Для успешного противостояния Фанару необходима внутренняя зачистка наших либерально-церковных элит

Сегодня вопрос о единстве православной Церкви встает со всей остротой не только для богословов, но и для каждого православного человека. С теми, кто создал себе идола в виде «гуманистического бога», с теми, кто Св. Предание Церкви заменяет «преданиями человеческими» в новомодных философских обертках и политическими технологиями, с теми, кто захотел дружбы с врагами Христовой Церкви, не может быть единства. «Ибо кто постыдится Меня и Моих слов в роде сем прелюбодейном и грешном, того постыдится и Сын Человеческий, когда приидет в славе Отца Своего со святыми Ангелами», – обращается сегодня Христос к экуменическим («вселенским») прелюбодеям (Мк. 8:38).

Единство бывший Константинополь подменил глобализмом и сделался провокатором всяческих расколов в православном мiре. О какой святости может идти речь, если стамбульские патриархи за минувшее столетие перецеловали всех еретиков и язычников земного шара? Соборность превратилась в патентованный инструмент «фанариотского папизма» в духе «Крит-2016». Апостольская Церковь? Во-первых, формально, Константинопольскую кафедру основали не апостолы, а римские императоры. (Но это и не столь важно, апостольское происхождение Рим от ереси папизма не спасло). Во-вторых, и это уже по существу, разве не в преемстве веры апостольской содержится и сама апостоличность? Кто сказал, что механическая цепочка рукоположений, именуемая в богословии апостольской преемственностью, важнее самого Православия, в котором и только в котором это самое преемство и существует? По этой логике улыбчивый старик в белой сутане, омывающий в Ватикане ноги трансвеститам, – преемник апостола Петра? Нет. Апостольское преемство это не генеалогия епископских шапок, а Традиция. Там где прервалась Традиция православной веры, прервалось и апостольское преемство. Ересь ли была тому причиной, раскол, политические амбиции или еще что – оставим изучать это историкам.

Здесь следует указать, на наш взгляд, на методологическую ошибку в нарастающих препирательствах Московской Патриархии с Фанаром. Синод Русской Православной Церкви заявил, что бесчинства Фанара в вопросе «украинской автокефалии» и принятие в общение украинских раскольников – «все это выводит Константинопольский Патриархат за пределы канонического поля и, к великой нашей скорби, делает невозможным для нас продолжение евхаристического общения с его иерархами, духовенством и мирянами»[1]. И это решение Священного Синода о разрыве евхаристического общения с Константинопольской Церковью совершенно необходимое и правильное! Как бы не корежило от этого решения нашу «пятую колонну» – церковных либералов и модернистов, которым Фанар и условные «греки» нужны, в первую очередь, для оправдания своей «перестройки в Церкви», в частности, под видом «евхаристической экклезиологии»[2], разрыв евхаристического общения с бывшим Константинополем – это верный и душеспасительный акт. Но консервативное православное большинство беспокоит больше, в отличие от либералов, другой вопрос: будет ли наша Церковь идти дальше – до анафемы еретикам Фанара?

Синод РПЦЗ поступил аналогично. Антиохийская, Сербская, Польская, Американская Православные Церкви, некоторые болгарские архиереи и греческие богословы выступили с заявлениями, где также упирали на антиканонический характер беззаконных действий Варфоломея.

А между тем целый штат профессиональных интерпретаторов канонического права у стамбульского патриарха тоже не теряет времени. В этой борьбе интерпретаций мы можем увязнуть надолго, между тем как «парад автокефалий» уже запущен.

Необходимо развивать не только оборону (разрыв евхаристического общения и исторические раскопки документов), но и наступление. Как будто кроме канонов Варфоломей, его предшественники и его сподвижники ничего не нарушили в Церкви! Мы можем уже сейчас переломить ситуацию. Стратегия наступления может быть следующей.

Прежде всего стамбульский патриарх Варфоломей Архондонис и поддержавшие его епископы должны услышать анафему в свой адрес.

«Фанариоты» и модернисты в течение долгого времени проводили ревизию Св. Предания Церкви таким образом, чтобы отделить в ней экклезиологию от догматики, каноны от экклезиологии, область вероучения сузить до Символа веры, а богословие святых отцов до частных мнений. Помните, как принимали казаков на Запорожскую Сечь в бессмертном «Тарасе Бульбе»? – «В Троицу веруешь? А, ну, перекрестись! Иди, в какой сам знаешь курень». Экуменисты под эгидой Фанара уже не одно десятилетие похожим образом принимают в свое «либерал-православие». «В любовь и во всё общечеловеческое веруешь? А, ну-ка, почеломкаемся, брат (сестра, просто человек)! Иди, в какую сам придумаешь церковь!»

Вырезав себе удобное «православие» по трафарету «догматического минимума» (12 строчек Символа веры достаточно для консенсуса) и «евхаристической экклезиологии» (где «причастился», там и Церковь), константинопольские иерархи прошедшего столетия отступили не просто от канонов Церкви, но и от самой Церкви.

Догматы, каноны, «consensus partum» («согласие св. отцов») имеют один и тот же источник – Духа Святого. Искажение Предания Церкви в какой бы то ни было форме есть грех против Святого Духа. Известное каноническое деление на ересь, раскол и «самочинное сборище» было принято Церковью не для того, чтобы дать кодификацию «частичной благодати», а для того, чтобы определить меры врачевания отпадших. В строго догматическом плане это деление довольно условно (о чем, кстати, неоднократно писал наш священномученик Иларион (Троицкий)). Там, где попираются каноны, искажаются и догматы – в-первую очередь, догмат о самой Церкви.

Так вот, кроме претензий к Варфоломею по поводу наших канонических территорий, мы обязаны обличить Фанар в преступлениях против Православной Церкви. И это гораздо важнее спора о территориях и имуществе. Преступления бывшего Константинополя в следующем:

1. в том, что многолетнее экуменическое фарисейство Константинополь предпочел бескомпромиссному и верному свидетельству о единственной спасительной Истине – Православии;

2. в том, что святоотеческое учение о Церкви заменил т.н. «евхаристической экклезиологией» – постмодернистской доктриной, где истинность веры ставится в зависимость от человеческих «диалогов любви» и беззаконных «сослужений» с еретиками;

3. в «сотериологическом агностицизме», когда, вопреки евангельскому свидетельству, с церковных амвонов объявляется, что якобы Церковь не знает о загробной участи язычников, богоборцев, иноверных и всех не принадлежащих Церкви Христовой людей;

4. в отказе от православного юлианского календаря – хронологической иконы православного Предания;

5. в сотрудничестве на протяжении всего XX века с антихристианскими силами – масонами, Ватиканом, западными глобалистами, дискредитируя этим Святое Православие и одновременно пытаясь подчинить Поместные Церкви собственному «фанариотскому папизму»;

6. в т.н. «снятии анафем» с Католической церкви в 1965 г., вопреки соборному осуждению Православной Церковью ересей католицизма, и в демонстративном «общении» с нераскаявшимися еретиками

7. в нехристианских экологических доктринах, признающих в духе гностицизма божественную природу тварного мира;

8. в созыве беззаконного «Критского собора», на котором в качестве общеправославного учения принимались сотериологические, экклезиологические и эсхатологические идеи, чуждые Священному Писанию и Священному Преданию Православной Церкви;

9. в легализации, вопреки каноническим постановлениям, второбрачия для духовенства;

10. и наконец, во вторжении (и неоднократном за прошедшее столетие) на каноническую территорию другой Поместной Церкви и вхождении в евхаристическое общение с раскольниками и «анафемами» на Украине.

Всего этого достаточно, чтобы произнести анафему патриарху Варфоломею, патриарху Афинагору, патриарху Мелетию IV и всем их присным. Контрпродуктивно? – Нет! Очень даже продуктивно! Особенно тогда, когда других рычагов влияния на бывший Константинополь у нашей Церкви нет.

Дипломатические «мудрования» ОВЦС по поводу Украины провалились с треском. Не помогло поздравление Патриарха Кирилла пану Порошенко с тем, что последний в ходе государственного переворота стал президентом; не помогло двусмысленное дистанцирование нашей Церкви от войны на Донбассе (молитвенное «признание» ДНР и ЛНР, как казалось патриархийным «мудрецам», не позволило бы занять удобную позицию «над схваткой» – теперь всем удобно?); не помогли прещения и шельмования тех клириков и православных активистов, которые ездили на Донбасс, молились о Донбассе, писали, говорили о нем, – словом, ничего из того, чем наша церковная власть хотела как можно дольше сохранять status quo на Украине, не помогло. На нашу каноническую территорию нагло влезли, процесс «автокефалии» для русофобов и раскольников всех мастей запустили, храмы и лавры у православных, если захотят отобрать, отберут. Чем помогли «диалоги» Москвы и Фанара Украинской Православной Церкви, вступающей ныне на путь исповедничества?

Как после всего этого провала на «украинском фронте» высокопоставленный чиновник ОВЦС протоиерей Николай Балашов может беззубо вещать о том, что, мол, судить Варфоломея может только Вселенский Собор, а созвать его может только Варфоломей, а раз с Варфоломеем такая «петрушка» вышла, то круг замкнулся, и будем ждать..?[3]

Да неужели не можем? А кто инициировал III Вселенский Собор на Константинопольского патриарха-еретика Нестория? – свт. Кирилл патриарх Александрийский. Да ни один Вселенский Собор не был созван Константинопольской патриархией! На константинопольских иконоборцев созывал Собор Иерусалимский патриарх Феодор в 764 году. Сам Константинополь единолично предал анафеме римскую кафедру в 1054 году. В 1443 году Собор в Иерусалиме с участием Антиохийского и Александрийского патриархов осудил Флорентийскую унию и лишил сана Константинопольского патриарха-униата Митрофана. В 1672 году Иерусалимским патриархом Досифеем был созван Собор, на котором был анафематствован догматический труд, приписываемый Константинопольскому патриарху Кириллу Лукарису. Это лишь факты, всплывшие в памяти без особого углубления в историю, а если копнуть поглубже? Например, почти трехсотлетнюю историю антиканонических посягательств Константинопольских патриархов, пользующихся покровительством турецкого султана, на Александрийскую кафедру.

Русский патриарх не может произнести суда Константинопольскому? – Да полноте. А как же сам патриарх Михаил Керруларий анафематствовал Римского папу и его легатов в 1054 году? И эти анафемы были признаны (прошли общецерковную рецепцию) всей полнотой Православной Церкви. Это была не «разборка» двух епископов, которую, спустя 9 веков, могли позволить себе «простить» их менее принципиальные потомки – Павел VI и Афинагор I – это был суд всей Православной Церкви, выраженный сначала одним патриархом, а потом признанный всеми.

Наш Московский Патриархат имеет все основания для того, что бы созвать как минимум Всеправославное совещание для обсуждения создавшегося положения, а как максимум на Поместном Соборе РПЦ низложить патриарха Варфоломея как еретика и раскольника.

В связи с этим становится крайне необходимой внутренняя зачистка наших либерально-церковных элит, т.е. освобождение от «фанарского синдрома» внутри нас самих.

Во многом, в чем мы обвиняем Варфоломея и Фанар, грешит и наша патриархийная элита, и наша система духовного образования, и наши глянцевые церковные интеллектуалы. Может потому нашей церковной верхушке и нечего предъявить Фанару, кроме территориальных претензий, что игру они играли одну и лишь правила понимали по-разному?

Экуменизм и филокатолицизм – грехи, которые сгубили в XX веке некогда славную древнюю кафедру – кафедру Иоанна Златоуста и Григория Богослова, сегодня становятся инструментом «церковной дипломатии» против «восточного папизма». Московские экуменисты хотят переиграть экуменистов фанарских с помощью папы Римского. Не поэтому ли нынче – после поездки митрополита Илариона (Алфеева) в Ватикан 19 октября – все больше и больше у православных вызывают опасения прогнозы о предстоящем визите папы Франциска в Москву в 2019 году?[4]

Если это не так, то к чему вот эти слова владыки Илариона на тему «православно-католического диалога»: «В православном народе существует очень большое предубеждение против католиков, и мы никоим образом не должны рисковать единством наших Церквей и миром в наших Церквах. Поэтому мы должны в наших взаимоотношениях продвигаться с той скоростью, с какой это возможно. С той скоростью, которая будет приемлема для нашего церковного народа. Приведу один пример. Когда Патриарх Константинопольский Афинагор встретился с Папой Римским Павлом VI и произошло взаимное снятие анафем, почти все афонские монастыри перестали поминать Константинопольского Патриарха. Мы не должны создавать подобной ситуации, нужно двигаться постепенно и спокойно, чтобы не вносить соблазн в сердца наших верующих»[5].

