«Святитель Лука Крымский под давлением спецслужб»

Крым и стойкость его жителей в их воссоединении с Россией сейчас у всех на слуху. Весьма важно на сегодняшний момент проследить духовные истоки этой стойкости и единодушия. Они кроются и в святом Православии, которое призывает к единству и которое утверждал на крымских землях после войны причисленный к лику святых архиепископ Лука Войно-Ясенецкий. Он прибыл Крым в 1946 году и освятил его своим пастырским и врачебным подвигом. О том, какими непростыми и вместе с тем плодотворными были его труды на этом героическом форпосте России, о смерти архипастыря и его прославлении рассказывает писатель и историк Дмитрий Веденеев в части второй своего очерка «Святитель Лука Крымский под давлением спецслужб».

Владыка Лука прибыл в Симферополь самолетом 26 мая 1946 г. Прежде всего, он объехал 58 действовавших приходов епархии, убедившись в бедственном состоянии переживших гонения и войну храмов. Были закрыты монашеские обители, среди них — знаменитый Топловский Свято-Параскевиевский женский монастырь в Крымских горах (закрыт в 1928 г. Святитель Лука долго и безуспешно пытался возродить превращенную в сельхозстанцию обитель. Её возрождение началось в 1992 г.).

К середине 1955 г. в Крыму осталось уже 49 действующих православных храмов и молитвенных домов, в которых служило 53 священника. Помимо приходов РПЦ, на полуострове (по данным органов госбезопасности) имелось 14 общин евангельских христиан-баптистов (до 1,5 тыс. участников), до сотни адвентистов 7 дня, около 100 старообрядцев, несколько нелегальных групп пятидесятников, хлыстов, толстовцев, иеговистов, еврейских клерикалов. Имелись и группы «церковно-монархического подполья», «Истинно-православной церкви» (до 30 участников) во главе с отбывшим в 1947-1953 гг. лагерный срок неким Иваном Паксюватинским [1].

В Крыму ученый читал курс лекций для врачей по гнойной хирургии, сделал серию докладов в Крымском хирургическом обществе, лично оперировал и консультировал врачей, в начале 1947 г. стал консультантом Симферопольского военного госпиталя. Однако ему срывали лекции, требовали не выступать в церковном облачении, затем и вовсе запретили медицинскую деятельность. Профессор проводил консультации на дому. Даже потеряв зрение (в 1958 г.), он ставил безошибочные диагнозы.


Показателен случай с женой священника, отца Иоанна — секретаря епархии, Надеждой Милославовой. Ряд врачей, осмотревших ее во время ухудшения самочувствия, не выявил ничего серьезного и не считал необходимым хирургическое вмешательство. Архиепископ Лука, внимательно осмотрев женщину, заявил, что она погибнет, если в течение двух часов ее не прооперировать. Операция выявила огромный, готовый лопнуть нарыв в брюшной полости, больная выздоровела [2].

Девочка Галина Филина, страдавшая саркомой головного мозга, была излечена сугубыми молитвами и коленопреклоненными прошениями владыки Луки. Галина впоследствии окончила мединститут, стала кандидатом медицинских наук и сотрудником Московского института сывороток и вакцин имени Менделеева [3]. «Это Бог исцелил вас моими руками. Молитесь ему», — неизменно говорил святитель-хирург Лука спасенным им людям.

В 1949 году профессор начал работу над вторым (так и не законченным) изданием «Регионарной анестезии», а также над третьим изданием «Очерков гнойной хирургии», которое было дополнено профессором В. И. Колёсовым и издано в 1955 г.

Владыка Лука не оставлял активной проповеднической деятельности. «Считаю своей главной архиерейской обязанностью везде и всюду проповедовать о Христе», – говорил он в Симферопольском соборе 31 октября 1952 г. По словам самого архипастыря, за 38 лет священства он произнес 1250 проповедей, из них 750 были записаны и составили 12 толстых томов машинописи. В 1955 г. архиепископа избрали почетным членом Московской духовной академии, Совет которой назвал собрание проповедей владыки Луки «исключительным явлением в современной церковно-богословской жизни» [4].

В послевоенный период В. Войно-Ясенецкий завершил работу над опубликованными лишь в 2000-е годы философско-богословскими трактатами «Дух, душа и тело» и «Наука и религия». Затронутые в них проблемы фрагментарно излагались архипастырем в проповедях, лекциях, личных письмах.

В книге «Дух, душа и тело» ученый обосновал предложенное им понятие «христианская антропология». Она, по мнению автора, должна рассматривать человека как единство трех составляющих — духа, души и тела. Сердце он считал (исходя из евангельских слов Христа) органом общения человека с Богом, органом богопознания.

Ученый приводил примеры передачи духовной энергии от человека к человеку (врач и больной, мать и ребенок, единение симпатий или гнева в театре/парламенте, «дух толпы», поток храбрости и отваги), считая это «духовной энергией любви». Хирурга не удовлетворяло объяснение памяти теорией «молекулярных следов в мозговых клетках и ассоциативных волокнах» — «кроме мозга должен быть и другой, гораздо более важный и могучий субстрат памяти». Таковым он считал «дух человеческий, в котором навеки отпечатываются все наши психофизические акты. Для проявления духа нет никаких норм времени, не нужна никакая последовательность и причинная связь воспроизведения в памяти пережитого, необходимая для функции мозга».

Считая, что «мир имеет свое начало в любви Божией» и людям дан закон «будьте совершенны, как совершенен Отец ваш Небесный», святитель Лука был убежден, что должна существовать и возможность осуществления этой заповеди, бесконечного совершенствования духа — вечное бессмертие души.

Желание снять противоречие между религией и наукой как «двумя потребностями человеческого духа» и разрешить внутренний кризис «односторонней умственности», разделивший интеллигенцию и народ, привело к появлению книги «Наука и религия».

Епископ-хирург отмечал, что «широкая образованность и глубокое приобщение к науке, большая самостоятельная работа на научном поприще не только не уводит от Бога, а, напротив, приводит к нему всех тех ученых, которым свойственны глубокие вопросы духа», у выдающихся ученых-естественников научные достижения как раз и «рождают преклонение перед мудростью Создателя».

Автор доказывает, что «научных доказательств» отсутствия Бога так и не появилось, и сфера эта лежит «вне компетенции науки»: «легковерно принимая за научные доводы те доказательства, которые приводятся в пользу суждения, что Бога нет, мы забываем выясненные уже Кантом положения, что теоретический разум одинаково бессилен и доказать, и опровергнуть бытие Бога, бессмертие души и свободу воли» [5].

Научные знания имеют относительный и преходящий характер, со временем опровергаются самой же наукой, не говоря уже об откровенных подтасовках. В. Войно-Ясенецкий приводит пример с «останками «стоящей обезьяны» с острова Ява (1891 г.), и цитирует в этой связи скептическое мнение видного анатома Вирхова, доказавшего и несостоятельность «черепа первобытного человека» из Неандертальской долины (неандертальца, 1856 г.): «попытка найти переход от животного к человеку привела к полной неудаче» [6].

Библия, как отмечает ученый, «не отрицает развитие в пределах вида». Геология, археология, палеонтология, филология и другие научные дисциплины «блестяще подтвердили» многие события порядка творения мира Богом и Евангельской истории [7]. Сам Ч. Дарвин (ставший церковным старостой) подчеркивал, что он «никогда не был атеистом», а в «первую клетку жизнь должна была быть вдохнута Творцом» [8]. «Наука не только не противоречит религии, но более того – наука приводит к религии… Религия движет науку и в том смысле, что она пробуждает и поощряет дух исследования» [9]. В работе приводились данные профессора Деннерта: из 262 известных естествоиспытателей, включая великих ученых этой категории, оказалось 2% нерелигиозных людей, 6% равнодушных и 92% горячо верующих.

В английском исследовании «Религиозные верования современных ученых» приводятся результаты письменного опроса 133 известных ученых США и Англии («Противоречит ли христианская религия в ее основаниях науке?»). Были получены 116 благоприятных для религии ответов, среди верующих христиан названы такие светила науки, как Фарадей, Ом, Кулон, Ампер, Вольт. Свт. Лука приводит и цитаты из сочинений Н. Пирогова, в 36 лет ставшего глубоко верующим человеком: «Веру я считаю психической способностью человека, которая более всех других отличает его от животных… Мистицизм для нас совершенно необходим: это одна из естественных потребностей личности» [10]. Целая 13-я глава книги посвящена анализу «мыслей великих ученых о взаимоотношениях между наукой и религией».

В. Войно-Ясенецкий разбирает взгляды на религию видных врачей-психиатров (Мержеевского, Ковалевского, Пясецкого, Шилтова, Коха, Лорана). Л.Кох, в частности, писал: «Отчуждение от Бога есть величайшее зло. В нем и для отдельного человека, и для общества созревает самое едкое и ядовитое вещество, которое разрушает нервы… Религия служит лучшим предохранением от многих нервных болезней».

Доктор Лоран отмечал в книге «Медицина души»: «Действительно, приобщение святых Тайн — великое целебное средство для души и для тела. Это великое утешение для страждущих и скорбящих, оно возвышает дух и наполняет сердце радостью и надеждой» [11].

Сам владыка Лука опросил лично знакомых ему видных ученых — философов А. Введенского и Н. Лосского, анатома М. Лысенкова, физиолога И. Огнева и иных, которые «высказались определенно в пользу Библии и других основных истин христианства, как Богочеловечество Христа и Его воскресение» [12]. Автор подробно разбирал понятие об основах христианского гуманизма и этики.

«ПОДВЕРГНУТЬ ИЗОЛЯЦИИ…»

Результаты научно-богословских изысканий архиерей излагал верующим в виде антиматериалистических проповедей, чем вызывал серьезное раздражение властей. В записке Г.Карпова в Совет Министров ССР давалась резкая характеристика заслуженному пастырю: «Реакционер и большой фанатик, стремящийся к разжиганию религиозности», который «продолжает оставаться реакционером», его даже предлагалось «в благоприятный момент при наличии надлежащего повода подвергнуть изоляции».

Дошло до личных обращений Г.Карпова к Патриарху. Первоиерарх, ценивший архиепископа Луку, 28 марта 1948 г. принял его для беседы. Крымский владыка прямодушно подтвердил содержание своих «крамольных» проповедей, с воодушевлением рассказал об их популярности у молодежи и интеллигенции, воцерковлении молодых людей. Лишь после настойчивых увещеваний управляющего делами Патриархии протоиерея Николая Колчицкого епископ-хирург пообещал Патриарху проповедовать только по воскресным и праздничным дням, ограничиваясь толкованием Библии. До конца дней святитель сохранил глубокое уважением и преданность Патриарху, неизменно говоря окружающим: «Патриарха надо жалеть, а не осуждать» [13].

С середины 1948 г. начались новые притеснения Православной Церкви. Наступление на права верующих тревожили архиепископа Крымского, направившего Патриарху письмо с протестом против «абсолютного» запрещения обучения детей основам веры Христовой (показательно, что с ответом Патриарха от 18 января 1949 г. ознакомилось 15 высоких партийно-государственных деятелей) [14].

С момента прибытия в Крым и до самой смерти святитель Лука находился под негласным наблюдением органов госбезопасности. После создания в 1946 г. Министерства государственной безопасности (МГБ) СССР в его составе существовал отдел «О» — по «борьбе с антисоветскими элементами из числа духовенства, церковников и сектантов». Соответственно, в Управлении МГБ (УМГБ) в Крымской области работало отделение «О» (затем ¬¬– 2-е отделение 5-го, оперативного, отдела), осуществлявшее, в т.ч., негласную агентурно-оперативную разработку архиепископа Луки.

После создания КГБ при СМ СССР, с 1954 г. «церковниками и сектантами» занималось 3-е отделение 4-го отдела (секретно-политического) областного УКГБ (к середине 1955 г. в отделе работало 15 оперативников, по этой же линии имелись группы в аппаратах уполномоченных КГБ в Ялте, Севастополе, Евпатории, Керчи и Феодосии).

В антирелигиозном отделении работало трое сотрудников во главе с майором Уткиным, «куратором» РПЦ выступал оперуполномоченный капитан Батяев. К июлю 1955 г. отдел располагал 14 агентами по линии разработки РПЦ, причем трое священников были привлечены к негласному сотрудничеству за истекший год. Велись дела-формуляры на 6 священников и 3 участников «церковного актива» [15].

Интересно, что владыка прибыл в Крым в разгар служебного разбирательства по поводу кричащих злоупотреблений властью начальника областного Управления МГБ генерал-лейтенанта Петра Фокина (1900-1979, практически всю войну проведшего руководителем госбезопасности Крыма). Как показало расследование, Заслуженный чекист Фокин довел до «запущенного состояния» агентурную и следственную работу на полуострове, а вместо прямых обязанностей «занялся устройством своего личного благосостояния».

Четыре месяца, отмечалось в приказе главы МГБ СССР Виктора Абакумова от 8 августа 1946 г. № 00317, генерал фактически не появлялся на работе «по болезни», а на самом деле – «проводя время на охоте и прогулках по Черноморскому побережью Крыма». Работая в Германии (Фокин был начальником оперативного сектора НКВД в провинции Бранденбург — авт.), приобрел «большое количество дорогостоящих вещей, ценностей и автомашин». В Крыму же тратил казенные средства на ремонт особняка, присваивал незаконно изъятые при арестах вещи. Не отставал от шефа начальник Ялтинского горотдела МГБ подполковник Николай Мусатов.

Помимо «присвоения вещей» репрессированных предприимчивый офицер открыл мастерскую по шиномонтажу, продавал на рынках продукты из подсобного хозяйства УМГБ [16]. П.Фокина долгое время держали в распоряжении министра, а затем перевели заместителем начальника УМГБ Бобруйской области. Правда, в конце 1951 г. окончательно уволили «по болезни». В Симферополь же прибыл новый начальник — генерал-майор Георгий Марсельский.

АГЕНТУРНОЕ ДЕЛО «МРАКОБЕС»

В духе тогдашних идеологических установок делу-формуляру № 6291 на ученого европейского уровня присвоили условное наименование «Мракобес» с «окраской» — «церковно-православная контрреволюция» [17]. Агентура «добыла» первый том машинописи проповедей иерарха. По отношению к выдающемуся хирургу, спасшему множество солдатских жизней, лауреату Сталинской премии в чекистских документах применялись определения типа «вражеская деятельность». Об архиепископе (которого чекисты упорно именовали «поляком», видимо, чтобы подчеркнуть его «неблагонадежность») в одной из чекистских справок писалось: «Более 30 лет тому назад впал в религиозный фанатизм и стал активным служителем религиозного культа», был трижды судим, 11 лет провел в тюрьмах и ссылках. Будучи антисоветски настроен, Лука активно выступает против материалистического учения, проявляет антисоветские суждения и принимает активные меры к оживлению деятельности духовенства и церкви» [18].

Раздражение чекистов твердой позицией владыки можно было понять, ведь привлечение к негласному сотрудничеству и оперативное использование епископата являлись важным показателем оценки Киевом эффективности работы региональных Управлений МГБ-КГБ. В материалах оперативных совещаний в КГБ Украины по религиозной линии (середина 1950-х гг.) ставился в пример активной работы по епископату лишь заместитель начальника Одесского УКГБ полковник Юферов, периодически встречались с негласными помощниками-архиереями начальники УКГБ Кировоградской, Запорожской, Днепропетровской, Дрогобычской и Станиславской областей, начальник Львовского управления принял епископа лишь один раз. Остальные же, констатировал документ, «не знают агентуры из числа епископата… Эти товарищи, как видно, не понимают, что если правильно строить работу с агентурой из числа епископата…и умело ее воспитывать, можно добиться больших результатов по сокращению и разложению религиозных общин и проведения религиозной политики в нужном нам направлении» [19].

Агенты и осведомители работали, увы, в самом близком окружении святителя. Агент «Солнцев» работал личным водителем иерарха, «Вологодский» трудился в канцелярии Крымской епархии (контролируя и переписку архиерея). Был завербован ряд священников и диаконов (которым в противном случае грозили репрессивные меры), агентура «подводилась» к близким к архиерею священнослужителям и мирянам, сопровождала владыку в поездках по крымским приходам (агенты «Иерусалимский», «Дроздовский» и другие). Источник «Семенов» служил настоятелем храма одного из курортных городов.

Ничего не ускользало от внимания соглядатаев. Сообщалось, например, что в Ялте владыку посетил академик В.Филатов и имел с ним «уединенную продолжительную беседу». Посетив совместно с архиереем Ялтинский собор, выдающийся офтальмолог причастился у него [20]. Общение двух светил медицины отслеживалось и в дальнейшем. Так, сохранились сообщения о приезде теряющего зрение владыки в Одессу в августе 1952 года (он останавливался у сына). Коллега-офтальмолог осмотрел своего духовного наставника [21].

ОКАЯННЫЕ ДНИ

24 августа 1952 г. крымский архиеерей посетил Патриарха Алексия І, традиционно пребывавшего в это время в своей одесской резиденции, общался и с другими иерерахами РПЦ. Как сообщал агент МГБ «Петров», архиепископ Лука рассказал о подготовке им нового труда по хирургии, уже составленных семи томах текстов проповедей. Доверительно поделился с «источником» и творческими планами по написанию книги «Дух, душа и тело» (к тому времени уже накопилось 140 страниц рукописи), посетовал: труд лежит как балласт, такие мысли в наши дни не одобряются [22].

Понимая фарс безальтернативных выборов в Верховный Совет РСФСР, владыка Лука не мог скрыть своего раздражения. Как информировал агент «Бойкий», посетив в декабре 1946 г. избирательный участок, поднадзорный епископ не скрывал перед окружением отрицательного отношения: иду на выборы, но «досадно мне здесь, пойдемте отсюда скорее… У, окаянные!» [23].

Однако необходимо отметить, что владыка Лука действительно не был врагом советскому государству как таковому (помня и слова апостолов о том, что всякие высшие власти от Бога установлены и нет власти не от Бога). Помимо неустанного труда в годы войны он активно включился в антивоенное движение за предотвращение теперь уже ядерной войны. Как сообщал агент МГБ «Евстафьев», проповедь архиепископа Крымского на Крещение 1947 года была выдержана в патриотическом духе: «Ни в одном государстве так не воплотилась правда Божия, как в постановлениях и решениях Советского правительства», его предложениях по разоружению. Слова архиерея даже неоднозначно восприняли отдельные прихожане. Так, врач Марина Кузьмина, сообщал оперативный источник, недоумевала: «Неужели и он продался НКГБ! Нет! Не может этого быть!» [24].

Чекисты фиксировали, что Крымский архипастырь сознательно приближает к себе и назначает на приходы священников, прошедших через ГУЛАГ, брали этих «авторитетных и ревностных служителей» в оперативную разработку [25]. Нарекания со стороны уполномоченного по делам религиозных культов и опасения чекистов вызывало желание правящего архиерея приблизить к себе священников с дореволюционным стажем, добротным духовным образованием, пострадавшим от притеснений атеистической власти. Среди них, по понятным причинам (прежде всего, в силу страшных физических потерь клира от незаконных репрессий), преобладали переселенцы из западных областей Украины, в первую очередь — с исконно православной Волыни. К 1955 г. в епархии служило 10 таких священников (которых архиепископ «перетянул за 2-3 года», общавшихся между собой и имевших, по утверждению чекистов, связи с украинскими националистами и антисоветские убеждения). Не всегда гладко складывались и отношения между этой категорий иереев и местными священиками [26].

В этом отношении у владыки Луки были «коллеги» по епископату, также предпочитавшие «старые» кадры священников из западного региона республики. Показателен пример епископа Черниговского и Нежинского Иакова [27], объекта постоянной оперативной разработки МГБ, подозревпавшего его в принадлежности к «церковно-монархическому подполью ИПЦ». В 1949-1952 гг., отмечало Черниговское УМГБ, епархиальный архиерей переместил «на лучшие места» в области 11 священников и 3 иеромонахов из Западной Украины [28].

Отметим, что приход «западников», как они именовались в документах, на приходы к востоку от Збруча, в целом составлял предмет оперативного мониторинга МГБ-КГБ УССР. Дело усугублялось и отдельными проявленими националистических настроений со стороны галичан — переселенцев по трудовому набору. Так, сообщалось в отчете Крымского УКГБ от 1 июня 1955 г., переселенец Иван Т. из Станиславской области в Ялтинском районе создал вокруг себя группу из молодых галичан, «распевает националистические песни», агенту «Кравченко» рассказал о своем пребывании в подполье ОУН (среди «настоящих партизан»), и грозился в случае войны с США уйти в подполье и убивать русских [29].

Были однако и иные случаи, вызванные последствиями политики оккупационных властей. В частности, по делу-формуляру разрабатывался священник из Старо-Крымского района Николай Ольшанский, арестованный 25 апреля 1947 г. за сотрудничество с агрессором. Материалы разработки показали, что он добровольно поступил переводчиком в жандармерию, «по заданию немцев» стал священником в Феодосии и выступал с «антисоветскими проповедями» [30].

В окружении владыки особое беспокойство антирелигиозного подразделения Крымского УМГБ-УКГБ вызывал секретарь епархии, протоиерей Виталий Карвовский, поставленный и благочинным храмов Симферопольского района. Уроженец Подолии, в годы войны состоявший в Украинской автокефальной православной церкви (УАПЦ), по данным КГБ – поддерживавший связь с подпольем ОУН. Национально сознательный украинец, заявивший в беседе с информатором органов госбезопасности: «Мы должны помнить, что мы украинцы». Для разработки В.Карвовского, служившего в Крыму с 1952 года, привлекли к негласному сотрудничеству под псевдонимом «Немо» одного из благочинных Крымской епархии [31].

На В.Карвовского завели дело-формуляр (судя по плану агентурно-оперативной работы УКГБ на второй квартал 1955 г., дело относилось к числу приоритетов служебной деятельности), подвергали негласной перлюстрации переписку (выявившую его контакты со священниками, отбывавшими срок в лагереях). Отмечалось, что он родился в 1889 г. в г. Изяславе Хмельницкой области.

Во время гитлеровской оккупации митрополитом-автокефалистом Поликарпом (Сикорским) был назначен благочинным УАПЦ, служил панихиды на символических могилах украинских повстанцев, поддерживал связь с руководителями подпольных ячеек ОУН «Крылачем» и «Кузьменко». Для разработки Карвовского в дело ввели агентессу «Федорову» (быстро вошедшую в доверие к пастырю, но вскоре отстраненную от разработки за «неправильное поведение») и негласных помощников КГБ «Римского» и «Игоря», священников-«западников» [32].

Подчеркнем, что отец Виталий был обречен на пристальное внимание спецслужбы уже хотя бы в силу автокефалистского прошлого. Достаточно сказать, что в одной лищь Волынской области к началу 1953 г. арестовали свыше 60 бывших иереев УАПЦ времен войны, а 27 разрабатывались по делам-формулярам [33].

Отметим, что спецслужба держала на подозрении и православных иереев, перешедших в РПЦ из Греко-католической церкви после Львовского церковного собора марта 1946 г. О том, насколько искренним был переход в Православие значительной части греко-католического клира, какие настроения и острый внутренний диссонанс царили во внутреннем душевном мире даже новопоставленных архиереев РПЦ, перешедших из священников УГКЦ, красноречиво свидетельствует сообщение агента МГБ УССР «Петрова» (имевшего широкие возможности для непринужденного общения с епископатом), о беседе с бывшим членом Инициативной группы по воссоединению униатского клира с Православием (!), епископом Станиславским и Коломыйским Антонием (Пельвецким, ставшем еще в апреле 1945 г. конфидентом МГБ «Шевчуком» [34]).

Как сообщало в Киев УМГБ по Одесской области, епископ Антоний, прибывший в июле 1952 г. на отдых в Одессу, в разговоре с «Петровым» откровенно «проявил свою враждебность по отношению к русскому народу», называя его представителей «кацапами» и «москалями». Русский язык, по его словам, «перевернутый украинский», смешанный с иностранными словами. Архиерей РПЦ, в прошлом пять лет проучившийся в Ватикане, восхвалял Папу Римского: «Это хороший и добрый человек», делился он с «Петровым». Высоко Антоний отозвался и о покойном митрополите Андрее Шептицком, с которым имел длительную беседу в 1936 г.: «Это был батька всей молодежи и покровитель всех бедных студентов, замечательный человек, великан духовной силы».

Интеллигенция и народ на Западной Украине, заявил епископ Антоний, не любят титула Патриарха — «Московский и Всея Руси», достаточно говорить «Патриарх Кир Алексий». Хотелось бы, подчеркивал он, чтобы в Украине была «православная незалежная церковь», а не «московская». Кроме того, станиславский архиерей высказал негативное отношение к просоветским «странам народной демократии» Восточной Европы и колхозному строительству. Правда, раскритиковал он и националистическое движение: после арестов интеллигенции «бандеровцы потеряли идею», а их «движение превратилось в бандитизм» [35].

Шокированный «Петров» прямо предупредил Патриарха о том, что Антоний «не друг Православной Церкви», на что получил ответ: сейчас нет другой кандидатуры, уже в Москве подумаем о замене. Однако многолетний управляющий делами Патриархии протоиерей Николай Колчицкий наедине пояснил «Петрову», что владыка Алексий благоволит к епископу (симпатии предстоятеля РПЦ к оппозиционным советской власти священнослужителям многократно подтверждены в мемуарах и литературе). «Изучением епископа Антония Пельвецкого, — резюмировали в результате чекисты, — установлено, что он действительно является по убеждению украинским националистом и сторонником католицизма» [36].

Тревожил чекистов-«религиоведов» и рост популярности архиепископа Луки среди молодежи, студентов, интеллигенции (отмечалось, что молодежь составляла 10-12% прихожан на пасху 1949 г. при общем значительном росте числа молившихся по сравнению с 1948 г. годом — в Керчи в два раза, в Симферополе — с 5800 до 9000, в Севастополе — с 2600 до 6500 и т.д.) [37].

Как отмечалось в докладе о работе отделения «О» УМГБ за апрель 1947 г., его проповеди в кафедральном соборе Симферополя (ныне — Свято-Троицкий собор, где выставлены для церковного почитания мощи святителя Луки) «пользуются большим авторитетом среди верующих и даже среди некоторой части медицинского персонала», число верующих растет, приходит «много студентов Симферопольского медицинского института и медицинских работников, которым Лука читал лекции о «гнойной хирургии».

Приводились слова студентки П.Калашниковой – «я сейчас чувствую себя настоящей христианкой». Студентка А.Белобородова (по свидетельству информаторов МГБ) говорила: «Мне очень понравилась церковь. Было очень много студентов из нашего института. Хор замечательный, особенно интересно было видеть нашего хирурга – лауреата Сталинской премии» [38].

В конце-концов, 6 мая 1947 г. начальник УМГБ генерал-майор Марсельский информировал областной комитет партии «о влиянии архиепископа Луки на студентов Симферопольского медицинского института и медицинский персонал». Сообщалось, что на основе информирования УМГБ, обком партии указал руководству медицинского института «впредь избегать пользоваться лекциями архиепископа Луки» [39]. После этого, как знаем мы теперь, профессор окончательно потерял возможность нести свои фундаментальные знания и колоссальный хирургический опыт коллегам и будущим врачам.

В 1954-1958 гг. ряд решений ЦК КПСС и правительства СССР закрепил курс на новые гонений и полную ликвидацию Православной Церкви в процессе «коммунистического строительства».

Лишь за 1958 г. в Крыму «при помощи агентуры» закрыли два храма и выслали за пределы области 4 священника. Органы КГБ прибегли к грубым способам компрометации владыки и создания невыносимых условий для архипастырьского служения. В частности, в 1956 г. в кафедральном соборе при помощи негласных помощников сколотили «оппозиционную группу» во главе с бывшим старостой Сизарем. Они умело использовали факт нанесения побоев священником Довбенко сторожу Ф.Рябых [43].

Неблаговидную историю удалось раздуть, собор потерял до половины прихожан. Одновременно враждебного архиепископу священника Зубова («случайного в церкви человека») из Бахчисарая уговорили снять сан и выступить с «разоблачительными» статьями в газетах [44].

В документах, подготовленных новым уполномоченным Совета по делам РПЦ в Крыму А.Гуськовым по отношению к правящему архиерею стали появляться оскорбительные и политически чреватые определения, присущие худшим годам гонений на Православие. Владыка именовался (27 мая 1960 г.) «не в меру властным, самолюбивым, деспотичным стариком… возомнившим себя, пользуясь прошлыми заслугами… удельным князьком Крымской епархии… ярым монархистом» [45].

Несмотря на постоянное давление представителей власти и обструкцию официальной медицины, падающее из-за помутнения хрусталика зрение, владыка Лука придерживался своего распорядка дня. В кабинете царила простая обстановка, много икон, портреты Сталина и патриарха, покойной красавицы-жены кисти самого епископа. Утром — умывание с тщательным хирургическим мытьем пальцев «по Спасокукоцкому», зарядка. Чтение прессы и книг до обеда. После – отдых. С 16 до 17 часов прием больных. Вечером – прогулка вдоль берега речушки Салгир. Вечером до 23 часов усердно занимался с медицинской литературой и хирургическими атласами, писал проповеди [46].

СВЯТИТЕЛЬ-ХИРУРГ

Архиепископ Лука произнес свою последнюю проповедь в Прощеное воскресенье 1960 г. 11 июня 1961 года, в день Всех святых, в земле Российской просиявших, В.Войно-Ясенецкий скончался в 6 ч. 45 минут. «Не роптал, не жаловался. Распоряжений не давал. Ушел от нас утром…» — писала личный секретарь владыки Елена Лейкфельд [47].

22 ноября 1995 года архиепископ Симферопольский и Крымский Лука определением Синода Украинской Православной Церкви причислен к лику местночтимых святых. В марте 1996 года при стечении 40 тыс. верующих состоялось обретение святых мощей владыки, которые в настоящее время почивают в Свято-Троицком кафедральном соборе Симферополя. Выступая на панихиде, архиепископ Симферопольский и Крымский Лазарь подчеркнул: «Впервые на крымской земле происходит событие исключительной важности. Яркая личность архиепископа Луки видится нам сегодня спасительным маяком, к которому каждый из нас должен направлять свой взор, по которому должны ориентироваться общественные силы, ищущие возрождения нашего народа»

Также владыка Лука канонизирован как местночтимый святой Красноярской епархией РПЦ. В 2000 году святитель-хирург Архиерейским Собором Русской Православной Церкви прославлен как исповедник (пострадавший за веру, но промыслом Божьим выживший) в сонме новомучеников и исповедников Российских. Дни памяти — 29 января, 29 мая (по Юлианскому календарю). Почитается как святой другими поместными Церквями, в частности, Элладской.

В 2001 году из Греции в Симферополь привезли серебряную раку для его мощей. 14 июля 2008 года стал (посмертно)почетным гражданином Переславля-Залесского. Создано «Общество православных врачей России» имени профессора Войно-Ясенецкого.

Украинской Православной Церковью учрежден Орден святителя Луки Крымского.

Интересно, что толчок к юридической реабилитации незаконно репрессированного ученого дал его внук, доктор экономических наук, председатель комитета Государственной Думы России В.А. Лисичкин. В апреле 2000 г. последовала полная реабилитация В.Ф. Войно-Ясенецкого по четырем открытым против него (в 1923, 1924, 1930, 1937 гг.) уголовным делам [48].

Для увековечивания памяти святителя-хирурга сделано немало:

— в Российском национальном медико-хирургическом центре имени Н.И. Пирогова создана клиника гнойно-септической хирургии им. В.Ф. Войно-Ясенецкого (Архиепископа Луки) и поставлен ему памятник;

— Красноярский государственный медицинский университет носит имя профессора В. Ф. Войно-Ясенецкого;

— имя хирурга присвоено городской больнице Тамбова;

— памятник свт. Луке установлен в г. Симферополе, при доме, где он жил, воздвигнута часовня, а на территории Свято-Троицкого женского монастыря действует музей о жизни и деятельности святителя-хирурга со множеством принадлежавших ему вещей;

— установлены памятные доски в клиниках Красноярска и Тамбова, в военном госпитале Симферополя;

— функционирует церковь в Одесском национальном медицинском университете и часовня святителя Луки в 3-й городской больнице Одессы.

На корпусах Киевского национального медицинского университета имени А.А. Богомольца установлены памятные доски свт. Луке. Экспонаты, повествующие о деятельности славного выпускника альма-матер, архиепископа Луки Крымского, представлены в музее истории этого учебного заведения. Образ святителя-хирурга занял достойное место в Портретной галерее выдающихся ученых Национального медицинского университета имени А.А. Богомольца, созданной в 2009 году.

Все дети профессора пошли по его стопам и стали медиками. Сыновья Михаил и Валентин (1913-1992, видный патологоанатом) — доктора медицинских наук; Алексей — доктор биологических наук, дочь Елена — врач-эпидемиолог. Внуки и правнуки тоже стали учеными.

Кандидат медицинских наук Войно-Ясенецкая Ольга Валентиновна (1942-2001) стала создателем Одесского областного патологоанатомического бюро, Войно-Ясенецкий Алексей Михайлович — профессор-уролог, директор Центра урологии. Правнучка Татьяна – врач-реаниматолог.

__________________________________________________

[1] Отраслевой государстверный архив Службы безопасности Украины (далее – ОГА СБУ). Ф.2. Оп.21. Д.17. Л.113, 117.

[2] Марущак Василий, протодиакон. Святитель-хирург… С. 53–58.

[3] Марущак Василий, протодиакон. Святитель-хирург… С. 97

[4] Марущак Василий, протодиакон. Святитель-хирург… С. 87. Часть проповедей вошла в издание: Святитель Лука (Войно-Ясенецкий). Проповеди годового круга. М.: Артос-Медиа, 2009. 622 с.

[5] Архиепископ Лука (Войно-Ясенецкий). Наука и религия. М.: Образ, 2007. С. 14–15.

[6] Архиепископ Лука (Войно-Ясенецкий). Наука и религия... С. 18–19.

[7] Архиепископ Лука (Войно-Ясенецкий). Наука и религия... С. 30–31.

[8] Архиепископ Лука (Войно-Ясенецкий). Наука и религия... С. 44.

[9] Архиепископ Лука (Войно-Ясенецкий). Наука и религия... С. 34–35.

[10] Архиепископ Лука (Войно-Ясенецкий). Наука и религия... С. 37–39.

[11] Архиепископ Лука (Войно-Ясенецкий). Наука и религия.... С. 39–44.

[12] Архиепископ Лука (Войно-Ясенецкий). Наука и религия.... С. 44.

[13] Никитин В.А. Патриарх Алексий I: Служитель Церкви и Отечества. М.: Эксмо, 2013. С.309.

[14] Никитин В.А. Патриарх Алексий I.... С.315.

[15] ОГА СБУ. Ф.2. Оп.21. Д.16, Л.72-73; Д.17. Л.114, 120.

[16] ОГА СБУ. Ф.9. Д.17. Л.85–86.

[17] Крымская епархия под началом святителя Луки (Войно-Ясенецкого): сборник документов. Симферополь: Н.Оріанда. 2010. С.274; Во время подготовки этой книги к печати трудами протоиерея Николая Доненко (настоятеля храма Покрова Пресвятой Богородицы в крымской Нижней Ореанде), Р.Замтарадзе и С.В.Филимонова вышло раширенное документальное издание: Крымская епархия в документах святителя Луки (Войно-Ясенецкого) и надзирающих органов. 1946–1961 гг.: Сборник документов. – Симферополь: Н.Орiанда, 2015. – 1232 с.

[18] ОГА СБУ. Ф.2. Оп.21. Д.17. Л. 113.

[19] ОГА СБУ. Ф.1. Оп.12.Д.3.Л.61–62.

[20] ОГА СБУ. Подборка документов об оперативной разработке архиепископа Луки (Войно-Ясенецкого). Д. 51. Т.2. Л. 119–120.

[21] В Институте академика Филатова в Одессе работал младший сын свт.Луки – Валентин (1913–1992), доктор медицинских наук, профессор, видный паталогоанатом, основавший там в 1946 г. первую лабораторию патоморфологии.

[22] ОГА СБУ. Ф.2. Оп.20. Д.10. Л.34.

[23] ОГА СБУ. Подборка документов об оперативной разработке архиепископа Луки (Войно-Ясенецкого). Д. 51. Т.1. Л. 147.

[24] ОГА СБУ. Подборка документов об оперативной разработке архиепископа Луки (Войно-Ясенецкого). Д. 51. Т.1. Л. 4-5.

[25] ОГА СБУ. Подборка документов об оперативной разработке архиепископа Луки (Войно-Ясенецкого). Д. 64. Т.3. Л. 247-248.

[26] Крымская епархия под началом святителя Луки (Войно-Ясенецкого): сборник документов…С.384. Проблема «западников» неоднократно поднимается в документах антирелигиозных подразделений МГБ-КГБ. Так, в материалах разработки по Владимирскому собору Киева (1952–1956 гг.) со ссылкой на агентурные источники сообщается о существовании группы прихожан-«западников» — выходцев из западного региона Украины или просто «национально сознательных» украинцев, «обиженных на советскую власть», «создавших «компанию». Всего туда входило до 50 человек, представителей интеллигенции, куда включали и регента хора, знаменитого дирижера, фольклориста и ученого Михаила Гайдая (1878–1965) (ОГА СБУ. Ф.2. Оп.27.Д.10.Л.114, 174, 185).

[27] Епископ Иаков (Иван Заика, 1900-1983). Возглавлял Черниговскую и Нежинскую кафедру в 1948–1953 гг. В 1920-1946 гг. состоял в братии Почаевской Лавры. Уволен на покой в 1953 г., формально — по болезни, в действительности вызывал своим истовым служением крайнее неудовольствие властей и органов госбезопасности, насадившей агентуру в довольно близком окружении архиерея.

[28] ОГА СБУ. Ф.2. Оп.25. Д.14.Л.218.

[29] ОГА СБУ. Оп.21. Д.17.Л.79.

[30] ОГА СБУ. Подборка документов об оперативной разработке архиепископа Луки (Войно-Ясенецкого). Д. 51. Т.2. Л. 116.

[31] ОГА СБУ. Ф.2. Оп.27. Д.5. Т.1.Л.300; Учитывая насыщенность УАПЦ «националистически настроенными» священниками, ее сотрудничество с оккупационными властями и связи с подполем ОУН, а также проблемные настроения формально воссоединившихся с РПЦ бывших священников-униатов и их понятные симпатии к повстанческому движению, органы КГБ считали приоритетными задачами при разработке РПЦ изучение бывших иереев УАПЦ и УГКЦ. В 1957 г. в РПЦ насчитывалось соответственно, до 500 бывших автокефалов и 1173 греко-католических священников при общей численности иереев в 6031. Нередко приводился пример И.Андрощука, одного из бывших руководителей УАПЦ на Волыни, активного подпольщика ОУН под псевдонимом «Лев», в 1947 г. осужденного к 20 годам каторжных работ, и ставшего священником РПЦ после досрочного освобождения в 1956 г. (ОГА СБУ. Ф.1.Оп.12.Д.2.Л.171, 213–214).

[32] ОГА СБУ. Ф2. Оп.21.Д.17. Л.115-117.

[33] ОГА СБУ. Ф.2. Оп.25.Д.13. Л.67.

[34] Как происходило «привлечение» в Инициативную группу показывает пример декана (благочинного) Гусятинского округа Станиславской епархии УГКЦ Антония Пельвецкого (1897–1957) свидетельствуют документы спецслужбы. 9 апреля 1945 г. он был негласно вызван в орган НКГБ и допрошен. Священнику предъявили доказательства его нелояльности к властям, и он был вынужден признаться в проведении в период оккупации «антисоветской и националистической агитации», содействии записи добровольцев в дивизию СС «Галичина», а также «изъявил желание сотрудничать с нами». По данным УКГБ по Станиславской области даже в 1956 г. епархиальный архиерей Антоний (Пельвецкий) «активных мер по укреплению православия не осуществляет, и борьбы с униатскими священниками, не перешедшими в православие, не ведет», а некоторым оказывает материальную помощь. «Сам Пельвецкий среди духовенства авторитетом не пользуется, по своим убеждениям является украинским националистом, к тому же в морально-бытовом отношении нечистоплотен».

[35] (СБУ. Ф.2.Оп.27. Д.6. Л.137–140.

[36] ОГА СБУ. Ф.2. Оп.20. Д.10. Л.236.

[37] ОГА СБУ. Подборка документов об оперативной разработке архиепископа Луки (Войно-Ясенецкого). Д. 64. Т.2. Л. 123.

[38] ОГА СБУ. Подборка документов об оперативной разработке архиепископа Луки (Войно-Ясенецкого). Д. 51. Т.2. Л. 117.

[39] ОГА СБУ. Подборка документов об оперативной разработке архиепископа Луки (Войно-Ясенецкого). Д. 51. Т.2. Л. 119.

[40] ОГА СБУ. Подборка документов об оперативной разработке архиепископа Луки (Войно-Ясенецкого). Д. 51. Т.2. Л. 119–120.

[41] ОГА СБУ. Подборка документов об оперативной разработке архиепископа Луки (Войно-Ясенецкого). Д. 51. Т.2. Т.1. Л. 147.

[42] Год со святителем Лукой Крымским: церковный календарь-дневник. Симферополь: Родное Слово, 2013. 3 декабря; часть докладов опубликована в книге: Крымская епархия под началом святителя Луки (Войно-Ясенецкого): сборник документов. Симферополь: Н.Ореанда, 2010.

[43] Как отмечал в докладе уполномоченный Совета по делам РПЦ при СМ СССР по Крымской области А.Яранцев, верующие действительно несколько раз обращались с жалобами на действия Довбенко «выбросившего из алтаря иподиакона Федора Рябых… и ударившего его дверью Царских врат по спине» (Марущак Василий, протодиакон. Святитель-хирург… С. 275).

[44] ОГА СБУ. Ф.2. Оп.27. Д.8. Т.1.Л.251-252.

[45] Марущак Василий, протодиакон. Святитель-хирург… С. 312.

[46] Год со святителем Лукой Крымским… 10–11 декабря.

[47] Там же. 24 декабря.

[48] Лисичкин В.А. Крестный путь святителя Луки. Подлинные документы из архивов КГБ. Ростов-на-Дону: Феникс, 2001. С. 7–8.