«Сталин был пострижен в монашество...»

Свидетельство Святейшего Патриарха Алексия II …
Из записок священника
В этом году мне довелось встретиться с человеком, о котором давно слышал от протоиерея Валериана Кречетова. Батюшка поведал мне с его слов историческое свидетельство особой важности для понимания нашей истории, силы Божией, личности человека, о котором в последнее время больше всего говорится и пишется. Хотелось, конечно, узнать об этом свидетельстве как можно подробнее из первых уст. Но всё не получалось. И вот наконец наша беседа состоялась. И день для нее выпал весьма знаменательный - 5 марта. 65 лет со дня кончины этого человека - Иосифа Виссарионовича Сталина.

- У меня фамилия простая - Иванов, - рассказывает мой собеседник. - И отчество - Иванович.

Родился в Прохладном на Кавказе в 1939 году. Окончил Новочеркасский политехнический институт, геолого-разведочный факультет, и Азово-Черноморскую академию в Зернограде. Все шахты Украины пролазил, сделал в Донецке геологический музей. Приехал в Москву, работал в Министерстве сельского хозяйства, изобретал...

О том, что я говорил отцу Валериану, мне рассказал мой первый духовник, Патриарх Алексий II. Мы с ним дружили...

- А как получилось, что вы подружились?

- Я делал печки. Каждую печку я изобретаю, каждая - по особому проекту. Для потомства сделал альбом - вставлял фотографию печки, а рядом - ее чертеж. Я вам покажу...

Смотрю - все печки разные, красивые, с каминами и без них.

- Мне отец Валериан рассказывал, - говорю, - как вы с ним обдумывали усовершенствовать русскую печку - чтобы как можно экономичнее, компактнее была.

- И вот Патриарху сделал, - продолжает Александр Иванович, - Ю.М.Лужкову, помощникам Путина... Всего - 500 штук. Кому Патриарх говорил, я делал. Он их много заказывал. И я никогда денег не просил. Ну, мол, чаю дадите... Это очень нравилось ему и этим людям. В основном - священнослужителям. И он хорошо ко мне относился.

Я не забыл, как на Рождество нам, детям, в то трудное время люди давали конфеты, а кто и рубль. Как радостно у меня было на душе. Не от конфет - с какой радостью я матери их приносил. И сам стал делать людям так, как мне делали. И вот так мы подружились с Патриархом Алексием. Да просто делали добрые дела: он свои делал добрые дела, а я - что мог делать, тоже добрые.







Главный вопрос у Патриарха всегда был - состояние дела. «Как, - говорит, - у нас, Александр, дела?» Я говорю: «Дела наши таковы...»

Принимал как сына. Говорил: «Я отдохновение получаю с тобой. Приходи». И я через лес бежал к нему. Я ничего у него не просил. А получал очень много. От Бога - через него.

- А как у вас зашел разговор о Сталине?

- У нас разговоры были в отношении веры, истины. Я сторонник веры, которая проявляется в делах. Верующий - это добро делающий. А он говорит: «А еще ходи в храм. Ты же, - говорит, - ходишь в гости». Я говорю: «Хожу». - «А Бог, что же, меньше тех, к кому ты ходишь?» Я говорю: «Нет». - «Ну, тогда, - говорит, - ходи к Богу».

- Замечательно Патриарх сказал!

- Я такого придумать не могу...

А когда Патриарх начинал эту свою повесть, то спросил: «Знаешь ли ты, как спаслась наша страна?» Я говорю: «Нет». - «Я расскажу тебе - узнаешь. Запомни! Как любит Господь нашу землю... Я, - говорит, - живу этим».

И рассказал.

Это было в 1941 году. Немцы стояли в сорока километрах от Москвы. И было так, что уже всё правительство уезжало из Москвы. И явился ангел Иосифу Виссарионовичу. И сказал: «Постригись. И ты спасешь и Москву, и весь мiр. Вызови Патриарха Сергия». В 41-м он еще не был Патриархом, но ангел уже тогда назвал его Патриархом.

И спросил Иосиф Виссарионович: «Если постригусь, какое имя у меня будет?» Ангел сказал: «Имя твое будет - Георгий».

И снится сон митрополиту Сергию, и ангел говорит ему: «Пойди, постриги его. И когда спросит, какое имя будет, скажи - Георгий». И митрополит Сергий уже ожидал звонка, вызова.