Как мы понимаем из этих слов, взаимное «снятие анафем» 7 декабря 1965 года[6] не было преступлением Константинопольского патриарха, а было лишь поспешным шагом, который «предубежденный» на счет католиков Афон не воспринял. При этом движение идет в нужном направлении. Папа Римский нам поможет Украину вернуть. Ну, ну... Гаванской декларацией по Филарету ударим? Посоревнуемся с Варфоломеем, кто в Ватикане будет первым аудиенцию получать?

Может быть мы свободны от «фанарского плена» в области богословской мысли? К сожалению, нет. Даже после объединения с РПЦЗ в нашем официальном богословском дискурсе доминирует не наследие русского консервативного Зарубежья и дореволюционной школы, а «парижское богословие» – приемное дитя неообновленческого Константинополя.

К примеру, «евхаристическая экклезиология» – это в чистом виде модернизм, граничащий с ересью. К тому же удобнейшая доктрина, чтобы плодить всевозможные расколы: каждая местная община – уже Церковь, каждый поп – сам себе епископ, каждый епископ – патриарх – а вокруг «любовь» и «общение». Подобное «богословие» прекрасно может служить «украинской автокефалии»: достаточно отслужить перед телекамерами «литургию» в Киевской Софии, например; «причаститься» всем дружно вместе – варфоломеевским экзархам, раскольникам всех мастей, майданным попам, униатам (куда же без них Украине!) – и объявить всему миру, что в этом шабаше псевдо-евхаристического общения возникла новая «церковь».

И все эти модернистские идеи много лет преподаются в наших семинариях и богословских институтах, «кочетковцы» имеют «зелёный свет» от синодальных отделов, на Шмемане и Афанасьеве взбивают и по сей день не самые уже свежие сливки современной богословской мысли, книжки митрополита Иоанна (Зизиуласа) – ближайшего сподвижника Варфоломея и идеолога фанарской экклезиологии – издаются с грифом Издательского Совета РПЦ. Кстати, Зизиулас как раз и обнуляет все канонические претензии к Фанару тем, что «богословие общения» ставит выше «богословия церковной структуры». Он же, например, заявил, что «в отличие от многих современных православных зилотов, настоящий православный не может выдвигать требование: сначала прими истинную веру, а потом перейди к общению любви»[7]. Но мы помним, как ополчался на тех же «зилотов» наш ОВЦС, устами своего председателя наложивший «мораторий» на определение «еретик» в отношении католичества[8].

Как же нам тут осуждать Фанар за ереси и модернизм, если у нас собственные модернисты и обновленцы занимают в синодальных структурах ведущие управленческие, образовательные и научные посты? А потом как же мы «фанариотов» еретиками назовем, если католиков даже «братьями» именуем. И вообще у нас «мораторий» на ересь, на анафемы...

Анафема предполагает определенность. Т.е. наша Церковь должна определиться, где Православие, а где его уже нет. Нашим либеральным патентованным теологам очень не нравится слово «ересь», оно «не политкорректно», их от него просто коробит. «Теологумен», «частное богословское мнение» (тот же самый теологумен), «гетеродоксия» (то же самое что и «ересь», но «по-научному») – вот в этом словоблудии мы теряем истину в богословской полемике. Анафема призвана очистить церковную атмосферу от всего наносного и «слишком человеческого». Еретик может быть очень неплохим человеком, вполне «рукопожатным», но он не в Церкви, он «токсичен» для православно верующих людей. И это надо сказать. И тогда станет легче решать многие вопросы, в том числе, и политические.

Тем не менее, засилье модернистских идей в нашем богословском дискурсе и нежелание определенных церковных групп окончательно поссориться с Фанаром пробиваются нынешними обстоятельствами – Промыслом Божьим.

Спорить с «фанариотами» о территориях и зданиях бесперспективно, каноны ими трактуются настолько вольно, что, вполне возможно, по указанию своих заокеанских кураторов они скоро отменят не только Томос 1686 года, но и грамоту об учреждении на Руси патриаршества. Тоже тогда спорить будем?

Искать поддержку у Ватикана в «приструнивании» Варфоломея – тяжкий грех и серьезная опасность русского раскола. Неужели опыт самой Византии нас ничему не учит? Помощь католического Рима православным оборачивалась всегда потерей веры, а вслед за тем и территорий, и государственности.

Только твердая позиция в том, что единство Церкви укрепляется не компромиссами с еретиками и раскольниками, а их честным и последовательным обличением, может открыть дорогу настоящей «православной весне». Без Фанара, без папы Римского, без либерал-православия.

Источник: