Парадокс

В среду, 19 июля, Росстат опубликовал данные, согласно которым естественная убыль населения России выросла почти втрое‍.

Так, в первые пять месяцев 2017 года зафиксировано значительное превышение смертности над рождаемостью. За указанный период умерли 791 тысяча жителей, родились 679,2 тысячи. В итоге на 1 июня численность населения страны составила 146,8 миллиона человек, что на 31,1 тысячу человек (на 0,02%) ниже, чем в начале года, следует из документа «О социально-экономическом положении России».

Причиной этого стал рост естественной убыли населения, который за первые пять месяцев составила 111,8 тысячи человек — это почти втрое выше, чем за аналогичный период 2016 года (41,6 тысячи).

В целом за указанный период число умерших россиян в целом превысило число родившихся в 1,2 раза, причем в 28 субъектах Российской Федерации данное превышение составляло от 1,5 до 2 раз.

Как отмечают статистики, вместе с тем потери в численности на 72,2% компенсировал миграционный прирост. Наибольшее количество новых граждан России за январь-май 2017 года — из Украины: 32919 человек. Второе и третье места делят Казахстан и Татжикистан.

Экспертные оценки

Игорь Белобородов

Что касается усиления превышения смертности над рождаемостью, то это вполне закономерно. При этом внешне выглядит парадоксом, что этот процесс происходит на фоне очень позитивных тенденций роста продолжительности жизни. За последние 12 лет она выросла более чем на 6 лет для обоих полов и достигла, по данным Росстата, почти 72 лет. Это неплохой результат, можно сказать, даже в чём-то революционный. Статистика ООН, Всемирной организации здравоохранения и других зарубежных структур (даже ЦРУ занимается этим вопросом), говорит о более скромных показателях — 70-71 год ожидаемой продолжительности граждан России. Но и за рубежом, явно не имея цели «натягивать» результаты, фиксируют значительное улучшение этого показателя в России за последние годы. Однако надо понимать, что мы находимся в той структурной ситуации, когда население старших возрастов численно возрастает, а детское и молодёжное население стремительно сокращается. Уже в силу этого абсолютные числа смертности будут расти. Это не говорит о том, что в народе происходит более интенсивный уход из жизни в абсолютных показателях. Это говорит всего лишь о том, что пропорции населения разных возрастов сейчас не в нашу пользу. То есть людей, подверженных риску смертности в силу возраста, становится всё больше и больше. Естественно, тех, кто приходит им на смену — молодых, — становится всё меньше и меньше. Решение этого вопроса только одно — радикальное повышение рождаемости. К сожалением, с этим успехи у нас пока гораздо скромнее.

Часто задают полный недоумения вопрос. С одной стороны, мы видим, что идёт «оптимизация» медицины, которую многие называют разгромом, когда даже некоторые районные центры в провинциальной России лишаются вообще каких-либо клиник. Бабушек с инфарктом порой вынуждены везти за десятки километров, потому что ближе нет никаких больниц. И вместе с тем продолжительность жизни растёт. Может быть, в условиях растущей внешней угрозы люди мобилизуют скрытые резервы организма?

Я думаю, что это не так. Физиологические, биологические исходные жизнесберегающие параметры человека уже долгое время, тысячелетия сохраняются на одном уровне. Здесь, мне кажется, имеет место следующая ситуация. Мы живём в эпоху интенсивной миграции и урбанизации. Это значит, что в любом случае прирастает население в городских агломерациях, городах-миллионниках, городах-сателлитах. Естественно, оно мельчает в сельских районах, небольших посёлках, районных городах. Соответственно, медицина концентрируется в местах наибольшего скопления населения, и именно там она эволюционирует. Больший охват медицинскими услугами происходит именно в тех местах проживания, где концентрируются основные человеческие массы. Это абсолютно не значит, что я поддерживаю «оптимизацию» здравоохранения и считаю, что надо оставить сельских жителей на произвол судьбы. Но это во много объясняет те позитивные характеристики в здравоохранении, их статистическое отражение, которое мы наблюдаем.

Среди лидеров по продолжительности жизни нерусские регионы Северного Кавказа, а также Москва, которая уже давно на самом деле город интернациональный. Там же наблюдается и превышение рождаемости над смертностью. Русская провинция — Центральное Нечерноземье, Сибирь, Дальний Восток — даёт тревожные показатели. Кто-то видит в этом антирусский заговор. Что же на деле? Меня только радует рост продолжительности жизни на Северном Кавказе, в частности в Дагестане и в Ингушетии. Меня печалит, что за ними не успевают регионы с преимущественно славянским населением. Целенаправленной политики по уничтожению русских я не вижу. Более того, самая низкая продолжительность жизни в регионах очень даже национальных, таких как Тыва и Чукотка, что опровергает гипотезу о заговоре. Я думаю, что тенденция объясняется моделями самосохранительного поведения. Если в Дагестане меньше пьют, ведут более здоровый образ жизни, чаще занимаются спортом, то вполне закономерно, что и жить там будут дольше. Наверное, всё-таки надо обратить на это внимание прежде всего нам — русским мужчинам. Может быть, всё-таки попробовать взглянуть на себя со стороны? А также на демографию очень сильно влияет семейное состояние. Научно доказано, что люди, находящиеся в браке, не разведённые, живут на 5-6 лет дольше. Именно в регионах с самой высокой продолжительностью жизни и самой низкой смертностью уровень разводов всё-таки меньше.

Но главная проблема не здесь, не у взрослых людей. Статистически точно можно сказать, что, если учитывать аборты, у нас средняя продолжительность жизни — 12 лет. Мне совершенно непонятно, почему летоисчисление и вообще статистика по данному вопросу не включает миллионы нерождённых младенцев. Это ведь прямая ложь, это манипуляция сознанием, это попытка убежать от проблем. То, что мы до сих пор лидеры по показателям абортов — это непреложный факт. Вместо того, чтобы бороться с этой проблемой, некоторые функционеры Минздрава и Минтруда, в котором есть профильный департамент по демографической политике, пытаются отвлечь внимание, говорят: как хорошо сработал материнский капитал, как у нас прекрасно обстоят дела с продолжительностью жизни, сколько у нас стало вторых рождений и так далее. Но это ведь вещи не главные. Главная, принципиально важная вещь — это отношение государства к семье и отношение общества к детям на любой стадии их развития. Опять получается парадокс и эклектика. С одной стороны, внутриутробный ребёнок — это полноценный человек, что научно доказано. Это не крокодил, не телёнок — это именно человек со всем набором присущих человеку признаков. Он является субъектом права. То есть, если умирает отец ребёнка, который ещё не родился, этот ребёнок впоследствии вступает в права наследования. Но, с другой стороны, у нас этот человек не признаётся ни на уровне медицины, ни на уровне других отраслей права, ни на конституционном уровне. Хотя права нерождённых детей отражены в базовых законах многих государств мира. У нас же — раннекоммунистическая архаика, переродившаяся в либеральную догму, от которой давно пора отказаться. Убеждён, что самый главный показатель отношения государства к семье, а общества к своим гражданам — это число абортов и законодательство в этой сфере.

Кстати, в период наибольших побед советского государства аборты были запрещены на законодательном уровне и строго преследовались. Государство хотело применить такую меру, применяло и делало это абсолютно эффективно. И это не вызвало каких-то потрясений в обществе. Наоборот, от запрета абортов наблюдался очень серьёзный положительный эффект. В 1937 году родилось на 1 миллион больше детей. Все бредни о том, что возросло количество подпольных абортов, не подтверждаются статистикой. Данные по материнским смертям от криминальных абортов исчислялись на уровне статистической погрешности: 900 случаев по всей России. Но поставить на одну чашу весов 900 смертей и 1 миллион жизней — это совершенно не логично, даже цинично.

То, что нам говорят о смертности, о продолжительности жизни, сегодня для демографических перспектив России не имеет почти никакого значения. Это имеет гуманитарную ценность. Да, очень важно, чтобы люди жили дольше. А ещё хотелось бы, чтобы они жили здоровой жизнью, в том числе в преклонном возрасте, чтобы это было действительно качество жизни, а не «доживание». Безусловно важно, чтобы человек ещё был счастлив. Но все такие вещи абсолютно никак не влияют на конечный демографический итог. А если и влияют, то влияют негативно. Поясню. Дело в том, что рождаемость не обеспечивает возобновление поколений. И в этом случае рост продолжительности жизни всего-навсего повышает долю пожилого населения. Это значит, что если мы хотим удержать социальный баланс — обеспечить и гарантировать государственные пенсионные, здравоохранительные, социальные обязательства, — то мы должны подумать прежде всего о том, чтобы соотношение поколений было в пользу молодёжи, которая обеспечивает пожилое население. Оно это заслужило, безусловно. Старость надо уважать. О ней надо всячески заботиться. Но очень важно, чтобы было кому это делать. И на фоне низкой рождаемости мы должны понимать, что через 20 лет ситуация будет катастрофическая. У нас уже сегодня Пенсионный фонд существует в дефицитном режиме, дефицит свыше 1 триллиона рублей, и ситуация будет только усугубляться. То есть нынешняя пенсионная модель не рассчитана на депопуляцию. Она не рассчитана на ситуацию, когда рождаемость не будет способствовать воспроизводству населения. В данном случае радоваться продолжительности жизни и снижению смертности (с демографической, ещё раз почеркну, точки зрения) не имеет никакого смысла. Это лишь усугубляет и без того очень большие демографические проблемы.

Какие же меры должны быть предприняты? Я бы это сформулировал так: нам необходим очень чёткий, научно обоснованный закон о демографической безопасности, который вводил бы: а) ответственность за соответствующий информационный контент и делал невозможным его появление в теле-, радиоэфире, в электронных и печатных СМИ; б) полный запрет и соответствующую ответственность на продвижение подобных концептов в образовании, в здравоохранении, устами лидеров мнений, на уровне субкультур, в социальных сетях. Я поясню, что имею в виду. Это такие системы, как чайлдфри (child free, принципиальный отказ от деторождения), как сексуальное образование в школах, а по сути растление, как планирование семьи, навязывание контрацепции, абортов и стерилизации. Эти вещи должны быть недопустимы. Это совершенно фашистские концепции. Кстати, они были осуждены на Нюрнбергском процессе. В силу этого Россия должна себя обезопасить.

Отдельно хотел сказать о пункте «в» — о гомосексуализме. В данном отношении, слава богу, у России есть некий иммунитет, и законодательный и социальный. Эту линию надо усиливать. Надо вырабатывать меры дальнейшей защиты. И на международном уровне Россия должна об этом во всеуслышание заявить. Тем более, что у РФ есть все шансы стать лидером просемейного международного движения. На Россию сейчас обращены взоры многих государств, причём здорового большинства этих государств, где, к его ужасу, узаконены однополые браки и прочие негативные демографические сценарии. Нам надо двигаться в направлении открытой поддержки международной борьбы против извращения семейных ценностей.

О других мерах. Для того чтобы нам удержать при относительно небольшой численности населения нашу территорию в её существующих границах, нам необходимо, чтобы расселение людей по стране было более продуманным. Концентрация людей в городах и «западный дрейф», когда с востока народ постепенно вымывается в западную часть страны, чреваты потерей территории и, соответственно, рисками в плане обороноспособности. Безусловно, нам необходимо вводить очень сильные и разнообразные просемейные программы в школах. Я бы, наверное, даже шире сформулировал: в учреждениях образования, начиная с дошкольного уровня и заканчивая высшим образованием. Это должны быть программы, построенные на традиционных семейных ценностях. Исключительно. И таких прецедентов в мире очень много.

Нам, безусловно, необходимо возвращать экономическую состоятельность и самодостаточность семьи. Что я имею в виду? Стимулирование семейного бизнеса. Различные налоговые преференции. Гибкие формы труда для матерей, для отцов. Кстати говоря, наличие демографического компонента в зарплате каждого человека. Я давно это предлагаю и убеждён, что за этой мерой будущее. Отец 4-5 детей должен иметь определённые надбавки, поскольку его семья является кузницей человеческих кадров. То есть это то, что намного важнее таких показателей, как ВВП, добавочная стоимость конкретной компании и т.д.. Также в экономическом блоке мер необходимо вводить этот же репродуктивный демографический компонент в пенсионное обеспечение. Размер пенсии должна напрямую зависеть от числа детей, рождённых или усыновлённых человеком при условии достойного воспитания. Кстати, такая мера рассматривается уже сегодня в Казахстане правящей партией «Нур Отан». Я думаю, что в итоге она будет узаконена. 

Источник: