На 50-летие митрополита Илариона (Алфеева) была совершена служба по обновленческому обряду

24 июля 2016 года Святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл совершил Божественную литургию в московском храме в честь иконы Божией Матери «Всех скорбящих Радость» (Преображения Господня) на Большой Ордынке.

За богослужением были вознесены молитвы о чествуемом в тот день настоятеле храма митрополите Волоколамском Иларионе (Алфееве) в связи с 50-летием со дня его рождения.

Богослужение это было не обычным и очень уж напоминало как литургическую практику обновленцев начала ХХ века, так и современную практику католиков при совершении мессы: престол да еще и семисвечник были вынесены на середину храма (в алтаре остался другой, «настоящий» престол!), а амвон перед Царскими вратами был превращен в горнее место, на котором восседал Патриарх Кирилл задом к иконостасу, алтарю и «настоящему» престолу.






На амвоне никогда не сидят. Даже архиереи. У амвона есть глубокая символика, из-за которой даже патриархи за богослужением на амвоне только стоят. Амвон – это место воскресения Христова, с него читают Евангелие, с него архиерей совершает свое благовестие – проповедь. Сидеть на амвоне – это не только сидеть на Евангелии, это подпирать мягкое место своими собственными проповедями. Сидят на кафедре. Кафедра всегда находится в центре храма и на Горнем месте. Но из-за того, что престол вынесли в центр храма, теперь и амвон стал Горним местом. А это ломает всю традиционную символику литургии.



Подобное модернистское служение литургии не только искажает мистическое значение иконостаса как духовно-материальной границы между пространством алтаря (местом Божественного присутствия) и храма (местом собрания народа Божьего), но и является вопиющим литургическим бесчинством. Именно католики служат мессу без иконостаса. Алтаря по сути у них уже нет.

Если религиозное сознание православных верующих привыкло окружать особым благоговением то место, где совершается величайшее из таинств – святая Евхаристия, то реформаторы-обновленцы 1920-х гг. требовали открыть алтарь и даже перенести престол из алтаря на середину храма, чтобы действия священника были видны молящимся. Именно так и совершал богослужения, в частности, епископ Антонин (Грановский) в Заиконоспасском монастыре, выдвинув престол из алтаря на солею. На «соборе» Союза «Церковное возрождение» Антонин говорил:

«Народ также требует, чтобы он мог созерцать, видеть то, что делает священник в алтаре во время богослужения. Народу хочется не только слышать голос, но и видеть действия священника. Союз “Церковное возрождение” дает ему требуемое» (Труды первого Всероссийского съезда или Собора Союза «Церковное возрождение». М., 1925, с. 25).

Антонин (Грановский) рассказывал, как он предлагал в 1924 году верующим похлопотать у власти открытие одного храма, но с условием: принять русский язык и открыть алтарь. Верующие обратились за советом к Патриарху Тихону. Святейший Тихон ответил: пусть лучше церковь провалится, а на этих условиях не берите.

Антонин говорил по поводу высказывания Патриарха Тихона: «Посмотрите на сектантов всех толков. Никто не устраивает в своих молельнях скворечников. Все католичество, вся реформация держит алтари отгороженными, но открытыми. Вот эти два наших приобретения: русский язык и открытый алтарь представляют два наших разительных отличия от старого церковного уклада. Они так претят Тихону, то есть поповству, что он рад, чтобы такие церкви провалились».

В 1922 г. другой обновленческий деятель о. И. Егоров также самочинно реформировал традиционное богослужение аналогично епископу Антонину: перешел на русский язык и перенес престол из алтаря на середину храма.

Неообновленцы конца 1990-х гг. разделяли мнение своих духовных предшественников начала ХХ века. Так, например, священник А.Борисов в своей книге «Побелевшие нивы» писал:

«Когда-то, в 20-е годы, смелый реформатор епископ Антонин Грановский пытался ввести служение литургии с престолом, поставленным посередине храма, с чтением вслух всем народом евхаристических молитв. Тогда это вызвало насмешки церковных снобов. Но может быть, это не так уж и смешно? Быть может, пройдет какое-то время, и наши потомки будут недоумевать, как могло случиться, что... миллионы христиан на много веков были отгорожены иконостасом... Очевидно настало время подумать о том, не будет ли служение литургии, подобное возобновленному епископом Антонином, способствовать более полному и сознательному участию всех находящихся в храме в Евхаристии» (с. 175–176).

Интересно – как можно одновременно качать головой и говорить «ах, душка святитель Тихон, ах, бяки обновленцы» – и делать то же самое, что обновленцы и топтаться ногами по распоряжениям и заветам святителя Тихона? Это уже даже не лицемерие, это циничный плевок в него…

Таким образом, возмутительное служение Патриархом литургии на вынесенном на середину храма престоле повторяет практику обновленцев начала ХХ века и приближает литургию к католической практике служения мессы. Подобный литургический произвол является, по нашему мнению, бесчинным и непростительным поведением, за которое должно неизбежно последовать церковное наказание, даже если такую литургию возглавлял и сам Патриарх.

И самое ужасное – что это не просто «рядовое богослужение в рядовом храме». Это установка для епархий о том, что надо вот так служить теперь и впредь.


В публикации использованы материалы статей Н.Каверина и блога «Православный японского обряда».

Источник:http://www.blagogon.ru/news/455/