Генпрокуратура выступила с безграмотной поддержкой закона о профилактике семейно-бытового насилия.

Вчера Генпрокуратура опубликовала антисемейное заявление в поддержку лоббируемого ЛГБТ-структурами законопроекта о профилактике семейно-бытового насилия.
Вот где-где – а там не ожидали настолько безграмотного юридического подхода. http://genproc.gov.ru/smi/news/news-1747262/
Надеемся, что МВД – как другой ключевой представитель правоохранительной системы – выступит против законопроекта, в связи с чем подготовили открытое письмо в адрес МВД. Просим поддержать нас отправкой обращений в Генпрокуратуру - с критикой позиции и просьбой ее изменить, и - в МВД с просьбой выступить против законопроекта. Образцы прикреплены к посту.

Судя по позиции Генпрокуратуры, больше всего их волнует мнение ЕСПЧ, который по делу «Володина против Российской Федерации» в решении, вынесенном в июле 2019 года, указывает на необходимость урегулирования проблемы семейно-бытового насилия.

Как известно, это решение ЕСПЧ представляет собой трактат феминизма, ряженый в легальную форму, основанный на ложной статистике инагента «АННА» про 14 тыс ежегодно убиваемых в России жен. Позиция родительской общественности страны Прокуратуру, судя по всему, волнует мало, ибо ЕСПЧ приказало.

Рассмотрим заявление Генпрокуратуры и дадим ему юридическую оценку.

1) По мнению Генпрокуратуры, «Сотрудники полиции фактически не имеют правовых оснований для оказания эффективного воздействия… законодательство предусматривает применение МЕР ОТВЕТСТВЕННОСТИ административного или уголовного характера УЖЕ ПОСЛЕ совершения правонарушения или преступления. Поэтому законопроектом предусматривается введение таких превентивных мер профилактики, как защитное предписание и судебное защитное предписание».

Звучит так, как будто законодательство должно предусматривать «меры ответственности административного и уголовного характера» ЕЩЕ ДО совершения правонарушения. Это неприемлемо.

Но главное, судя по всему, авторы этого опуса не совсем в курсе российского законодательства. В частности, в ФЗ о полиции русским по белому написано, что полиция имеет право ЕЩЕ ДО правонарушений: объявлять физическому лицу официальное предостережение (предостережение) о недопустимости действий, создающих условия для совершения преступлений, административных правонарушений, разрешение которых отнесено к компетенции полиции, либо недопустимости продолжения антиобщественного поведения (п. 12 ч. 1 ст. 13); доставлять по письменному заявлению граждан в медицинские организации либо в помещение полиции находящихся совместно с ними в жилище граждан в состоянии алкогольного, наркотического опьянения, если есть основания полагать, что они могут причинить вред жизни и здоровью граждан, нанести ущерб имуществу (п. 13 ч. 1 ст. 13) и т.д. и т.п.

Вероятно, не знакомы в Прокуратуре и с ФЗ РФ от 20 августа 2004 г. N 119-ФЗ «О государственной защите потерпевших, свидетелей и иных участников уголовного судопроизводства», предусматривающим целый спектр мер защиты, которые могут быть применены как ДО возбуждения уголовного дела, так и после его прекращения (личная охрана, охрана имущества, выдача спецсредств индивидуальной защиты, переселение в другое место жительства, помещение в безопасное место и др.). Не читали в Генпрокуратуре также ФЗ РФ № 182-ФЗ от 23 июня 2016 г. «Об основах системы профилактики правонарушений в РФ и бородатый ФЗ РФ от 24.06.1999 N 120-ФЗ "Об основах системы профилактики безнадзорности и правонарушений несовершеннолетних".

2) Согласно позиции Генпрокуратуры «Само по себе защитное предписание НЕ ИМЕЕТ целью вмешательства в дела семьи, а призвано предупредить нарушителя о возможности наступления неблагоприятных последствий при продолжении противоправных действий, не допустить совершения административного правонарушения или преступления и, тем самым, СОХРАНИТЬ семью».

В Генпрокуратуре не читали не только действующие законы, но и законопроект о профилактике семейно-бытового насилия, ибо тогда бы в Генпрокуратуре узнали о содержании защитного предписания, которым запрещается: 

«вступать в контакты, общаться с лицом (лицами), подвергшимся (подвергшимися) семейно-бытовому насилию, в том числе по телефону, с использованием информационно-телекоммуникационной сети "Интернет"; предпринимать попытки выяснять место пребывания лица (лиц), подвергшегося (подвергшихся) семейно-бытовому насилию, если это лицо (лица) находится (находятся) в месте, неизвестном нарушителю» (ч. 3 ст. 18). Пункт 2 предполагает выселение из жилья, поскольку иного способа его практической реализации нет.

Получается, согласно позиции Генпрокуратуры запрет общения членов семьи и запрет на выяснение местонахождения членов семьи означает «отсутствие цели по вмешательству в дела семьи». Железная логика. Также Генпрокуратура настаивает, что «тем самым будет сохранена семья». Чем самым? Запретом приближения к друг другу?! Заявление Генпрокуратуры основано на лжи, поскольку содержание защитного предписания по законопроекту качественно отличается от упомянутого в заявлении прокуратуры.

Если один человек, стреляя в другого из ружья, заявляет, что он имеет целью сохранение жизни того, в кого он стреляет, это не означает, что стрельба превращается в меру сохранения жизни тому, в кого стреляют.

3) Генпрокуратура заявила: «Согласно положениям законопроекта, для вынесения защитного предписания определяющим является не просто сообщение от каких-либо лиц о семейно-бытовом насилии, а установление должностным лицом органов внутренних дел факта совершения семейно-бытового насилия либо его отсутствия».

Каким образом полиция будет устанавливать «факт» насилия? О каких гарантиях прав граждан может идти речь, если закон не требует соблюдения НИКАКИХ процедур, защищающих права обвиненного в насилии лица? Достаточно спонтанного решения полицейского, принятого на месте по его субъективному усмотрению. Для сравнения следует изучить процедуры, предусмотренные действующим уголовно-процессуальным законодательством, которые устанавливают четкий порядок действий, гарантируют право обвиняемого на защиту, предусматривают презумпцию невиновности, рассмотрение дела судом с участием обеих сторон, с изучением доказательств и т.д.

Наивно полагать, что слова об «установлении факта насилия» сотрудником полиции могут хоть в какой-то мере обеспечить права обвиненного лица. Законопроект фиксирует бесконечную широту дискреционных полномочий полиции. Между тем данное обстоятельство означает также коррупциогенный характер законопроекта (см. ФЗ "Об антикоррупционной экспертизе нормативных правовых актов и проектов нормативных правовых актов" от 17.07.2009 № 172-ФЗ).

Защитные предписания – это суровые репрессивные санкции, одномоментно поражающие граждан в праве на неприкосновенность частной жизни, на жилище, на собственность, на воспитание детей, на свободу передвижения и др., притом принимаемые незамедлительно (!) по субъективному решению полиции на месте.

Кроме всего прочего, Генпрокуратура не удосужилась проанализировать основания для применения защитных предписаний. В опубликованном Совфедом законопроекте «насилие» определено бесконечно широко, включая обычные житейские ситуации, которые имеют место в каждой семье. Более того, в проекте прямым текстом сказано, что насилием, запрещенным под угрозой выдачи предписания, являются действия, НЕ представляющие собой ни уголовного преступления, ни административного правонарушения. И вот за такие действия, закон предусматривает санкции уголовного -правового характера, по своей жесткости даже превосходящие определенные уголовно-процессуальные меры. Абсолютно непонятно, почему Генпрокуратуру не смущает применение карательных санкций такого уровня в обход уголовного процесса и явная отмена презумпции невиновности.

4) Генпрокуратура отметила: «Законодательные акты подобного содержания имеются практически во всех зарубежных странах. Их реализация позволяет оградить определенные категории граждан…, подвергаемых ВСЯКОГО РОДА преследованиям со стороны родственников, близких и иных совместно проживающих с ними лиц, от противоправных действий».

Во-первых, неясно, какие такие «ВСЯКОГО РОДА преследования», которые не нарушают НИ УК, НИ КоАП, хочет запретить Генпрокуратура? (Многократно повторенное требование отца, преследующего ребенка по пути из комнаты в комнату, сделать уроки? Вполне себе «преследование».) Непонятно, отчего прокуратура в этой концепции не видит грубейшего и очевидного нарушения права на неприкосновенность частной жизни (ст. 23 Конституции РФ)?

Во-вторых, откуда у Генпрокуратуры уверенность в позитивных результатах правоприменения по данной теме за рубежом? Пушкина сказала? На самом деле анализ зарубежного законодательства и правоприменения приводит к прямо противоположным выводам. По американской практике известно, что судьи выдают защитные предписания при простом намеке на домашние проблемы[1]. Это установка системы. Исследования 2008 г. (США) показывают, что 72% защитных предписаний было выдано без реальных оснований[2]. (анализ зарубежного опыта в юридическом заключении). Даже судьи! Почему Генпрокуратура уверена, что в России будет иначе, тем более в полиции?

5) В заключение Генпрокуратура сообщает: «Законность вынесения защитных предписаний …, соблюдение прав и свобод граждан не будет оставлена без внимания органов прокуратуры в рамках осуществлении надзорной деятельности».

После того, что мы прочли в позиции Генпрокуратуры, у нас имеются ОЧЕНЬ большие сомнения в том, что Генпрокуратура может обеспечить в семейной сфере хоть какую -то законность, ибо предписания сами по себе незаконны.

Как может защитить граждан ведомство, которое не видит откровенной антиконституционности законопроекта ? 

Надеемся, что в МВД найдется больше умных (или честных) людей. Публикуем обращения и в МВД, и в Генпрокуратуру. Просим поучаствовать в давлении на совесть правоохранительных структур. Образцы приложены.

В Генпрокуратуру сюда https://ipriem.genproc.gov.ru/contacts/ipriem/ - Файл для отправки.

В МВД https://мвд.рф/request_main - Файл для отправки.

Источник: