиозной обстановке в России. Кардинал Гаспарри передавал эту информацию папе, который читал её с большим интересом. Пий XI уже на протяжении долгого времени искал пути отправки в Россию священников и установления там хотя бы временной иерархии.». (Антуан Венгер)
***
Не будем забывать, что двуличные паписты, в которых всегда сильна иезуитская закваска, делающие всё «с фигой в кармане», на публике сочувствовали свергнутому императору Николаю Второму, а в кулуарах приветствовали Февральскую революцию и масонское Временное Правительство, давшее им вольницу. Октябрьская социалистическая революция 1917 года первоначально их озадачила.

Вот как об этом написал Эрик Фраттини: «На самом деле в Ватикане не без удовольствия восприняли известие о свержении царя Николая, верного защитника русской Православной церкви против римской католической церкви, которая официально подвергалась дискриминации и преследованиям. Свержение царя и переход власти в марте 1917 года к либерально-демократическому Временному правительству могли открыть перед Священным Альянсом новые возможности. С принятием нового законодательства правительство начало попытки примирения с папством и католиками в России.

Но всё изменилось, когда в ноябре того же года власть взяли большевики Владимира Ленина. Для большевиков вопросы религии были вопросами классовыми, а классам нет места в обществе, которое они хотели создать.

23 января 1918 года Совет народных комиссаров объявил об изменении политики в отношении религиозных институтов. Был издан декрет, согласно которому им запрещалось контролировать школы; церковь лишалась поддержки государства и права владения собственностью; церкви запрещалось обращаться к верующим с просьбой о пожертвованиях; все те, кто исповедовал католическую религию, лишались гражданских прав.
Завершающий удар был нанесён в конце 1919 года, когда правительство Ленина запретило обучение детей католическим установлениям не только в школах, но и приватно, в домашних условиях. С этого момента всякие отношения между Ватиканом и Советским Союзом прекратились.
После таких, направленных против религии, мер Ватикан и папа Бенедикт XV оказались перед дилеммой: примириться с этими фактами или сопротивляться. Сначала папа и его государственный секретарь заняли выжидательную позицию, чтобы посмотреть, не откажется ли вскоре революционное правительство от столь суровой политики в отношении католиков. Но с другой стороны, Бенедикт XV решил призвать Мишеля д’ Эрбиньи, старого агента Священного альянса и специалиста по делам России, и поручить ему начать плести свою подпольную сеть по всей территории Советского Союза". (Э. Фраттини «Священный Альянс»)

Д" Эрбиньи стал иезуитом в 17 лет. Начинал служить в Париже (1910), где вскоре заинтересовался русской историей и культурой, философией. Овладел русским языком. Особо выделял труды основоположника тайного католицизма Владимира Соловьёва, последователем которого он и стал. В 1914 году даже написал посвящённое Соловьёву исследование, в котором пытался доказать неизбежность утверждения католицизма на Руси. Мишель д"Эрбиньи был не только эрудитом, но и человеком действия, поэтому стал принимать участие в программах Священного Альянса по распространению католицизма в Советской России. О делах Мишеля прослышали в Риме, и он был призван в Ватикан как специалист по русским религиозным делам папой Бенедиктом XV. Пий XI, только-только ставший папой, делает д" Эрбиньи своим доверенным лицом в вопросах восточных дел. По совету Пия XI Мишель даже отрастил большую бороду, «для более успешного апостольства среди русских».

«В 1923 году д" Эрбиньи становится главой папского Восточного института и редактором журнальной серии «Orientalis Christiana», а в 1925 году папа Пий XI поставил д" Эрбиньи во главе комиссии «Pro Russia», в ведении которой находилось совращение в католичество русского православного населения России и Польши. Незадолго до этого Пий XI просил его составить папскую энциклику «Ecclesian Dei» (1923г.) по случаю 300-летия со дня смерти «мученика католического единства», «святого» Иосафата Кунцевича, руки которого были обагрены кровью наших предков, боровшихся против окатоличивания». (Н. Каверин)

Впервые в Россию (в качестве наблюдателя от Святого престола в суде над патриархом Тихоном) по заданию госсекретаря Ватикана монсеньора Гаспарри д" Эрбиньи пытался попасть в октябре 1922 года. Но был развёрнут в Риге, так как суд над святейшим Советское правительство отменило. В следующий раз посланник Папы всё-таки прибыл в Россию, по приглашению иерархов Российской Православной Церкви, в октябре 1925 года. А до этого им была проведена соответствующая работа среди русских эмигрантов. Об этом француз Антуан Венгер в книге «Рим и Москва» написал так: «В 1923 году Пий XI поручил д" Эрбиньи пастырскую миссию среди русских эмигрантов в Германии, и 3 мая 1923 года статс-секретарь кардинал Гаспарри выдал ему дипломатический паспорт Святого Престола. Именно тогда произошла его первая встреча с монсеньором Пачелли, нунцием в Мюнхене и Берлине. 11 мая, на следующий день после праздника вознесения, д" Эрбиньи выехал из Рима в Берлин. Вскоре туда же прибыл Пачелли. В то время в Берлине находилось около 200 000 русских эмигрантов. «Моя миссия, - писал д" Эрбиньи матери, - не имеет ничего общего с политикой. Я должен заниматься исключительно религиозными вопросами, встающими перед русскими». Одним из результатов его первой миссии было присоединение к Католической церкви архимандрита Сергия Дабича, являвшегося на протяжении шести лет клириком русской миссии в Греции, а затем – благочинным русских приходов в Австрии, Венгрии и Германии».

Обработка беженцев от «большевистского сатанизма» (жертв «иудо-монголов») давала свои плоды. Даже такой стойкий и «правильный» защитник христианских ценностей и патриот России, как князь Н.Д. Жевахов, не устоял перед чарами д, Эрбиньи и папства в целом. К примеру, по поводу напечатанной в «Известиях» (весна 1924 года) беседы патриарха Тихона с корреспондентом «РОСТа», где есть и такие строки: «Ни у меня, ни у моих епископов не только не было разговора о каком бы то ни было примирении с католичеством, но не возникало этого и в мыслях. Примирения с Ватиканом нет и быть не может», - Н. Жевахов высказался весьма неодобрительно. Своё критическое отношение к словам Патриарха ярый монархист выразил так: «Зачем ему понадобилось задевать Ватикан, хозяин которого Пий XI не только молится за Россию, но и тратит громадные суммы на «обеды для голодных детей» внутри России и на помощь эмигрантам вне её?

Вопреки утверждениям патриарха Тихона, тяготение к соединению с Римом, по-видимому, довольно сильно в России не только среди мирян, измученных церковной борьбой между «тихоновцами» и «живоцерковниками», но даже среди архиереев. На днях в польской газете я читал, будто бы недавно два архиерея в Большевии А. и П. выразились так: поедем на Ватиканский собор, припадём к ногам наместника Апостольского и всецело ему отдадимся». Нижеприведённая статья г. П. В – ва, напечатанная в «Новом времени» 7 мая 1924 года, не нуждается в комментариях… Я могу добавить к ней только личные впечатления от бесед с профессором М. д" Эрбиньи (ныне епископом), с которым неоднократно встречался в Риме и нахожусь в переписке. Глубоко образованный и превосходно владеющий русским языком, епископ д" Эрбиньи, известный каждому, лично его знающему, за друга России, напечатавший несколько книг о положении России под гнётом советской власти, горько жаловался мне, что те самые русские люди, о которых он так болеет, а особенно русские иерархи, отказывают Папе в простом милосердии к горю ближнего и во всех начинаниях к облегчению этого горя, видят задние мысли и корыстные и корыстные расчёты. Между тем, от одних только русских беженцев, рассеянных по всему миру, Папа ежедневно получает свыше 300 писем и старается удовлетворить каждую обращённую к нему просьбу в пределах своих возможностей. Епископ М. д" Эрбиньи является одним из тех немногих людей, которые в полной мере учитывают большевичество как мировое зло и громко взывает к борьбе с ним». («Воспоминания» том 2)

(Жеввахов вдали от Родины, как видно, не только «ослеп на оба глаза», но и лишился разума в «праведном гневе» на захвативших власть в России «иудо-монголов». Сам запутался и других толкает на путь гибельный.)

Заявления и выводы Н. Жевахова конца 20-х годов внутренне противоречивы, а порой просто абсурдно. Сколько там от д" Эрбиньи, а сколько от вычитанного у Артемия Череп-Спиридовича, считавшего, что, только воссоединившись с Римом и под руководством Папы, Православие может выжить в борьбе иудо-масонов против белой расы, - решать не нам. Но привести пару цитат из «несгибаемого» Жевахова надо непременно.
«К приведённому выше письму А. С. я могу добавить только мою глубокую уверенность об умышленном искажении слов св. Патриарха большевиками, что явствует из каждой строки приведённой статьи советских «Известий», особенно из приписываемой патриарху Тихону непримиримости с Ватиканом. Разумеется, жиды ничего так не боятся, как примирения Православной Церкви с католической и образования единого христианского противожидовского фронта. Углублять расстояние между христианскими Церквями и ссорить их друг с другом, о чём главы христианских Церквей должны помнить, дабы своими раздорами не укреплять позиции своих врагов».

И далее: «Можно считать западных христиан еретиками, но от этого не изменится тот факт, что втрое более людей исповедуют католицизм, чем православие, что они принадлежат к наиболее образованным нациям и что католическая церковь организована прочнее православной.

Теперь на Православную Церковь обрушился сатанизм в лице большевиков. Мы слабы и разбиты. Католикам также грозит сатанизм. У Спиридовича приведено сознание еврея М., что «Рим – злейший враг большевизма». Что же может быть естественней, как не союз двух Церквей, хотя и несогласных в догматах, но всё-таки христианских, против общего врага – сатанизма?» Кстати, митрополит русского зарубежья Антоний Храповицкий резко выступал против такой «заманчивой» перспективы…

Но вернёмся к Мишелю д" Эрбиньи и его второй поездке в СССР. Воспользуемся всё тем же текстом А. Венгера: «В октябре 1925 года в Москве состоялся второй собор обновленческой Церкви. На него были приглашены представители Восточных Церквей. Получил приглашение и монсеньор Шапталь, занимавшийся делами русских эмигрантов в Париже. Шапталь сразу подумал об о. д’Эрбиньи. Узнав об этом, д"Эрбиньи, находившийся тогда в Тонбридже, в Англии, срочно оповестил кардинала Гаспарри, который вызвал его телеграммой в Рим. 21 сентября 1925 года д"Эрбиньи был принят папой Пием XI. Папа не только дал согласие на эту поездку, но и попросил д"Эрбиньи внимательно понаблюдать за религиозной ситуацией в коммунистической России. «29 сентября, - писал д"Эрбиньи в отчёте, составленном по возвращении из СССР, - я выехал из Парижа и направился в Москву. Моим единственным спутником был Ангел-хранитель, у меня не было никакой официальной миссии». 4 октября он прибыл в Москву, вечером 20 октября – покинул Советский Союз, пересекши границу Латвии близ станции ЗИЛУПЕ. В своём обстоятельном отчёте д"Эрбиньи писал, что он не вступал в контакт ни с какими официальными лицами, но виделся с епископами-тихоновцами и их главой – местоблюстителем патриаршего престола митрополитом Крутицким Петром, - который поручил епископу Варфоломею – настоятелю московского Высоко-Петровского монастыря – рассказать отцу Мишелю о положении Русской Церкви. Этот епископ, перешедший впоследствии в католичество и ставший духовником монсеньора Неве и мучеником за веру и вселенское единство, в то время придерживался строго традиционных православных взглядов. Кроме того, он занимал непримиримую позицию по отношению к русским епископам-эмигрантам, которых считал главной причиной несчастий, выпавших на долю патриаршей Церкви.

Можно догадаться, с каким интересом ознакомился с рассказом д"Эрбиньи Пий XI. По всей видимости, многочисленные письма Неве, в которых он умолял установить дипломатические отношения с Советами, чтобы получить согласие коммунистов на возрождение католической иерархии и, таким образом, спасти то, что оставалось от российских католиков, возымели действие на папу. После рассказов д"Эрбиньи о положении в России он решил наконец перейти к конкретным делам. В Берлине шли переговоры между нунцием Пачелли и советским послом Крестинским. Противоречия сторон казались непримиримыми, и надежд на заключение договора оставалось всё меньше и меньше. Поняв, что добиться официального восстановления католической иерархии в СССР невозможно, Пий XI решил создать иерархию подпольную». (А. Венгер «Рим и Москва»)
После своих поездок в Россию, д" Эрбиньи опубликовал книгу о церковной жизни в Москве. Из неё следует, что коммунисты (имеются в виду – троцкисты) не так уж нехороши, как о них говорят, что Православие разрушено и готово пасть в руки Рима, а к католичеству в СССР относятся совсем не плохо. В этих же воспоминаниях высокопоставленного иезуита отмечалось, что Православная Церковь – это памятник прошлого, лишённый всякого будущего, в противоположность обновленческой церкви, которая преследует интересы, совпадающие с интересами Ватикана. И вообще, интернациональный коммунизм и вселенский католицизм могут идти одним путём, им вполне можно столковаться…
***
В феврале 1926 года у Пия XI и его статс-секретаря кардинала Гаспарри созрел новый план, ничуть не менее рискованный, чем прежний. Согласно ему, рукоположенный во епископы в строжайшем секрете о. д’ Эрбиньи должен будет поехать в Россию, чтобы совершить хиротонию о. Неве и – при возможности – других епископов. Уже 11 февраля 1926 года Папа пригласил д" Эрбиньи в свои апартаменты и приказал ему провести секретную операцию в Советском Союзе. Д" Эрбиньи было приказано создать в СССР подпольную ветвь католической церкви со своей иерархией. Первым шагом осуществления задуманного папой должна было стать пожалование епископского сана отцу П.Э. Неве. Французский иезуит не стал задавать лишних вопросов…

9 марта 1926 года посол Франции в Москве Жан Эрбетт получил информацию о том, что Святой Престол намеревается поставить нового французского епископа, который заменил бы епископа, находящегося в эмиграции – монсеньора фон Роппа, высланного в Варшаву. Будущий епископ – священник из Макеевки Пий Эжен Неве. Относительно Неве Эрбетт писал, что этот человек представляется ему идеальным кандидатом.
10 марта 1926 года 1926 года папа Пий XI подписал документ, предоставляющий д" Эрбиньи все необходимые полномочия. Мишель д" Эрбиньи отправился в Париж, где министерство иностранных дел выдало ему дипломатический паспорт для поездки в Россию с целью проведения переговоров по национализированной французской собственности. Но советское посольство не соглашалось дать ему визу в статусе дипломата. Консульство СССР всё же согласилось 27 марта поставить визу д" Эрбиньи, но только в общегражданский паспорт. Из Парижа папский посол направился поездом в Берлин, где встретился с нунцием монсеньором Пачелли. Утром 29 марта монсеньор Пачелли совершил епископскую хиротонию д" Эрбиньи, и теперь он должен был следовать в Россию для рукоположения новых епископов. Ночью того же дня новоиспечённый епископ сел на рижский поезд и прибыл в Москву в Великую Среду.

Тем временем министр иностранных дел Франции дал своему посольству в Москве указание разыскать Неве и вызвать в Москву.

В Москве епископ д" Эрбиньи времени даром не терял. «Пока папский посланник, - написал в своей книге Эрик Фраттини, - подпольно осуществлял вместе с агентами Священного Альянса операции, предписанные папой, открыто он делал телефонные звонки и встречался с разными людьми в публичных местах, чтобы сбить советских сыщиков со следа. Одним из покровителей монсеньора д" Эрбиньи был немецкий посол граф Ульрих фон Брокдорф-Рантцау. Именно этот немецкий дипломат обеспечил д" Эрбиньи прикрытие, чтобы запутать советские спецслужбы и дать иезуиту возможность встретиться с Неве в церкви Сен-Луи де Франсез 21 апреля». («Священный Альянс» Э. Фраттини)

Собравшихся в церкви на хиротонию Неве было всего пять человек. Вновь прибывший епископ сообщил, что его Святейшество назначает Неве «первым подпольным епископом» и что он, д" Эрбиньи, специально прибыл из Рима, чтобы провести церемонию посвящения. «Д" Эрбиньи дал Неве несколько минут на приготовление. Затем он зачитал повеление о пожаловании сана, написанное на безупречной латыни и подписанное государственным секретарём, кардиналом Пьетро Гаспарри, и надел новому епископу на палец своё кольцо как символ его сана и полномочий. Теперь Неве сам мог посвящать в священнослужители и епископы». (Э. Фраттини)

Вечером того же дня оба епископа побывали в гостях у супругов Эрбетт. Посол проинформировал Париж и Ватикан (через МИД Франции) об удачном осуществлении первой части миссии д" Эрбиньи.

Вторую часть своего путешествия по России – в Карлов, Одессу, Киев и Ленинград – епископ Мишель д" Эрбиньи проделал вместе с Неве. В течение нескольких дней они встречались с разными священниками. С 4 по 7 мая д’Эрбиньи был в Ленинграде. 8-го мая возвратился в Москву. «10 мая он совершил епископские хиротонии Болеслава Слосканса и Александра Фризона. Хотя их встреча на юге не состоялась, д" Эрбиньи смог передать Фризону через надёжного священника приказ прибыть в Москву для посвящения в сан епископа. Хиротония происходило в церкви святого Людовика. Как и в случае с монсеньором Неве, она была тайной. Присутствовали те же свидетели (госпожа Отто и лейтенант Бержера). На следующий день д" Эрбиньи встретился с председателем комиссии по религиозным делам при Наркомюсте Смидовичем. Они обсудили возможности католической семинарии». Из России он 15 мая уехал, чтобы чуть позже вернуться (где-то в июле).

«В своих воспоминаниях монсеньор д" Эрбиньи пишет, что из России он возвращался через Берлин, где по приглашению монсеньора Пачелли остановился в нунциатуре, и Цюрих, где встретился с генералом иезуитов. Он вернулся в Рим 23 мая, в день Пятидесятницы. И 25 мая был принят Пием 11, который беседовал и ним более двух часов. Кроме удачных результатов поездки, они обсуждали и планы на будущее: возвращение д" Эрбиньи в СССР и направление в Одессу двух иезуитов для открытия в этом городе духовной академии – американца французского происхождения о. Леди и австрийца о. Швайгля». (А. Венгер «Рим и Москва»)

Ценный агент Священного Альянса, д" Эрбиньи, на самом деле был новичком в выполнении секретных миссий. Так что передвижения «конспиратора» по советской России не остались вне поля зрения ОГПУ. Чекистам понадобилось всего несколько дней, чтобы выявить всех участников «подпольной сети», их явки и места собраний, главных из которых стала церковь Сен-Луи де Франсез в Москве.

«Посланец папы не знал, что, хотя его самого, а также Неве, Слосканса и Фризона на первых порах не тревожили и не допрашивали, вся его сеть оказалась раскрыта. Сначала люди всемогущего начальника ОГПУ Феликса Дзержинского стали задерживать менее важных участников этой сети. Многие священники были арестованы и отправлены в лагеря для каторжных работ. Пока д" Эрбиньи расширял созданную им сеть агентов священного альянса, советские спецслужбы занимались тем, что распутывали её, начиная с рядовых священников. В конце августа посланник римского папы приехал из Нижнего Новгорода в Ленинград. В бывшей столице Российской империи Мишель д" Эрбиньи за закрытыми дверями церкви Нотр-Дам де Франс тайно пожаловал епископским саном ещё одного человека, отца Антония Малецкого, который незадолго до этого вышел на свободу после пяти лет каторги «за преступления против революции».

Агенты ОГПУ следили за каждым шагом д"Эрбиньи, о чём он и не подозревал, но им было приказано ничего не предпринимать, пока у них не будет столько неопровержимых улик, что д"Эрбиньи можно будет убрать со сцены одним росчерком пера, не раздражая при этом союзные Ватикану католические страны. И вот однажды спецслужбы сочли, что у них улик достаточно. Виза агенту Священного Альянса была выдана до 4 сентября 1926 года. 28 августа д" Эрбиньи обратился в полицейский комиссариат с просьбой о продлении визы и разрешении въехать на Украину.

Власти продлили д" Эрбиньи визу до 12 сентября и объявили ему, что рассмотрят его просьбу о разрешении поехать на Украину. А через три дня четверо агентов ОГПУ явились к нему в гостиницу и сообщили, что он объявлен персоной нон грата и, следовательно, его дальнейшее пребывание в России нежелательно. Ему немедленно вернули паспорт и препроводили поездом до границы с Финляндией. Оттуда он направился в Ватикан, чтобы доложить обо всём папе Пию XI».(Э. Фраттини «Священный Альянс»)

После выдворения д" Эрбиньи, Неве и его «подпольная сеть» остались один на один с советской властью. А власть эта начала систематическое разоблачение иерархической католической структуры в России, потому что Ватикан, как считал Сталин, являлся одним из основных представителей противостоящего Советскому Союзу капиталистического мира. «Для марксистов-ленинцев папство представляло собой заговорщиков, а его священники способствовали распространению заговора по всему миру. Ватикан являлся союзником антикоммунистических сил, готовых разрушить уклад жизни в России. Сталин стремился распространить коммунистические идеи по всему миру. Возможно, именно поэтому Ватикан и подписал в 1933 году, в понтификат Пия XI, договора с двумя наиболее антикоммунистическими режимами – фашистской Италией и нацистской Германией». (Э. Фраттини)

Буквально через несколько дней после публичного объявления о своём статусе монсеньор Слосканс был арестован по обвинению в шпионаже. Через неделю после этого был также арестован и сослан к Полярному кругу Теофил Матулёнис. (Епископов Малецкого и Фрисона арестовали только в феврале 1929 года) К концу 1926 года единственной ниточкой, связывающей Священный Альянс и папу с Советским Союзом, был епископ Пий Неве, обосновавшийся в Москве. Мишель д" Эрбиньи получал от него сообщения каждые две недели, хоть отправлять их становилось всё труднее. Но эта крайне конфиденциальная информация была для иезуита д" Эрбиньи очень важной. Избежать участи его коллег, родившихся в России, - ареста и свободно передвигаться по Москве епископу П. Неве помогло только то, что он был уроженцем Франции. (Это же не позволяло вытурить Неве из России вплоть до !936 года.)

К концу 1920-х годов у советских спецслужб не осталось никаких сомнений в том, что подпольная агентурная сеть, руководимая католическим прелатом Неве, в СССР существует. Сам Неве выполняет распоряжения более высокого начальника, находящегося в Ватикане, Мишеля д" Эрбиньи. А главная явка (она же – центр подпольных операций против Советского государства) располагалась в церкви Сен-Луи де Франсез. Газеты «большевистского режима» в то время представляли папу как «выразителя идеологии автократии», которая пытается задушить Советский Союз, священников и религиозных деятелей – как «банду агитаторов», а разведку Ватикана – как «орудие очернения идеалов революции и дестабилизации коммунистического уклада жизни».

11 февраля 1929 года произошло событие, попавшее в заголовки всех газет мира и преобразившее операции Священного Альянса в России. «Ватикан и Италия подписали двусторонний договор – серию соглашений, которые положили конец так называемому «римскому вопросу» и продемонстрировали многим странам и правительствам, что между Пием XI и Бенито Муссолини имеются взаимопонимание и взаимодействие. (…) Папа Пий XI лично объяснил всем священникам Италии, что следует выступать в поддержку фашистов, а Муссолини назвал «человеком, которого послало нам само Провидение». (Э. Фраттини)

«Ватикан понял, что первую партию он проиграл, и перешёл к новому проекту. Этот план как раз и подготавливался в Риме в конце 20-х годов. Каков же он был? Поворот на 180 градусов. Прямая противоположность первому. После поддержки – осуждение злых безбожников, торжественное моление в Риме. Но не только это: это была более внешняя сторона, где Рим вновь выступал, как ему приличествует – «Глава христианского мира» молит Бога об избавлении от врагов Церкви. Менее заметной стороной, но куда более значительной, было создание в Риме «Руссикум» - главного центра, «гнезда» восточного обряда (1929 г.).

Само название «Руссикум» уже указывает на то, для кого предназначалось это учреждение. Рим решил, что раз в Советскую Россию так же трудно было проникнуть, как веками в царскую, то надо, не падая духом и не меняя заветных, давнишних устремлений, использовать отпущенное судьбой время для серьёзной и энергичной подготовки дела. В Руссикуме решили обучать будущих священников-миссионеров для России, однако поскольку Рим убедился в том, что православный народ от своего обряда не откажется, то основой всего в Руссикуме должен быть восточный обряд, то есть обряд Православной Церкви». («Папство и его борьба с Православием»)

«Руссикум» возглавил, конечно же, д" Эрбиньи. А монсеньор Неве превратился фактически в «епископа всея Руси»…
20 марта 2018 года, Александр Огородников.