Когда Патриарх пришел, Сталин спросил его: «А какая служба будет моя как монаха?» Тот ответил, что так же будет служить, как раньше. Только будет скромно одеваться, не объедаться, не опиваться - только то, что нужно для жизни.

- А монашество будет тайной, - говорю.

- А это тайна и есть, - подтверждает Александр Иванович. - И я никому ничего об этом не говорил. Разве только вот полюбил протоиерея Валериана и ему кое-что сказал, и вот вы приехали... Вот так было дело. Вот так Сталин принял постриг, и всё оказалось правдой. Господи, слава Тебе, что Ты даешь нам спасение!

- А вы знаете, - говорю, - люди уже слышали про это.

- Ну, естественно. Мiр не без добрых людей.

- Надо это обнародовать. Людям надо это знать, это будет им полезно.

- Думаю, что да. Потому что это очень повлияло на освобождение нашей страны, на то, каким был о нас Божий Промысл.

- Иначе не победили бы?

- Нет. Немцы были прямо под Москвой. И настолько Иосиф Виссарионович верил, что Господь поможет, что всё правительство отправил в Самару, а сам остался в Москве. Восстановил патриаршество - в 41-м году, первые выборы - в 43-м, это уже сама Церковь готовилась два года. Избран был Патриарх Сергий. Дальше, в 45-м, - Алексий I. Сталин открыл церкви. Освободил священников. Эти факты говорят о его работе - без него ничего б не делалось, и пальцем бы никто не пошевелил. И это еще не всё. Он оказал помощь материальную в восстановлении храмов, и очень значительную.

- А когда Патриарх вам сказал о его постриге?

- Это он перед смертью сказал. Он мне две вещи сказал. Как мы победили - и еще: остерегайся младостарцев. Они грядут, и будут у власти, и будут молиться. Вот их больше всего бойся. Делай свое дело, делай добро людям, но гляди, кто в Церкви сейчас. Если торгует, лесом промышляет или еще чем-нибудь, то не подходи к ним близко. Не забывай, что Иисус Христос кнутом повыгонял торговцев из храма.

Я ж никогда его не забуду, Алексия II-го! «Приходи - для отдохновения». Какой человек! Какая душа! Ну кто я ему? Никто. А мне он - в радость. Я ему говорил: «Мне очень приятно с вами говорить, от вас идет тепло».

Какая же красота и высота нашей истории! Верховный Главнокомандующий Вооруженными Силами СССР принимает постриг с именем Георгия - и в день великомученика Георгия Победоносца, в тот год на Пасху, мы заканчиваем войну в Берлине! Первое лицо большевицкого государства склоняет голову перед правдой и силой Божией - приносит покаяние от лица всего народа. И Россия была прощена, хотя и прошла огненные испытания.

Вот кто подлинный маршал Победы! Как велика и победоносна русская православная традиция единения монашества и воинства! Слава Богу - творит бо елика хощет!

Это свидетельство - чрезвычайно важное для нас, христиан, для истории России, всей человеческой истории, для всех людей.

Если вера победила в душе даже того, кто стоял во главе безбожной коммунистической партии, - то это ли не великое свидетельство неодолимой силы Божией, истинности Христова обетования: Созижду Церковь Мою, и врата адова не одолеют ей (Мф. 16, 18)? Это ли не великое торжество Православия?

По какой же странной логике именно некоторые православные ни за что не хотят слышать о его вере, отметая любые, самые достоверные, безхитростные, из разных источников пришедшие свидетельства?

Что, слишком плохой был человек, чтобы оказаться верующим? Слишком много зла сделал? Хотя вопрос о том, какое зло и насколько от него оно исходило, исторически во многом остался открытым. Но даже если бы он был совсем плохим, то ведь чем хуже - тем, значит, сильнее Господь! Тем большая слава подобает Богу!

Или мы, православные, считаем, что Спаситель не имеет силы любого грешника обратить не только в праведника, но и святым сделать? Что, разве нет в истории христианства таких примеров? Не Господь ли разбойника благоразумного первым ввел в рай - то, что мы, люди, вместить не можем? Не Он ли сказал: Не приидох призвати праведники, но грешники на покаяние (Мф. 9, 13)? Не говорит ли нам слово Божие: Иисус Христос, вчера и днесь, Тойже и во веки (Евр. 13, 8)? Или, может, история СССР и в самом деле существовала вне Промысла Божия, как учат коммунисты?

Антисталинская пропаганда зря старается, выставляя на вид его грехи, бывшие и выдуманные. А он исповедовался и причащался Святых Христовых Таин, ему были прощены грехи и при постриге - это был уже другой человек, с другим именем.

Об этом говорила и блаженная Матрона Московская, с которой Иосиф Виссарионович виделся в то самое осеннее время 1941 года (возможно, уже будучи монахом): «Может, Господь его и простит».

Когда-то, читая «Братьев Карамазовых», Сталин оставил пометки рядом с поучениями старца Зосимы. Старец говорил и о том, что любовь Божия так велика, что нет человеческого греха, которого бы Бог не простил.

Может, именно поэтому такая сатанинская злоба по отношению к нему - враг не хочет признать здесь своего поражения?

Так что не будем осуждать Патриархов Сергия и Алексия I, митрополита Николая (Ярушевича) за то, что они называли его «Богодарованным вождем». Они говорили, как есть. Они знали о нем, о нашей Церкви больше, чем мы.

Про этот постриг Патриарх Алексий II мог узнать от Патриарха Алексия I, ближайшим сотрудником которого он был много лет. По свидетельству Католикоса-Патриарха Грузии Илии II, Патриарх Алексий I «очень почитал и очень любил Сталина».



Александра Ивановича Иванова я не стал спрашивать, почему Патриарх Алексий II рассказал об этом именно ему. Это и так понятно: Святейшему было легко общаться с этим простым, добрым, верующим человеком, любящим нашу Родину, уважающим того великого человека, тайну которого он ему открыл. Поделиться ею с кем-либо другим Патриарху было бы труднее, а то и просто невозможно. А здесь было самое неофициальное общение, когда не нужно обдумывать каждое слово, когда Святейший, как не трудно догадаться, действительно получал отдохновение от своей ответственной и многотрудной деятельности. Также и Александр Иванович легко принял и сохранил эти слова Патриарха как истину. И передал отцу Валериану, который тоже принял их без тени сомнения, до этого уже зная многое о вере Сталина. Когда я упомянул в разговоре с ним имя матери Иосифа Виссарионовича - Екатерины Георгиевны (ей, молитвеннице, нам еще предстоит воздать должное в истории нашего Отечества), Батюшка отметил просто:

- Так он, значит, принял постриг с именем деда...

Так же точно отнеслась к этому сообщению и ныне покойная Мария Борисовна, матушка протоиерея Виктора Шиповальникова (1915-2007), который был духовным чадом митрополита Николая (Ярушевича), дружил с Патриархом Пименом. Святейший Пимен передал отцу Виктору на хранение икону Божией Матери «Умиление» преподобного Серафима Саровского, его личные вещи, которые и хранились в советские годы в их доме, у нас в Кратово, до открытия монастыря в Дивеево. И когда я спросил у Марии Борисовны, не слышала ли она об этом постриге, матушка ответила:

- Нет. Но если это так, я не удивлюсь.

Подтверждает истинность сего свидетельства и воспоминание генерал-полковника Леонида Григорьевича Ивашова. В одном из своих интервью он сообщил: «По рассказам владыки Питирима, который ссылался на звонаря одного из храмов Кремля, я знаю, что Сталин начиная примерно с осени 1941 года по ночам молился в храмах. Обычно это происходило глубокой ночью, где-то в час. Его охрана предупреждала батюшек, чтобы они не уходили. Сталин приходил в сопровождении одного-двух охранников, они оставались снаружи, а он заходил, целовался с батюшкой по православному обычаю и просил, чтобы ему прочитали тот или иной акафист. Пока стоял, не крестился, и только когда выходил из храма, накладывал на себя крест» (https://www.business-gazeta.ru/article/345310).







Об этом же существует сообщение самого сталинского охранника, майора Ю.С.Соловьева (1922-2005), которое вошло в документальный фильм «Кремль изнутри» (2005). В Большом Кремлевском дворце Юрий Сергеевич показал небольшой храм, куда во время войны часто заходил Сталин. Мы видим, как он, подойдя к этому храму, крестится и рассказывает: «Он заходил только тогда, когда шел один, без свиты. Он отправлял здесь, видимо, духовные свои потребности. Здесь можно было всегда протянуть руки к церковным книгам, подойти к иконостасу. Он был человек верующий» (https://www.youtube.com/watch?v=L8CCWSOmEio).

Бывший генерал МВД говорил мне, что в приемной Министерства обороны на Мясницкой улице, 37, офицеры показывали комнату, которую называли «молельной комнатой Сталина». Во время войны в этом особняке рядом со зданием Оперативного управления Генштаба находился кабинет Верховного Главнокомандующего. При воздушной тревоге Иосиф Виссарионович спускался отсюда на станцию метро «Кировская» (ныне - «Чистые пруды»), где располагались их с начальником Генерального штаба маршалом Борисом Михайловичем Шапошниковым рабочие кабинеты.

Он молился. В день Грузинской иконы Божией Матери было принято решение о выборе Патриарха, в день равноапостольной Нины закончилась блокада Ленинграда, а в день великомученика Георгия Победоносца, самого чтимого в Грузии святого, Германия признала себя побежденной.



Постриг монаха Георгия был совершен в 1941 году не позднее Покрова Божией Матери. В тот день митрополит Сергий отслужил Божественную литургию, напомнил московской пастве в своем послании: «Над нами Покров Пресвятой Девы Богородицы, всегдашней Заступницы Русской Земли», после чего уехал из Москвы в симбирскую эвакуацию. Вернулся владыка Сергий в столицу в августе 1943 года, перед встречей И.В.Сталина с митрополитами, на которой было принято историческое решение о втором в ХХ веке восстановлении Патриаршества.

Сам Сталин, как известно, не уезжал из Москвы, хотя город был подготовлен к сдаче. Есть несколько свидетельств о его несокрушимой решимости не покидать столицу, что поражало тех, кто с этим тогда соприкасался.






А затем был не менее удивительный безстрашный парад на Красной площади 7 ноября 1941 года, который сыграл большую роль в подъеме победного духа в нашем воинстве и народе.

Некоторое время назад было опубликовано сообщение ТАСС о секретной операции по освящению подступов к Москве, проведенной по приказу Сталина осенью 1941 года. Об этом рассказал ветеран Великой Отечественной войны Владимир Борисович Киндюк. Задание выполнялось на истребителях И-16, базировавшихся на Ходынском поле. «Вот такие трехместные „ишаки" и были выбраны, - рассказывал ветеран. - Одно место занимал летчик, другое - радиотехник, а третье - священник... Оказалось, что немец ни разу не зашел за те линии, которые были тогда освящены».

Один знакомый батюшка недавно рассказал мне о крестном ходе, который состоялся в это же время. Своего дядю, полковника КГБ Александра Васильевича Емельянова, он спрашивал, мог ли быть в 1941 году крестный ход вокруг Москвы. Тот ответил:

- Да, я был в его охране от НКВД.

Разумеется, ни о каких документах, подтверждающих факт этого пострига, не может быть и речи. В те годы не только постриги и рукоположения совершались в глубокой тайне - вообще ничего не записывалось. Мне рассказывала Елена Сергеевна Булгакова (которая во мне, 16-летнем, первая поколебала отрицательное отношение к Сталину) о том, как Анна Андреевна Ахматова, отправляясь в эвакуацию, читала ей свое стихотворение на смерть Михаила Афанасьевича: «Вот это я тебе взамен могильных роз...» А та всё не могла запомнить - плохо, мол, запоминала стихи. Но Анна Андреевна снова и снова его повторяла, пока Елена Сергеевна не запомнила, потому что «время было не дневниковое».

Да никакие документы здесь и не нужны, если знать личность Сталина, каким он был на самом деле - в жизни, в воспоминаниях современников, в том числе говорящих о его вере. Именно вера лучше всего объясняет нам, что было для него в жизни главным. Его верой, его православным воспитанием объясняются его аскетизм и патриотизм, его стремление к созиданию независимой могучей державы, глубокое уважение к русскому народу и к традиционной нравственности, к великой русской культуре и, конечно, его поддержка Церкви. Репрессии против духовенства начали и продолжали иные люди, с которыми он всю жизнь боролся. Они же развернули и продолжают гонения на веру и Церковь после его смерти.

Если посмотреть на историческую личность Сталина без идеологических штампов, то можно увидеть, что он был классическим императором, настоящим русским царем, учеником и продолжателем дела Царей Иоанна Грозного, Петра I, Николая I, Александра III... Он сам дал знать об этом, когда настоял на том, чтобы конференция глав трех великих держав, решавшая вопросы устройства мiра на основании той великой Победы, которую одерживала наша страна, становясь великой державой, проходила в Ливадии, во дворце Николая II. Там обсуждался вопрос об окончательной Победе над Германией, и там было принято решение о разгроме японской армии прежде всего нашими Вооруженными Силами - то есть о завершении тех исторических дел, которые не дали закончить Царю-мученику Николаю Александровичу.

То, что свидетельство, важное для всех людей, Промыслом Божиим приходит через одного человека, в духовной жизни не редкость. Может потому, что для веры этого достаточно. А для неверия, как ни умножай факты, их все равно будет мало.

Непреложны слова Спасителя мiра: Ничтоже есть покровено, еже не открыется, и тайно, еже не уведено будет (Мф. 10, 26).

И все-таки кто-то усомнится, даже из православных: нет, этого не могло быть.

Но ведь не у одного Сталина была такая судьба в ХХ веке. Не только он прошел путь «от марксизма к идеализму». Именно так называлась книга русского духовного писателя и богослова протоиерея Сергия Булгакова (1871-1944). Сергей Николаевич, как и Иосиф Виссарионович, после семинарии не пошел в священники, а стал одним из ведущих «легальных марксистов». Однако потом, после революций, по благословению Патриарха Тихона принял священство, был одним из ближайших его сотрудников на Поместном соборе 1917-1918 годов, в эмиграции много лет преподавал в Свято-Сергиевском православном богословском институте. Так что это путь даже закономерный для минувшей бурной исторической эпохи. Именно так Господь и вел всю нашу страну.

«Про Бога забыли. А Бог-то что?» - напоминал в таких случаях старец протоиерей Сергий Орлов, в тайном постриге - иеромонах Серафим (1890-1975). После семинарии Сергей Васильевич тоже не стал священником, а оказался, как он рассказывал своему духовному сыну протоиерею Валериану Кречетову, «в гуще революционных событий, «Капитал» Маркса изучал подпольно». Говорил, что о Ленине («каком-то публицистишке», по его словам) они тогда даже и не слышали - тот жил за границей. В 1946 году отец Сергий стал священником и 29 лет прослужил настоятелем Покровского храма села Акулово под Москвой, где уже почти полвека настоятельствует протоиерей Валериан.

Несколько лет назад одна пожилая прихожанка поведала настоятелю храма, расположенного в этом же районе, что «отец Сергий и отец Александр еженедельно причащали Иосифа Виссарионовича». Ей об этом сказал ее дядя, протодиакон, который их тогда сопровождал. Происходило это в 1944-45 годах и позже. Когда батюшка, хорошо нам знакомый, об этом рассказал, мы с отцом Валерианом подумали: какой же еще отец Сергий мог Сталина причащать, как не настоятель Покровского храма - в те годы ближайшего от сталинской Ближней дачи по направлению от Москвы действовавшего храма, - с кем в революционные годы Иосиф Виссарионович мог даже общаться?

Отцу Валериану было точно известно, что отец Сергий Орлов присоединял к Православию и причащал брата Анастаса Ивановича Микояна, дача которого тоже была неподалеку.

Что касается отца Александра, то это был, вероятно, священник, который жил тоже здесь, в Лайково, и которого отец Валериан тоже лично знал. Во время войны отец Александр спас тридцать советских офицеров, скрыв их от немцев в алтаре.

Понятно, что монаху Георгию в таком деле, которое в тех условиях могло совершаться только в глубокой тайне, нужны были самые надежные люди. Он рисковал больше всех.

Тем же, кто и ныне думает с мечом к нам прийти, нужно крепко помнить, что у нас есть в ответ не только меч, но главное - истинная вера, Божия помощь, Покров Божией Матери, заступление Небесного воинства, всех русских святых, - и потому мы непобедимы.

Но об этой главной тайне нашей истории прежде всего нужно знать и помнить нам самим.


P.S. И еще одна знаменательная дата.

Когда эти записки были готовы, я привез их прочитать отцу Валериану. И опять само собой получилось, что это произошло 7 ноября нынешнего года.

Видимо, эпоха, начатая 101 год назад, завершается.

Источник: