О стоянии в правде, чести и совести

Жизнь всё явственнее свидетельствует: задача разрушения России, поставленная в послевоенной доктрине Алена Даллеса, "подковёрно", медленно исполняется. Этому действенно способствует либеральное или "нейтральное" отношение задающей политический тон бездуховной власти – к примерам очевидной публичной безнравственности, противостоящей традиционным духовно-нравственным и культурным ценностям нации; настойчивое наступление на традиции семьи доморощенных "ювеналов"; безответственная или двуличная политика в сфере образования, культуры и искусства; наконец – более чем странное поведение некоторых православных клерикалов, иные слова и действия которых никак не соответствуют "стоянию в вере", но словно демонстрируют её открытое предательство. Всё это примеры преступного непротивления в ведущейся против России информационной войне.

Бросив "всё золото, всю материальную мощь – на оболванивание и одурачивание людей"1, заклятые друзья России неслышно достигают намеченных целей: "вырывать духовные корни, опошлять и уничтожать корни народной нравственности", добиваться растления массы молодёжи, "сделав из неё циников, пошляков и космополитов". Конечно, не все развращаются: духовные сокровища, завещанные нам благочестивыми предками, "наследниками Святой Руси", являются серьёзным препятствием для "тайных" и откровенных растлителей. Однако реальные успехи разрушителей значительны, ибо в иных случаях имеют место публичные отступления от безусловных и абсолютных нравственных истин, духовных аксиом, без незыблемой крепости которых нельзя остановить поругание человеческого в человеке.

Об этом пойдёт речь. С учётом, что сознание иных современников оказывается неспособным умозрительно воспринимать нравственные азбучные истины. Начну с библейской древности. Сын благочестивого Ноя Хам посмеялся над наготою спящего отца своего и был проклят им в рабство: насмешка над старшим, над отцом, была определена как недопустимое, как гнусный грех. Имя Хама припечатано к этому греху.

Библейская притча – пример безусловной и незыблемой оценки безнравственного поступка: нарушение достоинства влечёт за собой твёрдое, решительное возмездие, ложащееся на виновника и его наследников. Таковы твёрдые нравственные заветы человеческих сообществ. Безнравственное – недопустимо, преступно и – всё: никаких "бывает", "ну и что", "подумаешь..." В непременности нравственных требований – ключ к воплощению человеческих начал в человеке. Без этого неизбежно падение, грех, расчеловечивание, которые требуют для искупления вины не только наказания самого виновника, но и его потомства. Всякое легкомыслие, имеющее целью произвольно приуменьшить вину или смягчить заслуженное наказание, – воспринималось тоже как грех или преступление. Нравственный проступок человека ложился клеймом на его семью, на род, на народ...Изменившие нравственному долгу не получали оправдания.

Литература беспристрастно отразила это. Вспоминается "Маттео Фальконе" В.А.Жуковского. Малолетний сын известного на Корсике охотника-смельчака Маттео Фальконе – Фортунато спрятал раненого беглеца, а затем предательски выдал его преследователям, соблазнившись обещанными ему за то часами, и был осуждён возвратившимся отцом на смерть по законам чести. В те суровые времена, честь ценили выше жизни, ибо не было утрачено убеждение, что рано или поздно бесчестье приводит к позору и гибели. И прежде всего – к гибели души.

Гарун, в страхе покинувший поле боя, где погибли его отец и два родные брата ("Беглец. Горская легенда" М.Ю.Лермонтова), отвергнут всеми в родном ауле: ни у друга, ни в доме любимой, ни у родной матери, произнесшей проклятие ("ты мне не сын") не находит он пристанища и сам убивает себя.

Андрий, предавший веру и родину, прельстившись любовью к красавице-полячке и польской пышностью ("Тарас Бульба" Н.В.Гоголя), принимает смерть от руки славного героя, полковника Тараса, отца своего... Непримиримость к бесчестью стояла на страже жизни народа...

Но в ХХ веке происходит нечто, вызывавшее у нашего отчаявшегося соотечественника не лишённое оснований мнение: "Наш народ стал народом-предателем. Он предал тех, кто принёс ради него неслыханные жертвы, предал своих потомков...Наши потомки осудят нас как предателей. И это будет справедливо..." (А.А.Зиновьев. Русский эксперимент. С.332). Сказать так обо всём народе – значит погрешить против истины. Но! Но заметная часть народа – это предательство совершила. И оно, это предательство, продолжает тяготеть над всеми нами, потому что народ – это все мы, связанные незримыми вековыми связями и памятью, той, что осознана нами, и утраченной, неосознанной или туманной, но готовой вспыхнуть ярким светом озарения в роковые дни нашей жизни, до которых мы бываем беззаботно забывчивы.

Нам бы помнить об этой забывчивости, остерегаться её, потому что ею чаще всего и готовятся наши беды. Ведь предательство – не прощается, оно всегда искупается дорогой ценой. И только тогда, когда приходит час беды-расплаты, оглядкою приходит мысль: так ведь мы сами эту беду накликали, сами! А причины?

Тому причины – в нашем равнодушии к коренным заветам предков, к традиционным понятиям, к правде, впитавшей благотворный и бесспорный опыт столетий, к освящённому верой чувству долга, ответственности и чести-совести. Да ещё – в угашении исторической памяти поколений и слепом преклонение перед Западом, в подчинении террористической проповеди пламенных проповедников всепоглощающего прогресса.

Первоначальные язвы названных пороков заметил уже И.В.Киреевский: "...Слава Богу, русский народ ещё не теряет своей чистой веры и многих других драгоценных качеств, которые из этой веры рождаются, – писал он, – но, по несчастию, нельзя не сознаться, что он потерял уже одну из необходимых основ общественной добродетели: уважение к святыне правды.

Здесь коснулись мы такого предмета, о котором едва ли может говорить равнодушно человек, любящий своё Отечество. Ибо если есть какое зло в России, если есть какое-либо неустройство в её общественных отношениях, если есть вообще причины страдать русскому человеку, то все они первым корнем своим имеют неуважение к святости правды."2

Ложь неслучайно толкуется в Евангелии как грех, ибо она размывает святыню правды, без которой нельзя достичь ни справедливости, ни чести-совести. Сегодня иное, чего раньше до слёз стыдились, иногда считают уже возможным, даже обыденным. Это признак распространяющейся духовно-нравственной проказы, которая, растлевает душу человека, лишает стыда.

Некогда у заметного большинства нравственные понятия были по преимуществу другого склада. Всё это знаю я и по скромному опыту жизни. Семья наша жила на окраине Москвы. Среди моих родных было много врачей. К ним иногда обращались за помощью живущие по соседству. Помню раннюю весну 1946 года. Стою у окна. Вижу: кто-то подходит к двери и звонит. Узнаю Марусю-дворничиху. Открывает ей моя тётушка (врач) Елизавета Георгиевна. Слышу (через форточку) разговор: "Ничего я не возьму! Слышишь. Если что носить мне будешь, я к тебе приходить не стану. Поняла." И дальше – в ответ на слёзные возражения: "Я тебе сказала. Всё." И затем – голос Маруси (опять сквозь слёзы): "Елизавета Георгиевна, ну, пусть хоть мужик мой к Вам придёт: дрова попилит". И – после молчания: "Ну, пускай приходит..."

Помню и дальнейшее. Приходит мужик с товарищем. Пилят и колют дрова. После работы от денег категорически отказываются. И тогда получают мзду продуктами: муж тётушки полковник медицинской службы отдаёт накопленные по спецобеспечению консервы. Берут с благодарностью...

В то время известные мне врачи лечили знакомых соотечественников бесплатно. Слышал я также, что до революции многие практикующие московские лекари не брали денег с коллег и бедняков. Не соблюдающим это неписаное правило многие товарищи по работе не подавали руки...

2

Более четверти века продуманно, организованно и целенаправленно разрушают прежнюю систему отечественного образования, которой мы по праву гордились. Невозможно поверить, что участвовавшие в этом разрушении "высокие начальники" не понимали, что происходит. Понимали. Пользуясь знакомством, я был принят в начале "перестройки" одним из самых высоких чиновников (не называю известную фамилию, ибо дело не в личности). В разговоре я наивно пытался убедить его, что происходит настоящее разрушение. Он спокойно и откровенно ответил приблизительно следующее: "А чего же Вы хотите? Чубайсам и Гусинским не нужны образованные люди, а нужно быдло". Нет надобности добавлять, что сей "высокий чиновник" за всё долгое время пребывания на своём посту ничего и не пытался сделать, чтобы остановить разрушение.

Приведу лишь один пример начальственной деятельности одного из министров образования. Этот "благодетель" подписал руководящий документ – список обязательных для изучения в школе писателей (приказ № 56 от 30.06. 1999). По этому документу, якобы доработанному "по замечаниям и предложениям педагогической общественности" и одобренному Федеральным экспертным советом по общему образованию Минобразования России, было предложено разработать согласно приведённому списку обязательных для школы литературных произведений – программы, укрепляющие "гуманистическое предназначение учебных заведений", направленные "на улучшение гуманитарного образования".

Этим списком было утверждено "обрезание" прежних программ по литературе для школы на 700 лет. Видимо, "для укрепления духовно-нравственного потенциала молодёжи" и содействия воспитанию "беззаветной любви к своей Родине" (цитирую упомянутый документ – В.Т.) министр узаконил изъятие из обязательного списка патриотического "Слова о полку Игореве", пренебрёг важностью воспитательного смысла "Поучения Владимира Мономаха", "Повестью о разорении Рязани Батыем", "Житием Александра Невского, а также поучительной "Повестью о горе злочастии" и некоторыми другими произведениями, ранее известными школьникам.

По утверждённому списку в число обязательных авторов не вошли, ранее изучаемые в школе: великий сын русского народа М.В.Ломоносов, замечательный писатель и историк Н.М.Карамзин (его именем В.Г.Белинский назвал целый период русской литературы), А.Н.Радищев, о котором А.С.Пушкин сказал: "Как можно в статье о русской литературе забыть Радищева? Кого же мы будем помнить?" Не было в списке и И.А.Крылова, который "один мог бы быть главою и представителем целого периода литературы", "ибо первый внёс в русскую литературу элемент народности" (В.Г.Белинский). Отсутствовал К.Ф.Рылеев, автор дум, через которые школьники ранее укрепляли своё знакомство с историей России и насыщались патриотическим духом, Изгнан был из классиков

А.С.Грибоедов со своей знаменитой комедией "Горе от ума". Не упомянут и гениальный А.В.Кольцов, плоть от плоти народной, также самый хрестоматийный поэт А.Н.Майков и др.

Это лишь одно из многочисленных распоряжений, в течение четверти века систематически разрушавших наше образование; позорно, что ответственный руководитель не испытывал при этом чувства вины, то есть он либо невежествен, либо...вредил сознательно, то есть – лишён стыда-совести...

И сегодня это разрушение цинично продолжается. Нынешний уровень знаний выпускников большинства школ и высших учебных заведений уже не соответствует тому, какой должен быть у граждан страны, желающей сохранить свою независимость.

Мы словно забыли, что успех школьного дела непосредственно связан с правильной выстроенностью сознания школьников. Но основные свойства и ориентация нравственно здоровой личности до сих пор должным образом не отражены в программных документах по образованию и воспитанию в средней школе.

Мы безропотно терпим изменения программ обучения, которые всё более приближаются к образцам школ колониальных стран. И молчим. Не выступаем дружно и ответственно за полноценное школьное образование. Мы терпим "дикие моды", разодранные в лохмотья штаны, не осуждаем, как должно, навязанную нам ложь, терпим "колониальное унижение" и культурный геноцид в СМИ, оттеснивших на задворки рекламы великую русскую культуру. Мы терпим. Нам воздастся горьким горем за это наше бесстыдное терпение.

Мы забываем, что привычка ко лжи не только растлевает сознание, но рано или поздно тяготой отражается на нашей судьбе. И тогда, когда лжём сами, и тогда, когда лгут нам.

Всё, что происходит в большинстве СМИ и части рекламы, – нацелено на резкое снижение духовных начал и наших здоровых традиционных ценностей. «Понижение порога стыдливости» путём демонстрации уродства, безсстыдства, примеры жестокости и т д.– внедряются сознательно, – их делают «привычным элементом» массовых зрелищ, телевидения, прессы и рекламы.

Нам "подбрасывают" продукты антикультуры, нас заставляют привыкать к тому, что наша великая русская литература уже оказалась на задворках школьного образования. Мы продолжаем молчать, хотя было сказано и по-разному многократно повторено: "...Тесня русскую классику, мы лишаем доверенное нам молодое поколение не только прошлого, мы лишаем его и будущего".3

Образование поразила эпидемия духовно-нравственной проказы. Всё чаще и обыденней становятся сведения о торговле фальшивыми оценками
знаний в вузах, всё циничней отношение к экзаменам, к тому, что у иного преподавателя-преступника можно за деньги "сдать", не утруждая себя знаниями. Несколько лет назад знакомый сотрудник крупного научно- исследовательского учреждения рассказывал, как невзначай завёл разговор с сыном своего начальника, ожидавшем отца. На вопрос, как сдал сынишка экзамен по анатомии, тот ответил: "Да ничего, но многовато: 200 долларов"... Несомненно, что растление молодого поколения, будущей элиты, – это преступление перед народом, государственное преступление. За него должно отвечать по строжайшим законам, которые ещё не написаны. А пора! Пока мы только можем свидетельствовать о серьёзном падении уровня не только школьного, но и вузовского образования.

В подобных историях вина ложится на растленных преподавателей, которых не могут оправдать никакие обстоятельства, в том числе и нищенство. Бывало ли так раньше? Бывало. Ведь неслучайно А.С.Пушкин в "Записке о народном воспитании" (1826) пишет, что "экзамен сделался новой отраслью промышленности для профессоров". Но если бы это явление было распространено, как ныне, не было бы ни Пирогова, ни Мечникова, ни Менделеева, ни Зелинского, Чижевского, Павлова и других. В условиях информационной войны, такие преступления равны измене Родине.

Во время моего студенчества ни о чём подобном я не слыхивал, а наблюдал совершенно другое. Мой отец преподавал по совместительству в техническом вузе сопротивление материалов, "сопромат", как называли этот предмет студенты. Иногда отстающие приходили на пересдачу к нам домой. Вспоминаю одного студента-заику; он приходил несколько раз. Помню, что отец сказал ему: "Вы меня измором не возьмёте. Приходите, когда будете знать материал." И вот наконец отец ставит "зачёт", и высоченный студент, засовывая руки в рукава пальто, произносит: "Н-на-н-након-нец-то!"

Преподаватель, уважающий себя и преподаваемый предмет не может быть не требователен...Помню экзамен по русской литературе 18 века. Принимал его профессор А.А.Зерчанинов. Во время моего ответа Александр Александрович, обращаясь ко мне, произнёс: "А я Вам, Троицкий, больше четвёрки не поставлю". "Александр Александрович, – отозвался я, – это Ваше дело: ставьте, что считаете нужным..." "Нет, Троицкий, – повторил Зерчанинов, – я Вам больше четвёрки не поставлю, потому что Вы отвечаете ниже своих возможностей." В этом замечании по-своему проявлялась профессиональная честность и честь, о которой теперь преступно забывают. Была она у весьма многих эта честь-совесть! Поэтому выжил народ, пройдя столько бед и испытаний!..

Воистину людьми чести были многие наши предки, богатыри духа: они имели замечательное достоинство, присущее личности, утвердившей себя высоко нравственным поведением в человеческом звании, обладавшей при этом неизменным постоянством духовно-нравственных принципов, поступков и скромной сдержанностью в самооценке.

В детстве слышал я рассказ о прадеде по матери. Человек чести, храбрый офицер, полковник, кавалер ордена Св. Георгия, герой Шипки, он 
умер не в бою. Будучи избираем третейским судьёй, он по совести решил спор не в пользу своего начальника. Тот оскорбил его (дуэль с начальником по армейским правилам невозможна) – и прадед тут и скончался от приступа (инфаркта), не перенеся недостойного своей чести оскорбления...

Честь берегли как зеницу ока. "Береги честь смолоду" – гласила русская пословица. Первый сборник законов "Русская правда" – построен на понятии чести. Бесчестье считалось хуже смерти. "Лучше голова долой, нежели что ни есть утратить моей чести" (А.В.Суворов). С понятием чести связывали самую сокровенное убеждение: "Клянусь честью ни за что на свете я не хотел бы переменить отечество..." (А.С.Пушкин)...

Всякий достойный человек имел убеждение: хранить честь – значит исполнять непременную обязанность, святой долг. В наше время можно встретить немало человекоподобных, в сознании которых нет даже сколько-нибудь ясного представления об этом. Но были же люди истинного склада!

Вспоминается рассказ всемирно известного хирурга Николая Ниловича Бурденко4. Он закончил медицинский факультет Дерптского университета по кафедре хирургии с отличием и мечтал продолжить учение при кафедре (сегодняшняя аспирантура, ранее называвшаяся местом для приготовления к профессорскому званию). На кафедру было выделено одно место. Однако одновременно с Николаем Ниловичем также с отличием закончил университет по той же кафедре племянник ректора университета барона Цёге фон-Мантейфеля. "Я понял, что надеяться не на что и стал собирать вещи", – рассказывал Бурденко. Вдруг к нему прибегают друзья, сообщают: "Николай, тебя оставили при кафедре..." Тот не верит ушам, бежит в университет. На доске объявлений – приказ: "Оставить для приготовления к профессорскому званию лекаря Н.Н.Бурденко".

Далее события развивались бурно. К ректору с возмущённой петицией и требованием отменить решение в пользу своего пришла делегация остзейских дворян. Приёмная ректора гудела от возмущённых голосов. Ректор не пригласил делегацию в кабинет, а вышел в приёмную...Хор негодований встретил его. Ректор поднял руку. Воцарилось молчание. "Господа, – произнёс ректор, – у вас есть честь?" Тут уж возник не шум, а шквал возмущённых восклицаний... "Вопрос – оскорбителен!" – закричал кто-то...Ректор снова поднял руку, дождался тишины.

"Господа, – произнёс он, – у меня тоже есть честь. Семинарист (Бурденко кончал семинарию – В.Т.) вот на столько (он показал расстояние двумя пальцами), но выше племянника, и я (он помолчал) – ничего не могу сделать. Честь имею..." И все молча покинули приёмную...

Если бы заметное число наших соотечественников и прежде всего люди власти обладали подобною честью, – дела в России пошли на лад семимильными шагами...

3

Есть явления и события, по отношению к которым явственно и безусловно определяется нравственное достоинство или низость. "Нейтральное" или равнодушное отношение к таким явлениям с несомненностью свидетельствует либо о глубоком невежестве, либо о несомненной безнравственности, ибо содержание и смысл этих явлений очевидны для нравственно здорового человека.

Одним из "пробных камней" современной нравственности явилось появление на горизонте кощунственного (прежде всего – по замыслу) фильма "Матильда", ныне уже подготовленного к абсолютно безнравственной акции распространения. Фильм недостойно и клеветнически представляющий канонизированного Русской православной церковью святого государя, олицетворявшего нашу великую и многострадальную страну – Россию, не раз искупавшую своею кровью "Европы вольность, честь и мир" (А.С.Пушкин). Государя, искренно и самоотверженно любившего Россию и готового жертвовать ей всем; Государя, за время правления которого народ стал многочисленнее на 60 миллионов; венчанного царя, оправданного Верховным Судом России; человека удивительной нравственной цельности и благодатной семейной жизни; государя, зверски ритуально убитого со всею своей семьёй именно 100 лет назад без суда и следствия людьми преступного сообщества по преступному и незаконному приказу...

"Командир" этого заведомо кощунственного фильма – А.Учитель сам вывернулся перед всеми наизнанку прежде всего выбором содержания кинокартины: он посвятил её юношескому увлечению цесаревича, пытаясь отразить в соответствии со своим отнюдь не аристократическим, убогим воображением то, что, по отношению к герою фильма и его окружению, не доступно уровню нравственности и культуры представлений режиссёра (это очевидно и по замыслу, и по сценарию, и по "отрывкам"-триллерам).

В соответствии с уровнем этих своих весьма примитивных представлений о Государе и его окружении, а, возможно, также и в политических целях дискредитации несомненно значительной личности русского царя, – сей деятель искусства выбрал именно юношеский период жизни императора, а не его государственную деятельность, не участие в военных событиях, не его удивительную, поистине образцовую, семейную жизнь, наконец – трагическую кончину.

Всё это подобно тому, как если бы в фильме о святой Марии Египетской была бы представлена только её греховная жизнь в юности, и в памяти зрителей остались бы лишь картины непристойного соблазна. Этим образ святой оказался бы кощунственно извращён. Но разве не подобными "экспериментами" занялся режиссёр? Зачем?!

Приведу ответ, данный в одной из лучших опубликованных статей по поводу названного фильма: "Фильм этот имеет те же глубинные, подземные цели, что и убийство Императора, Его Семьи, что и октябрьский переворот.

Клевета на царя, на его святой образ, на православную монархию, на Россию, на её историю, на русский народ, на его истинное предназначение в мировой истории – всё это должно заместить подлинные ценности в сознании современного гражданина России, в сознании русской молодёжи – ложными...Нужно оторвать наш народ от его корней, от его вековых идеалов, от его веры, лишить его жизненной силы и покорять его<...> И поэтому не допустить показа этого фильма всеми законными средствами – наш гражданский, христианский, человеческий долг. Долг перед Родиной, перед её святынями, перед её будущим".5 Не понять справедливость сказанного может только человек политически невежественный.

Говорят: Свобода! Искусство! Культура!.. Но позволено ли "творческим людям" плевать на святыни?!..

Свобода – это не бесстыдство, не своеволие, не вседозволенность, не произвол, не беззаконие, разнузданность, анархия и тому подобные разрушительные состояния! Свобода обеспечивается в обществе прежде всего защитой непременных свойств человека, его чести; человеческая свобода немыслима вне понятий веры и культуры.

Если бы, обладая достаточным стыдом-совестью, г. А.Учитель сумел оценить необыкновенность, высоту героя своего фильма и величие его судьбы, он бы сам отказался от своего замысла. Но, увы, не все могут мыслить трезво и честно!.. Клеветнический фильм, допускающий "творческие" искажения и извращения, возникшие вследствие огромной культурной дистанции между режиссёром фильма и его героем, Государем великой России, не может быть отнесён к явлениям истинного искусства и культуры, ибо своей кинокартиной режиссёр навязывает зрителю искажённый и пошлый образ преступно оболганного, незаконно и подло убитого вместе с семьёй известного и достойнейшего человека высокой нравственности, Государя России, святого, канонизированного Русской православной церковью. И это не простая ложь и бестактность. Это несомненное нравственное преступление, вина за которое падает на всех, причастных к этому фильму.

Искусство (имеется в виду истинное искусство!) – всегда воспроизведение человека и мира через призму возвышающего духовно-эстетического опыта. Истинное «искусство есть служение и радость…Оно родится из любви, страдания и одоления» (Ильин И.А. Собр. соч. в 10-ти томах. Т.6, М.1996. С.53). Подлинное произведение искусства обнаруживает максимальное соответствие содержания найденной художником формы и всегда «высвечивает» коренную связь с идеалом, органически восходящим к основным свойствам человека. Псевдоискусство, лжеискусство, антиискусство этими качествами не обладают.

Упоминаемый фильм по характеру измышлений и опошленному сюжету своему не имеет прямого отношения к культуре: истинная культура – духовно-нравственна, системно-иерархична, бережно-памятлива,

воспитательно-созидательна, национально-самобытна. Явления, не обладающие полнотой названных признаков, не относятся к культуре, а представляют собой её имитацию, то есть – субкультуру, псевдокультуру, наконец – антикультуру, то есть примеры, часто противоположные культуре по смыслу и воздействию на человека и общество.

Понимая искусство и культуру в соответствии с тем, что они есть в действительности и как они укоренены в сознании эстетически грамотных, гуманитарно образованных и честных граждан, можно утверждать, что фильм такого рода выходит за пределы понятий искусства и культуры. Так скажет всякий, кто твёрдо ставит свою честь-совесть выше личных и корпоративных интересов, расчётов, ближней или дальней выгоды, то есть человек честный. Чтобы оценить меру безнравственности этого фильма и протестовать против его демонстрации, не нужно быть избранным, то есть обладать какой-то особенной чуткостью и совестливостью, но необходимо быть нормальным и твёрдо следовать очевидным неповреждённым нравственным представлениям.

Кто из обладающих честью-совестью посмеет утверждать, что в годовщину зверской и подлейшей расправы над невинно убиенным вместе со всей семьёй Государем (да если бы даже и не Государем!) выпуск фильма об интимном эпизоде его личной жизни, да ещё воссозданном с пошлыми и фривольными отступлениями от документально известных событий, – это не кощунственная акция? Можно ли, имея честь-совесть, принять такое омерзительное кощунство?! И не признак ли нравственного убожества даже в нерешительности иных протестов?

Информационная среда в государстве, желающем иметь будущее, должна быть максимально защищена от «антивоспитательного» воздействия на сознание молодого поколения. Поэтому вопрос, должна ли власть запретить демонстрацию обсуждаемого фильма, – это одновременно вопрос о том, какова сама власть: исповедует ли она нравственность?.. Что же относится к тем, кто не согласен с нормальной точкой зрения, – то изменить их взгляд на вещи может только пристойное воспитание (или перевоспитание), обретение ими элементарных культурных понятий (норм) о поведении, о человеческих отношениях и – художественное образование...

Обсуждение возможности демонстрации кощунственного фильма более, чем показательно: оно наглядно обнаруживает духовно-нравственный уровень участников прений о бесспорном. При этом совершенно неважно, кто именно высказывал ту или иную точку зрения. Важно оценить нравственное основание, на котором то или иное мнение может возникнуть...

О "защитниках" кино-кощунства говорить нечего: их позиция сама по себе вполне обличает или очевидную безнравственность или умалчиваемые ими подлые политические цели, смысл которых им самим известен. Но примирители мнений или уклоняющиеся от категоричного отрицания подлого замысла демонстрации названного киноизделия, – несомненно, заслуживают внимания, потому что представляют собой (все и каждый в отдельности) либо людей, политически запрограммированных (не руководствующихся честью-совестью), либо – обделённых непременными духовно-нравственными качествами.

Такие люди живут рядом с нами; они спокойно и настоятельно отрицают аморализм и оскорбительно-кощунственный дух фильма и не видят "ничего особенного" в его распространении. Их ничто не смущает. И в этом обнаруживается едва ли не самое страшное явление современности: утрата человеческих качеств людьми, сохранившими человеческий образ. Прежде всего таких людей хочется пожалеть. Ведь они не имеют свойств, которые необходимы для нормы, для полноты истинно человеческого восприятия окружающего. Они не обладают ни нравственным чувством, ни чувством гражданской исторической ответственности, они лишены чувства святости, а потому – не могут иметь чести.

Общество, в котором такие люди приобретают влияние, – нежизнеспособно. Поэтому главная беда не в том, что кем-то создан фальшивый и кощунственный по духу фильм о преступно погубленном с верною супругой и пятью невинными детьми достойнейшем Государе России, и не в том, что фильм этот несёт ложь о святом (это нисколько не приуменьшит святости Царственных мучеников) и даже не в том, что готовится циническая и отвратительная "пляска на гробе" невинно убиенного святого, а в том что общество становятся привычным к людям, лишённым совести. Если такие люди будут определять "общественное мнение", – мы на пороге гибели.

Такие люди легко обнаруживают себя тем, что в своих оценках не могут выйти за пределы убогой обыденности и пошлой предвзятости. Понятия святыня, долг, честь... для них всего лишь громкие слова, красивая условность, не более. Они легко могут произносить эти слова кстати и не кстати, но в сущности – далеки от понимания их содержания, смысла и значения.

Таким людям невдомёк, что каждое из этих слов-понятий зачастую стоит жизни. И совсем не понятно им, что истинная святыня не субъективное, но объективное явление. Всякое пренебрежение и поругание святыни имеет следствием – нестроение жизни, несчастия, беды и разрушение человеческого жития и общества в целом. Это духовный закон, воспринимаемый многими как необъяснимая реальность. Возмездие за поругание святыни соответствует по масштабам размерам её предательства. Невольно вспоминаются слова поэта Николая Зиновьева:

У кого мы под пятой?

Кто на пьедестале?

Были Русью мы святой,

Стали тем, чем стали.

И кровавится заря

Не к добру, ребята.

За расстрел семьи царя

Тянется расплата.

Святыня, святость, святой... Истинное отношение к святыне всегда слито с искренно-трепетным ощущением чего-то таинственного и высшего, что освящает каждого и "возвышается" над каждым смертным, того, что во многом тайна и тайная сила, того, что необъятно мыслью, внемлется только душою, имеет таинственную власть в мироздании и находится под особым покровительством... "Перед лицом Святыни, – писал С.Л.Франк, – должен был бы умолкнуть всякий человеческий язык. Говорить прямо о ней самой есть суетное и кощунственное дело. Единственно, что адекватно святости этой реальности, – есть молчание – тихое, неслышное и невыразимое наслаждение самим её присутствием в нас и для нас".6

Кто не ощущает всего этого, может относится святости обыденно и даже кощунственно. Среди них, к нашему прискорбию, бывают и те, кто призван к противоположному. И в этом великая беда! Наша общая беда...

Напоследок уместно процитировать одну из появившихся о фильме статей: "После явного предательства государя многими из тех, кто представлял собой его окружение, включая увязавшихся за масонскими силами представителей церкви, – прибавленные Господом русскому народу (за время царствования Государя Николая II) 60 миллионов жизней погибли в котле революций, чужеродных большевистских репрессий, в голодоморе и в искупительных битвах Великой Отечественной войны, знаменовавшей в завершении известный поворот к Богу и покаянию... Святые царственные мученики, несомненно, не останутся неотмщёнными и на сей раз."

Свобода зиждется на требовании к личности соблюдать традиционные духовно-нравственные аксиомы и на обязанности государственной власти не отступать от этих аксиом, ограничивая произвол везде, где он может принести ущерб человеку, народу, будущему...