Ювенальная юстиция продолжает наступление.

Комментарии к законопроекту № 103372-7 «О внесении изменений в Гражданский процессуальный кодекс Российской Федерации».
А.В. Швабауэр
эксперт Общественного уполномоченного по защите семьи в С-Петербурге и Ленобласти,
кандидат юридических наук
 

  В Государственную Думу поступил законопроект № 103372-7 «О внесении изменений в Гражданский процессуальный кодекс Российской Федерации»[1].

Указанный законопроект направлен на внедрение ювенальных судов (без использования соответствующего названия) и приведет к мощному подрыву института семьи в России.

I.   Отстранение родителей от гражданских процессов с участием детей.
Согласно законопроекту статью 52 Гражданского процессуального кодекса РФ (далее – ГПК) предлагается дополнить нормами следующего содержания:
«4. … По определению суда законный представитель недееспособного или не обладающего полной дееспособностью гражданина может быть отстранен от участия в деле по ходатайству лиц, участвующих в деле, если он злоупотребляет предоставленными ему полномочиями, в том числе создает препятствия для реализации прав и законных интересов представляемого, реализует собственные права и законные интересы в ущерб интересам представляемого, либо его действия иным образом наносят ущерб интересам представляемого. В этом случае к участию в деле допускается другой законный представитель недееспособного или не обладающего полной дееспособностью гражданина.
5. В случае невозможности замены законного представителя интересы недееспособного или не обладающего полной дееспособностью гражданина представляет адвокат, назначаемый судом …».
Во-первых, такие формулировки как: «злоупотребление полномочиями», «ущерб интересам представляемого» имеют крайне неопределенный характер и не фигурируют в действующем ГПК РФ. Их введение в кодекс приведет к широкому использованию возможности исключения из процесса родителей.
Во-вторых, новыми нормами внедряется институт «детских адвокатов», который существует в ювенальной системе на Западе. Детские адвокаты там полностью встроены в систему, работают в тесной связке с ювенальными судами, поскольку это приносит им прибыль, и слабо интересуются реальными потребностями детей и их семей.
В РФ «детские адвокаты» также будут заинтересованы в участии в судебных делах и в хороших отношениях с судом, ибо расходы на адвоката возмещаются (ч. 2 ст. 100 ГПК).

II.        Лишение родителей права на воспитание через наделение детей «взрослыми правами».
 
  1. Новая редакция ст. 165 ГПК дает ребенку любого возраста возможность самостоятельно участвовать в любом гражданском процессе.
Согласно проекту «Несовершеннолетний, участвующий в рассмотрении дела, должен быть в доступной для него форме проинформирован о существе рассматриваемого дела при условии, что сообщение такой информации не причинит вреда его здоровью и (или) развитию, своих процессуальных правах, включаяправо на выражение своего мнения по вопросам, затрагивающим его права и законные интересы, на обращение с ходатайством о назначении адвоката или иного представителя, право на осуществление правомочий стороны в процессе» (ч. 2 ст. 165).
Исходя из данной статьи, в гражданских процессах с участием детей любого возраста суд будет предлагать ребенку адвоката или иного представителя, а также сообщит ему о возможности самостоятельно (без родителей) участвовать в процессе.
На каком основании данный законопроект отстраняет родителя от решения существенных для своего ребенка вопросов? В данной норме нет даже слабых оговорок о «противоречии действий законного представителя интересам детей».
Как видно из статьи 165, ребенка будут призывать в суде к отказу от родителя как законного представителя и к замене последнего адвокатом или «иным представителем». Каким «иным»? Закон не отвечает на этот вопрос. Таковым может оказаться какой-нибудь сотрудник социальных служб или некоммерческой организации (крайне заинтересованный в изъятии ребенка из семьи), который даст ребенку рекомендации, необходимые для принятия судом решения в интересах этого «социального» работника, а никак не ребенка и его родителей.

  2. Новая редакция ст. 165 ГПК представляет собой внедрение в ГПК норм Конвенции, не ратифицированной Россией.
Согласно пояснительной записке законопроект нацелен на реализацию Европейской конвенции об осуществлении прав детей от 25 января 1996 г., «ратификация которой предусмотрена в числе первоочередных мер Национальной стратегией действий в интересах детей на 2012 - 2017 годы». Ратификация может быть и предусмотрена, но еще не проведена и вызывает серьезные протесты просемейных организаций России. Более того, сама по себе Национальная стратегия действий в интересах детей вызывает бурное негодование родительской общественности, поскольку целиком и полностью работает на введение в России ювенальных (антисемейных) технологий.
Кроме того, следует отметить, что:
   (а) даже указанная нератифицированная Россией Конвенция согласно ст. 1 распространяется на судопроизводство только по семейным делам (параграф 1). Вместе с тем, авторы законопроекта создают условия для замены родителей третьим лицами в любых гражданских процессах, не только семейных, но например, имущественных. То есть, создают условия для гораздо более глубокого вмешательства в дела семьи и, считаем, - для криминализации семейной сферы. Там, где есть возможность поживиться за счет ребенка, (на которого что-нибудь оформлено, например, по материнскому капиталу) путем отстранения от суда его родителей, всегда найдутся криминальные элементы, которые будут встроены в организации, «оказывающие психологическую помощь» и «плодотворно работающие с судами».
   (б) согласно ст. 3 указанной нератифицированной Россией Конвенции «право получать необходимую информацию и выражать свое мнение» предоставляется только ребенку, который имеет «достаточный уровень понимания». Однако даже такой оговорки не позволили себе авторы законопроекта.
  Примечательно: в пояснительной записке сказано, что «достаточный уровень понимания» все-таки нужен для реализации права ребенка «обратиться с ходатайством о назначении специального представителя, а в соответствующих случаях - адвоката; права осуществлять частично или полностью полномочия стороны в судопроизводстве».
  Однако в самом проекте ГПК мы ни слова не находим в отношении «уровня понимания несовершеннолетнего»!
Предлагаемая редакция статьи 165 ГПК фактически наделяет ребенка любого возраста полноценными «взрослыми» правами в судебном процессе, в т.ч. по выбору представителя, тем самым полностью уничтожая роль родителя как законного представителя.
При этом согласно ст. 10 Европейской конвенции об осуществлении прав детей в процессе судопроизводства представитель, назначенный ребенку вместо родителя, «должен:
- обеспечить ребенка всей необходимой информацией;
- разъяснить ребенку возможные последствия, связанные с высказыванием его мнения, а также возможные последствия любых действий представителя;
- выяснить мнение ребенка и сообщить его органу судебной власти».
Надо быть честными: с учетом психофизиологической незрелости детей (которую не желают признать авторы законопроекта) в итоге мы получим ситуацию, когда некий «добрый дядя», назначенный ребенку в качестве «представителя», уведомит ребенка, что делать, как делать, и все нужное «сообщит суду». То есть, законопроектом создаются условия, когда не только родителей, но и ребенка заменит некое лицо, которое будет действовать исключительно  в своих корыстных интересах. Наивно было бы предполагать иное.
Идея о ратификации Европейской конвенции об осуществлении прав детей крайне опасна, поскольку данная Конвенция (как многие европейские документы последних лет) направлена на полную замену родителей другими представителями в судебном процессе, на создание упрощенных механизмов подачи жалоб детьми против родителей, чем в корне подрывает нормальные внутрисемейные отношения.

III.      Обязательное участие в процессах с участием детей психологов и педагогов.
Согласно новой редакции ч. 1 ст. 179 ГПК при производстве любых «процессуальных действий с участием несовершеннолетнего, не достигшего возраста шестнадцати лет либо достигшего этого возраста, но страдающего психическим расстройством или отстающего в психическом развитии, участие педагога или психолога обязательно. При производстве процессуальных действий с участием несовершеннолетнего, достигшего возраста шестнадцати лет, педагог или психолог приглашается по усмотрению суда». При этом согласно ч. 6 ст. 179 ГПК «При производстве процессуальных действий с участием несовершеннолетнего присутствует его законный представитель, если это не противоречит интересам несовершеннолетнего».
Таким образом, если раньше в процесс с участием детей привлекался лишь педагог (не психолог), и лишь при допросе, то по законопроекту абсолютно любое процессуальное действие совершается с участием психолога или педагога, привлекаемого судом (ч. 2 ст. 179).

Во-первых, решение о введении в каждый процесс педагога / психолога означает полное недоверие родителям как законным представителям ребенка в судебном процессе, и само по себе представляет собой презумпцию наличия противоречия между интересами родителей и детей. Данный факт подрывает право родителей на воспитание, включающее право представлять и защищать ребенка в отношениях с любыми государственными органами (ст. 38 Конституции, п. 1 ст. 64 Семейного кодекса РФ (далее – СК)). При этом психологи заинтересованы в участии в судебных делах и в хороших отношениях с судом, ибо расходы на специалистов (в качестве которых в процесс планируют привлекать психологов) возмещаются за счет средств федерального бюджета (ч. 2 ст. 96 ГПК РФ).

Во-вторых, ч. 6 ст. 179 ГПК дает возможность полного отстранения родителей от участия в процессе, как только будет установлено «противоречие интересам ребенка». Данная формулировка имеет крайне неопределенный характер. На практике в РФ последние годы настолько широко в практику внедряются документы ювенального толка, что любой воспитательный маневр или мнение родителя, противоположное мнению ребенка, все чаще расцениваются как «угроза» ребенку либо «жестокое обращение» с ним[2].

 С учетом внедрения в судебный процесс психолога/педагога новая норма позволит суду полностью исключить «неспециалиста» - родителя из дела якобы для блага ребенка.
 Стоит обратить внимание на то, что по ч. 6 ст. 179 исключение из судебного дела «законного представителя» (то есть родителя) можно устроить относительно легко, вместе с тем, никаких подобных норм не существует в законопроекте отношении назначенного ребенку «иного представителя». То есть, некие третьи лица, которые блюдут по жизни свои интересы и слабо интересуются судьбой чужих детей, будучи назначены в процесс как замена ребенка будут в этом процессе работать до победного конца и ничего с ними родитель поделать не сможет! Стоит ли говорить о том, что в рамках «процессуального» общения тет-а-тет с ребенком подобный «иной представитель» может позволить себе разное, в частности, грубые нарушения закона, в том числе дискредитацию родителей (запрещенную ФЗ РФ от 29.12.2010 N 436-ФЗ «О защите детей от информации, причиняющей вред их здоровью и развитию»). И у «законных» представителей не будет никаких шансов проверить, что будет творить «иной» представитель с его ребенком с тем, чтобы защитить ребенка и привлечь при наличии оснований правонарушителя к ответу.
Коротко говоря, предлагаемая ст. 165 ГПК полностью лишает родителей, попавших в процесс, приоритета в воспитании своих детей, постулируемого п. 1 ст. 63 СК.
  Кроме того, в силу неопределенности содержания новые версии ст. 179, а также ст.ст. 52, 165 ГПК не имеют права на жизнь.
Конституционный Суд РФ неоднократно указывал: «Неопределенность содержания правовой нормы препятствует ее единообразному пониманию, ослабляет гарантии защиты конституционных прав и свобод, может привести к нарушению принципов равенства и верховенства закона; поэтому самого по себе нарушения требования определенности правовой нормы, влекущего ее произвольное толкование правоприменителем, достаточно для признания такой нормы не соответствующей КонституцииРФ» (постановления от 6 апреля 2004 года № 7-П, от 20 декабря 2011 года № 29-П, от 2 июня 2015 г. № 12-П  и др.)».
 Завершает законопроект детализация допроса ребенка. В ч. 1 ст. 179¹ законопроекта сказано: «При допросе свидетеля в возрасте до четырнадцати лет, а по определению суда также при допросе свидетеля в возрасте от четырнадцати до восемнадцати лет присутствует его законный представитель».
То есть, родители детей старше 14 лет по общему правилу не смогут присутствовать на допросе ребенка, за исключением случая вынесения судом определения о его допуске.
 Иными словами, родитель по новому законопроекту практически лишается возможности влиять на процесс, а суд решает все вопросы на основании опроса ребенка и мнений «специалистов» (детских адвокатов, «иных представителей», психологов, педагогов), к которым родители не относятся.

IV.      Законопроект представляет собой грубое вмешательство в дела семьи.
Проект изменения ГПК подрывает базовые принципы семейного права, поскольку «семейное законодательство исходит из необходимости укрепления семьи,… недопустимости произвольного вмешательства кого-либо в дела семьи, обеспечения беспрепятственного осуществления членами семьи своих прав».
Как отмечает д.ю.н., профессор А.М. Нечаева, «принцип недопустимости вмешательства в дела семьи относится к ключевым понятиям, имеющим прямое отношение к взаимосвязи и взаимозависимости государства и гражданина - члена семьи»[3]. Не случайно Конституционный Суд РФ в Определении от 26.05.2011 г. № 875-О-О указал, что обсуждаемый принцип является конкретизацией положения, закрепленного в ч. 1 ст. 38 Конституции РФ о защите государством материнства, детства и семьи.  

Законопроект нарушает множество норм семейного законодательства, закрепляющих право родителей на воспитание и заботу о ребенке и запрещающих вмешательство в решение этих опросов извне (п. 3 ст. 1, п. 2 ст. 31, п. 1 ст. 63, п. 2 ст. 65  СК).
В отношении допуска до детей психолога следует учесть уже существующие нормы федеральных законов.
В ч. 3 ст. 42 ФЗ РФ от 29 декабря 2012 г. № 273-ФЗ «Об образовании в РФ» прямо сказано, что «психолого-педагогическая, медицинская и социальная помощь оказывается детям на основании заявления или согласия в письменной форме их родителей (законных представителей)».
П. 4 ст. 65 СК указывает: «При осуществлении родительских прав родители (лица, их заменяющие) имеют право на оказание им содействия в предоставлении семьемедицинской, психологической, педагогической, юридической, социальной помощи».
Согласно п. 6 ч. 3 ст. 44 ФЗ РФ «Об образовании в РФ» родители (законные представители) несовершеннолетних обучающихся имеют право: «получать информацию о всех видах планируемых обследований (психологических, психолого-педагогических) обучающихся, давать согласие на проведение таких обследований или участие в таких обследованиях, отказаться от их проведения или участия в них, получать информацию о результатах проведенных обследований обучающихся».

Как видно, действующее законодательство исходит из необходимости получения согласия родителей на допуск психологов к детям. А обсуждаемый законопроект явно пренебрегает существующими положениями и входит с ними в противоречие.
Вышеприведенные нормы законов, требующие согласия родителей на допуск к их детям психологов, крайне важны, поскольку позволяют родителям самостоятельно решить вопрос о принципиальной необходимости психолога для ребенка, а также дают возможность выбрать психолога родителям лично, что позволяет  уберечь детей от опасного психовоздействия. В современных условиях актуальность сохранения подобных норм не вызывает сомнения, поскольку на психологических факультетах получают все большее распространение разрушительные для психики и здоровья человека программы, что ведет к массовому выпуску психологов, работающих по опасным методикам.
В частности, в Санкт-Петербурге работают НКО (являющиеся официальными поставщиками социальных услуг), психологи которых ведут работу с детьми и, судя по текстам их методических материалов, занимаются растлением детей, вовлечением их в употребление наркотиков через программы профилактики «ВИЧ», «рискованного поведения» и т.п.[4].

В связи с изложенным считаем недопустимым любое широкомасштабное  введение в судопроизводство психологов/педагогов без согласия родителей.
Внедрение обязательных психологов в процесс идет вразрез с приоритетами внутригосударственной семейной политики, в числе которых «создание условий для повышения авторитета родителей в семье и обществе и поддержания социальной устойчивости каждой семьи» (разд. IIIКонцепции государственной семейной политики в РФ на период до 2025 года, утв. распоряжением
Правительства РФ от 25 августа 2014 г. № 1618-р). О какой устойчивости семьи может идти речь, если родители вымещаются из роли «законного представителя ребенка» и принудительно замещаются некими «специалистами»?
Помимо вышеприведенных норм законопроект нарушает также право детей на воспитание своими родителями (абз. 2 п. 2 ст. 54 СК), поскольку родителей добровольно-принудительно подменяют «иными представителями».

  Законопроект противоречит также Стратегии национальной безопасности, утв. Указом Президента РФ от 31 декабря 2015 г. № 683. В п.п. 76, 78 Стратегии защита семьи и сохранение традиционных российских духовно-нравственных ценностей отнесены к  «стратегическим целям обеспечения национальной безопасности». Призывы к детям назначить себе другого (вместо родителя) представителя или адвоката ведут к  разрушению целостности семьи и подрывают авторитет родителей.
Законопроект предполагает априори, что родители некомпетентны, поэтому в процессе всегда необходимо участие психолога и педагога. А для родителей - согласно последним веяниям в семейной политике - нужны специальные школы, в которых они должны учиться «воспитательным компетенциям». Именно для этого продвигаются так называемые «родительские университеты» и готовится Концепция «помощи родителям в воспитании детей», которая направлена на замену естественной воспитательной функции родителя «профессиональными навыками», а в качестве финальной цели имеющая внедрение системы сертифицированного родительства, предусмотренного форсайт-проектом «Образование 2035»[5].
Через создание благоприятных условий для отстранения родителей от судебных процессов с участием их детей законопроект лишь дополняет общую картину разрушения института семьи в России.

V.        Законопроект № 103372-7 – это закон о введении ювенальных судов в РФ.
  Несмотря на то, что в законопроекте не фигурирует слово «ювенальный», законопроектом внедряется большая часть механизмов, которые работают в ювенальных судах Запада и полностью себя дискредитировали. Можно назвать этот проект – законом о ювенальной юстиции в РФ.
Проблема определяющего воздействия на судебный процесс психолога в любых делах, касающихся детей и семьи, крайне остро стоит на Западе. И это мягко сказано.

По сути дела решение судьи в ювенальных западных судах принимается на основании заключения психолога / психиатра, а роль родителя сведена к нулю, он выступает в процессе скорее в качестве «объекта», а не «субъекта».
Р.Моритц – германский психологс 20-летним стажем, который знает «кухню» ювенальной юстиции в деталях – пишет: «Любой жадный до денег и некомпетентный психолог может суду дать свое определение блага / опасности для ребенка»[6]. Также автор отмечает, что суд по ювенальным делам в 100% случаев базируется на заключениях экспертов[7].
Поэтому родителю – «неспециалисту» - в подобных делах что-то доказать почти невозможно.

  Аналогичную позицию излагает в своем исследовании другой германский автор - Норберт Блюм, который занимал в прошлом пост министра труда и социального порядка. Этот исследователь в своей книге «Возражаю! Снова произвол в германских судах» указывает, что психиатрия превратилась в ответвление правосудия с возрастающим значением, что увеличивается количество людей, направленных в психиатрические учреждения принудительно, что решения психиатров оказывают нередко предопределяющее значение в судебных процессах, что нет полноценной возможности защищаться от ложных заключений психиатров, что психиатры естественно заинтересованы в сохранении любых своих заключений в силе[8].
Как пишет Р. Моритц, «вполне здоровые психически дети закрываются в учреждения психиатрии без каких-либо основательных причин, и им назначается психологическое и психиатрическое наблюдение»[9].

  Автор также отмечает, что «каждое заключение эксперта выходит на то, что детям и родителям необходимо назначить психологическую и психиатрическую терапию. Некоторые аргументы из заключений настолько «притянуты за уши», что человек в здравом рассудке будет сомневаться, можно ли это заключение исполнить»[10].

  Аналогичные шокирующие сведения имеются по системе других стран с победившей ювенальной юстицией, например, США. В частности,сенатор Штата Джоржия (США) Ненси Шеффер исследовала несколько сотен случаев изъятия детей из семьи и выпустила доклад «Коррупционный бизнес службы защиты детей» («ThecorruptbusinessofChildprotectiveservices», 2007)[11]. Согласно указанному документу:
 - система выстроена так, что социальные работники подделывают доказательства, ибо им выгодно изымать детей. И они «вне подозрений» системы.
- Все нарушения в детозащите покрываются ссылкой на конфиденциальность информации.
- В изъятии детей заинтересованы многие: детские адвокаты, семейные суды, психологи, консультанты, замещающие семьи, социальные работники. Высокое количество изымаемых детей обеспечивает их рабочим местом. И клеем в этой системе являются социальные работники.
- За каждого ребенка, помещенного в замещающую семью, платится бонус. Это приводит к тому, что надо изъять как можно больше детей, чтобы заработать и чтобы у клиентов (замещающих семей), был выбор. Родители вынуждены оплачивать содержание  отобранного ребенка, «социальные услуги» и т.п.
- Больше денег выделяется на детей, помещенных в психиатрические заведения и посаженных на психотропные медикаменты. 60% похищенных детей подсаживают на "прозак" (шизотерическое успокоительное)[12].
- Система не финансирует воссоединение семьи. В этой системе никто не заинтересован в возвращении детей. Дети всегда жертвы.
В заключение приведем аналогичные данные по системе Англии.
Автору настоящей статьи довелось выяснить детали одного из страшных судебных процессов в семейном суде Англии, по которому хорошая мать – Лайла Брице - была жестоким образом лишена своего ребенка на основании заключений «специалистов».
Пострадавшая сообщает следующее. В Англии суды приглашают карманных «экспертов», которые издевательски представляются в резюме как «независимые». Психологи при судах не свободны. Судьи не позволяют родителям приводить контраргументы, не разрешают опираться на мнение действительно независимых судмедэкспертов.
Анкеты психологов, переданные в судебное дело Лайлы Брице, были составлены так, что как бы ни ответила мать, ее признавали «неспособной к материнству», и мнение «специалиста» невозможно было оспорить. Например, Л. Брицевыдали тест, в котором фигурировал вопрос: «Считаете ли вы правильным подавать себя в лучшем виде при завязывании новых контактов, например, при устройстве на работу?». Она написала: «Да»; психиатр квалифицировал такой ответ как «Нарциссизм». Позже независимый психиатр сообщил Л. Брице, что если бы она написала «Нет», то психиатр указал бы, что она – «неряха»,  и значит, тоже не может быть хорошей матерью.
По сообщению пострадавшей, во время одной из бесед с ней психиатр сказал: «Вы должны хотя бы частично признать, что местные власти правы в их опасениях по поводу того, что вы в будущем не будете способны справляться с воспитанием дочери. Иначе у вас нет никаких шансов вернуть дочь».
Многие участники спектакля под названием «английский семейный суд» признавались Л. Брице, что они не будут работать против системы, а система заточена на изъятие ребенка и передачу в приемную семью, что и произошло в случае с Лайлой несколько лет назад.
Для более глубокого изучения вопроса можно обратиться к книге «ГУЛАГ семейных судов Великобритании».[13] 
В указанном исследовании описана система секретных судов, о которой запрещено писать в СМИ под страхом тюремного заключения. В книге сообщается, что система семейных судов использует огромное количество фальшивых обвинений против невинных родителей, чьи дети отняты насильственным образом. «Священной коровой» в этих судах являются те самые детские адвокаты и судебные эксперты, которых внедряют обсуждаемым законопроектом в России.
Суть проблемы в том, что «рынок детозащитных услуг» приносит ее участникам хорошие деньги[14].
Огромные прибыли оставляют «специалистов» и организации, «оказывающие услуги» по изъятию детей и сопровождению семей, бездушными к реальным потребностям детей. Выливается это в разрушение института семьи в мировом масштабе. Количество людей с покалеченными судьбами на Западе уже достигает миллионы. Ювенальную систему следует назвать легализованным геноцидом семейного населения. С учетом имеющегося западного опыта нет никаких оснований для дальнейшего заимствования западного ювенального опыта в России, которое происходит под вывеской внедрения «дружественных ребенку социальных услуг и правосудия».
Во избежание окончательного построения в России антисемейной системы следует принять меры для снятия законопроекта № 103372-7 «О внесении изменений в Гражданский процессуальный кодекс Российской Федерации» с рассмотрения в Госдуме.