Появление первых лжеучителей – гностиков

Что такое гностики?
Это слово происходит от греческого «гнозис» - знание. Учение о творении мира, о грехе и потопе, изложенное в книге Бытия, казалось гностикам слишком простым и примитивным. Равно и в пророческих писаниях о Мессии, в евангельском благовести о явившемся Иисусе Христе гностики не желали видеть простого, прямого и всем ясного смысла. Под всеми этими историческими событиями гностики хотели найти скрытую премудрость и тайное знание, доступное лишь через особое мистическое озарение. Вот это устремление к тайному знанию, гнозису, и взято самими гностиками за своё похвальное самоназвание.

С самого начала оговоримся, что изучению гностицизма и его борьбы против апостольского и евангельского христианства посвящено множество научных трудов. Это обширная и очень сложная тема. Гностики никогда не выступали  единым фронтом, а всегда были раздроблены на множество толков и сект. Кратко обозначить даже самые основные их идеи — задача непростая. В учениях разных гностиков встречается множество взаимных противоречий. Если сказать, что учение гностиков сводится к чему-то первому, второму и третьему, то наверняка найдется несколько гностических сект, которые учили только первому и третьему, а о втором имели как раз противоположное мнение. А иные, положим, и по первому вопросу учили как-то иначе. Разобраться во всем многообразии гностических учений не каждому под силу. Да, признаться, это и опасно для души. Может быть, вы слышали, как отвечал преподобный Серафим Саровский, когда его просили сказать, как выглядят бесы, которых ему доводилось видеть. Святой не стал вдаваться в подробности, ограничившись двумя словами: они гнусны. Ознакомившись немного с гностическими системами, пишущий эти строки вынужден только повторить характеристику святого старца по отношению к учениям гностиков. Впрочем, теми же словами характеризуют гностиков и их современники — апостолы. Они отнюдь не скупятся на самые резкие и эмоциональные выражения.

Гностические учения, как теперь уже можно считать точно установленным историческим фактом, зародились не в христианской Церкви, а в язычестве и в иудействе. Там они существовали самостоятельно по малой мере за сто лет до появления христианства, если только не больше. Поэтому когда гностиков называют еретиками, это неточно. Ересями называются учения, которые зарождаются в самой Церкви и отделяются потом от неё. Гностицизм же был явлением вовсе не церковным и не христианским. Но в христианстве гностики увидели то, что Павел именует явлением духа и силы (ср. 1 Кор. 2, 4), и им захотелось почерпнуть этой силы и себе, предварительно «разбавив» христианство убедительными словами человеческой мудрости. И вот эти непрошеные помощники и самозваные учители стали проникать в христианскую среду, увлекая за собою учеников. Они тоже прилагали к себе имя христиан, не желали сами отделяться от Церкви, но хотели сами возглавить церковные собрания. Во времена апостолов «христианско-гностические» философские системы только начинали складываться. Своего «расцвета» и законченности они достигли лишь во II веке. Поначалу мы вместе с апостолами и их учениками видим в церковной жизни лишь некоторое брожение. Одна за другой всплывают какие-то странные идеи и увлекают за собою христиан, производя раздоры среди братьев. Видны лишь наружные проявления какой-то более скрытой, внутренней работы, суть которой ещё не ясна. И мы видим, что апостол Павел, первым узнавший в узах своих об этом брожении умов, сразу выступает против этих разрозненных идей. Другие апостолы спустя некоторое время выступят против них более целенаправленно,
с лучшим знанием дела, с лучшим пониманием последствий лжеучения.

Основные идеи гностиков

С учетом только что высказанных замечаний и оговорок постараемся кратко обозначить перечень основных гностических идей, понимая его недостаточность и приблизительность.Гностиков условно разделяют на иудейских и языческих. В строгом смысле, однако, ни тех ни других не было; учение гностиков о Боге было смешанным, заимствующим нечто от Библии и кое-что из языческой мифологии. При этом Священное Писание, в первую очередь книгу Бытия, гностики или отрицали вовсе, или перетолковывали иносказательно.

Гностики не придерживались строгого единобожия. Они полагали, что изначальное Божество едино, но от него ещё до сотворения чувственного
мира рождается целая серия вторичных божеств, из которых высшие сами порождают низших. Причем это рождение божеств мыслилось
не так, как в греческой мифологии, где все боги чрезвычайно похожи на людей, а более тонко и возвышенно. Например, первый Неименуемый Бог, как совершенный разум, рождает Слово Свое, или Мысль, или Силу, или Мудрость, или Благость, которые продолжают затем самостоятельное
бытие. Непонятно при этом, является ли каждое из этих порождений самостоятельным лицом или только свойством Божественной природы. Чем личность отличается от неличности, у гностиков неясно.

Слово Божие — кто это или что это? Нет ясного ответа. Христос, Сын Божий, является, по гностикам, одним из таких вторичных божеств, возможно, одним из самых высших. А устроитель вещественного мира (или демиург) является у них одним из низших вторичных божеств. Всего же этих божеств в различных гностических системах насчитываются десятки (до 30 и даже 60). Эти-то системы и именует Павел в своих посланиях
родословиями безконечными. В количестве десяти (и, естественно, без упоминания имени Христа) эти же сущности сохранились и в Каббале — мистической еврейской книге гностического направления.

Материя, по гностикам, существует либо изначально, либо творится низшим вторичным божеством, которому, мягко сказать, не свойственна благость. Это же божество выступает у гностиков в качестве еврейского Бога Яхве, говорившего с Моисеем. Сама материя по своей природе есть скверна, есть зло, начало, несущее хаос, разрушение и страдание. Счастье и блаженство лишь там, где есть чистый безплотный дух, а все материальное мерзко и нечисто по самой своей природе. Потому творцом (или устроителем) видимого мира не мог быть благой Бог, а только злой.
Посреди родословия божеств каким-то образом вплетается библейский рассказ об Адаме и Еве. Люди становятся несчастными и смертными потому, что они приобщились к чему-то материальному, оставив чисто духовное свое существование. Беда людей в их телесности. Спасение же людей — в освобождении от нее. «Спасение души» — выражение, очень свойственное гностикам; подразумевает оно отрешение от всего телесного.
«Отвязка» души от плоти совершается через тайное оккультное мистическое знание (гнозис). Это не есть научное знание. Это не есть и Божие Откровение, данное через Моисея и пророков. Это не есть также учение Иисуса, высказанное Им перед учениками и народом. Это знание
именно тайное, доступное лишь посвященным. Якобы Христос, являясь ученикам после так называемого воскресения, открыл им это знание. А в чём оно состояло — об этом гностики сочинили несколько своих подложных «евангелий», которые следовало читать, как колдовскую книгу, как учебник по проникновению в мир закрытых знаний.

Говоря о пришествии Христа, отметим, что гностики, естественно, не признавали воплощения Божия Сына. Плоть для них есть мерзость, и потому Христос, высокая божественная сущность, никак не стал бы с нею соединяться. Одни гностики учили, что плоть Иисуса Христа была только кажущеюся, а потому он у них сразу с креста восходит на небо. Другие полагали, что был такой праведный человек по имени Иисус, с которым соединился Небесный Христос, а в час распятия покинул Иисуса. Таким образом, пока страдал человек, Сын Божий не страдал, ибо это вообще другое лицо, другое существо. Сын Божий — это один, а Иисус — это совсем другой. Роль Иисуса была якобы в том, чтобы Его устами Христос Небесный сообщил людям то знание, с помощью которого можно «отвязать» дух от плоти. В этом знании и виделось спасение для души.
Ни в какое воскресение тел гностики, естественно, не верили. Ведь в теле нельзя блаженствовать. Вечно радоваться может только чистый дух.

В соответствии со способностью принять тайное знание гностики делили людей на три категории: духовные (по-гречески, «пневматики»), душевные (психики) и плотские (физики). Эти категории неизменяемы, подобно кастам у индусов. Рожденный плотским никогда не поднимется выше и не сможет уразуметь тайное знание. Этих людей ждет неминуемая вечная погибель. Душевным людям предлагается закон: Моисеевы заповеди, Иисусовы наставления. Только для них, собственно, и нужно Писание, чтобы они держались в каких-то рамках. Но судьба душевных людей тоже незавидна. Для душевных людей гностики проповедовали отказ от брака, от семейных связей, от употребления мяса и вина, другие чрезмерные средства обуздания и умерщвления плоти.

В собственном смысле спастись могут только души (духи) «пневматиков». Путем начальных аскетических упражнений, как правило неумеренных,
человек достигает откровений невидимого мира и приобщается к искомому им знанию. После этого такие гностические вожди, достигшие
откровений и через это раскрывшиеся в качестве «духовных», полагают, что плоть свою от тела они уже отвязали, и сделать их дух зависимым она
уже не сможет. Такому человеку допустимо (и даже желательно) свою ненавистную плоть бросить в бездну разврата. Дух при этом, уже «освобожденный», ещё лучше «освобождается». Блуд дает «пневматикам» ещё более «высокие» откровения. (Это естественно, ибо ясно, с каким духом они общаются и насколько приятны этому духу дела распутные.) На своих тайных радениях «продвинутые» гностики занимались не только
самым отвратительным блудом, но и всяким чародейством, волхованием. Многие из них проповедовали, что необходимо знать глубины сатанинские, чтобы душа по смерти успешно преодолела диавольские препятствия к её восхождению. Чтобы узнать, какие заветные слова нужно сказать демонам-мытарям, душа якобы ещё на земле должна заниматься сатанизмом, общением с бесами, выведывая их тайны.

Отметим, что, отрицая брак и семью, гностики были люто враждебны и ко всякому государству. Подчинение своим наставникам — «пневматикам» ставилось, естественно, гораздо выше всех семейных и общественных отношений. Говоря современным языком, перед нами появились первые тоталитарные секты, носящие ярко выраженный агрессивный характер, но при этом тайные, хорошо замаскированные.

Повторим, что первые гностики, по-видимому, ничего из церковных установлений прямо не отрицали. Не спорили они и с апостольской проповедью. Просто всё это они считали низшим уровнем. Евангелие — это, дескать, для недоразвитых, для «психиков». Пусть они пребывают на своей
низкой ступени. А более высокое знание — это только у посвященных. Теперь, может быть, вы поймете языческие обвинения против христиан.
Если вы слышали, как перед лицом римских властей христиан именовали извергами рода человеческого, которые по ночам устраивают
развратные оргии, пьют человеческую кровь, отрицают все человеческие понятия о жизни, растлевают детей, разрушают семьи, поклоняются
ослиной голове и запекают младенцев в тесте, — то теперь подумайте, что все эти слова не могли быть голой клеветой и нелепицею. Под ними стояла не только лгущая ненависть, но и какие-то реальные факты. Мы видим довольно точный духовный портрет гностиков, ведь они, что ужаснее
всего, сами себя называли христианами, они не отделялись от других христиан, а все свои мерзости совершали тайно. Удивительно ли, что имя христианина в языческой среде благодаря им покрылось позором.

При этом, как заметили ещё самые первые гонители, настоящие христиане никогда не отрекались от своего христианского имени —- им запрещала это их совесть, а гностики на допросах от Христа отрицались легко. Поэтому гонение против новой секты, вполне законно возбужденное римской властью, по ошибке обрушилось совсем не на тех, на кого следовало бы.

Роль гностицизма в провоцировании языческих гонений на христианство несомненна. Неслучайно первое же гонение, которое объявляет император Нерон, по времени совпадает с первыми проявлениями гностицизма в церковной среде. Почему ни Тиверий, ни Калигула, ни Клавдий, царствовавшие до Нерона и отнюдь не блиставшие особыми добродетелями, христиан не преследовали? Тридцать пять лет христиане пользовались покровительством римского закона, потому что ничего противозаконного римляне за ними не находили. И вдруг такая перемена, такой поток клевет, такие реки крови! За этим должно было что-то стоять.

Впрочем, о гонениях мы ещё скажем в своем месте, дело было, конечно, не только в гностиках. А пока, понимая кое-что в их учениях, постараемся
внимательно посмотреть на Послания апостола Павла из заключения. Учтем ещё, что между различными гностическими сектами была разница. Одни прямо отрицали иудейский Закон и вообще любые нравственные нормы даже для «душевных людей», другие его признавали, как мы говорили. В соответствии с этим одни считали Павла отступником от христианства, напротив, другие как бы следовали ему, перетолковывая
его выражения. Так, если помните, Павел писал коринфянам: мудростъ же мы проповедуем между совершенными, но мудрость не века сего и не властей века сего преходящих, но проповедуем премудрость Божию, тайную, сокровенную, которую предназначил Бог к славе нашей (1 Кор. 2, 6-7).

Ясно, что ничего подобного оккультным знаниям гностиков Павел здесь не имел в виду. И впоследствии, как бы спохватившись, он ещё не раз растолкует в Посланиях, в чём состоит благочестия тайна (см.: 1 Тим. 3,16). Мы ещё скажем об этом в своем месте, но пока согласимся, что с учетом гностической опасности выражение Павла оказалось «поводом для ищущих повода».

Или вот ещё одно трудное, требующее разъяснений место у Павла, ставшее опорным для гностического разделения людей на предопределенных
к спасению и к погибели: кого он предузнал, тем и предопределил быть подобными образу Сына Своего... а кого Он предопределил, тех и призвал, а кого призвал, тех и оправдал, а кого оправдал, тех и прославил (Рим. 8, 29-30). Здесь Павел не имел в виду разделения людей на предопределенных к спасению и гибели, а просто опровергал иудейское понимание спасения как чего-то такого, что люди могут заслужить своими делами. Павел подчеркивает, что наше спасение во Христе есть дар Божий. Но папирус черновиков не знал, выражение получилось, хотя и крылатым, образным, но не совсем ясным. И это свое неясное выражение Павел многократно потом исправил, утверждая, что Христос есть спаситель всех человеков, а наипаче верных (1 Тим. 4,10).

Неслучайно потом апостол Петр в своем Послании к малоазийским церквам, основанным Павлом, заметил: возлюбленный брат наш Павел, по данной ему премудрости написал вам, как он говорит об этом и во всех своих посланиях, в которых есть нечто неудобовразумителъное, что невежды и неутвержденные, к собственной своей погибели, превращают, как и прочие Писания (2 Пет. 3,15-16).

Отметим, что требующие разъяснений места у апостола Павла не есть его ошибки, это именно «неудачные выражения», и не более того. Просто они лишний раз свидетельствуют, что Священное Писание не есть записанный Божий диктант. Это слова людей, имевших Духа Божия, Который не порабощал их собственного разума и свободы, не делал из них пишущих машинок. Он даровал им знание и премудрость, необходимые для созидания Церкви, для христианского благовестия в их время, для ответа на важные вопросы их времени. Но не на все вопросы, которые когда-либо возникали в истории Церкви. Евангелия и другие Писания апостолов, составившие потом Новый Завет, стали основою, неотъемлемой частью церковного Предания и учения. Вне этого Предания и учения книги Нового Завета не имеют какой-то исключительной самодостаточности, они становятся просто не понятны людям. Всё это нужно понимать и помнить, когда заходит речь о богодухновенности Библии, и в частности Нового Завета.

«Желаемый всеми народами».