Правовая и социальная неприемлемость законопроекта «О домашнем насилии…»

В настоящем заключении изложены результаты исследования содержания и направленности проекта федерального закона «Об основах системы профилактики домашнего насилия в Российской Федерации», подготовленного рабочей группой под руководством заместителя Председателя Совета Федерации Г.Н. Кареловой, в редакции на 09.10.2019 (далее – законопроект). Названный законопроект ещё не внесён в Государственную Думу, находится на предварительной стадии обсуждения.

Анализ законопроекта даёт необходимые и достаточные основания для выводов о том, что этот законопроект, по существу, направлен не на профилактику домашнего насилия, он лишь риторически прикрыт декларациями такого содержания, а в реальности направлен на достижение совершенно иных целей. И этот законопроект обладает многочисленными существенными (нередко – критическими) правовыми дефектами[1], предопределяющими совершенно иные правовые и социальные последствия, нежели это было публично заявлено его разработчиками. В действительности, отсутствуют надлежащие фактические и юридические основания (релевантные с точки зрения публичных интересов), детерминирующие необходимость принятия данного конкретного проекта федерального закона.

Имеются необходимые и достаточные основания для выводов о выраженной субверсивности (подрывном характере, высокой степени разрушительности) этого законопроекта по отношению к публичному порядку Российской Федерации, традиционным российским духовно-нравственным ценностям, в том числе традиционным нравственным основам семьи и семейному укладу российского общества, действующей системе обеспечения правовой охраны и защиты семей и несовершеннолетних детей, о противоречии законопроекта конституционно-гарантированным правам российских семей (прежде всего – семей с детьми), детей и их родителей (законных представителей).

Ниже эти выводы развёрнуто изложены и обоснованы.

1. Создание законопроектом (как одна из двух основных его целей) правовых основ и условий для крайне аморального субверсивного (подрывного, разрушительного) частного бизнеса на умышленном систематическом третировании и разрушении семей

Следует разделять риторику, прикрывающую реальные интересы, реализованные в законопроекте, и реальные его содержание и направленность.

Наделение законопроектом большого круга государственных органов практически неограниченными (даже исчерпывающе чётко не сформулированными), явно редундантными (чрезмерно избыточными) и, по существу, бесконтрольными полномочиями по вторжению во внутренние дела семьи (наиболее жёсткие полномочия – вынесение судебного защитного предписания, вынесение защитного предписания органом внутренних дел) способно принести один только вред (и очень значительный) российским семьям и, в целом, институту семьи в России.

Но самое первое, что бросается в глаза в исследуемом законопроекте, – это его настроенность и нацеленность на обеспечение и сопровождение сугубо частных коммерческих, идеологических и иных интересов неких «некоммерческих организаций, осуществляющих в соответствии с учредительными документами деятельность в сфере профилактики домашнего насилия» (по смыслу подпункта 6 пункта 1 статьи 8, статей 17, 18 и др. законопроекта), интегрируемых в «систему профилактики домашнего насилия» и позиционируемых как один из «субъектов профилактики домашнего насилия» или одно из «участвующих в профилактике домашнего насилия лиц» (статья 2 законопроекта) – в части организации и ведения таковыми своего частного крайне аморального, субверсивного (подрывного, разрушительного) бизнеса (за счёт государственного бюджета и иных источников) на вторжении во внутренние, полностью автономные дела семей, на умышленном третировании и преследовании, порочении, разрушении семей, в абсолютном большинстве случаев – по надуманным, заведомо ложным основаниям.

Следует отметить полное отсутствие в законопроекте критериев отбора и допуска таких некоммерческих организаций к «деятельности в сфере профилактики домашнего насилия».

Единственный идентификатор, критерий отбора таких организаций в законопроекте – это исключительно только наличие в их уставах строчки о том, что они «ведут деятельность в сфере профилактики домашнего насилия» (подпункт 6 пункта 1 и пункт 4 статьи 8, статьи 17, 18 и др. законопроекта).

Никаких указаний или ограничений по организационно-правовым формам таких (допускаемых с широчайшими полномочиями в сферу семейных отношений) некоммерческих организаций не устанавливается. То есть формально в семью может прийти религиозная организация (как частный случай некоммерческой организации – согласно пункту 3 статьи 2 Федерального закона от 12.01.1996 № 7-ФЗ (ред. от 29.07.2018) «О некоммерческих организациях»), и совершенно не обязательно той же конфессиональной принадлежности, что и сама эта семья, и даже религиозная группа, поскольку пункт 3 статьи 2 Федерального закона от 12.01.1996 № 7-ФЗ (ред. от 29.07.2018) «О некоммерческих организациях» относит к числу некоммерческих организаций и религиозные объединения, то есть, в числе прочего, религиозные группы.

Исследуемый законопроект не указывает на необходимость наличия государственной регистрации в установленном порядке такой некоммерческой организации.

Между тем, Федеральный закон от 19.05.1995 № 82-ФЗ (ред. от 20.12.2017) «Об общественных объединениях» гарантирует права создаваемых гражданами общественных объединений функционировать без государственной регистрации и приобретения прав юридического лица (последний абзац статьи 3). И у таких незарегистрированных общественных объединений тоже могут быть уставы.

Статья 17 законопроекта говорит об «общественных объединениях и иных организациях, осуществляющих, в соответствии с учредительными документами, деятельность в сфере профилактики домашнего насилия», а статья 18 законопроекта – о некоммерческих организациях, ведущих такую деятельность, но формулировка статьи 17 вполне охватывается формулировкой статьи 18, а не конкретизирует её.

Следует отметить полное отсутствие в законопроекте критериев отбора и допуска конкретных лиц – представителей, членов, сотрудников и т.п. таких некоммерческих организаций к «деятельности в сфере профилактики домашнего насилия», а также требований в части наличия профильного образования и уровня квалификации, несудимости. То есть даже вышедшие из тюрьмы, отбывшие наказание педофилы, убийцы, насильники и т.п. вполне допускаются законопроектом к тому, чтобы свободно поискать себя на поприще хорошо оплачиваемого из государственного бюджета вторжения в семьи, подзаработать на этом.

Но даже и среди лиц, не имевших судимости, множество психопатов и социопатов. И если, к примеру, от учителей в школе и воспитателей в дошкольных учреждениях требуют справки о психическом здоровье, то тут совершенно кто попало допускается к детям в семьях.

Кроме того, нет никаких оснований тому, чтобы семья с детьми была бы понуждена выслушивать абсурдные фантазии бездетной женщины, ничего не понимающей в воспитании детей (возможные исключения лишь подтверждают правило). То же касается и бездетного мужчины.

Таким образом, речь идёт о наделении законопроектом совершенно неограниченного круга лиц (по сути дела – вообще кого попало) совершенно беспрецедентными по объёму и юридически очень весомыми полномочиями по произвольному (см. далее) вмешательству во внутренние дела семьи.

По существу, тем самым, законопроектом создаётся (стимулируется создание) множество, можно сказать, «групп швондеров сегодня» (от известного литературного персонажа Швондера), которым создаются и обеспечиваются вольготные условия для реализации ими полнейшего произвола в отношении российских семей.

Нет совершенно никаких гарантий того, что указанные «некоммерческие организации» не станут легальным прикрытием для групп педофилов, асоциальных религиозных сект или организованных преступных групп, осуществляющих торговлю детьми.

Мы отдаем себе отчёт и вполне допускаем, что существуют вполне конструктивно, нравственно и добросовестно действующие в рассматриваемой сфере некоммерческие организации, но законопроект никак не закрепляет отбор именно таких. Возможно даже, что в законопроекте в последующем предложат закрепить такие критерии отбора, но наделять и в этом случае некоммерческие организации рассматриваемыми полномочиями нет никаких юридических и фактических оснований.

Указанные некоммерческие организации законопроектом наделяются следующими правами в отношении семей:

– осуществлять общественный контроль в сфере семейно-бытовых отношений (часть 1 статьи 18), – при этом формы и пределы такого «общественного контроля» законопроектом не оговариваются;

– обращаться в органы внутренних дел или суд с заявлением о вынесении защитного или судебного защитного предписания «по просьбе пострадавшего либо его законного представителя» (часть 3 статьи 18), – как именно такие «просьбы» отбираются и фиксируются, законопроектом не оговаривается;

– обращаться в суд с заявлением в защиту прав, свобод и законных интересов других лиц по их просьбе, либо в защиту прав, свобод и законных интересов неопределённого круга лиц (единственная оговорка – «заявление в защиту законных интересов недееспособного или несовершеннолетнего гражданина в этих случаях может быть подано с согласия его законного представителя») (часть 2 статьи 18);

– «принимать участие в индивидуальной профилактической работе с лицами, в отношении которого применяются меры индивидуальной профилактики домашнего насилия», посредством участия в различных формах «профилактического воздействия», включая осуществление взаимодействия с субъектами профилактики домашнего насилия по вопросам профилактики домашнего насилия, с «общественными объединениями и иными организациями, осуществляющими, в соответствии с учредительными документами, деятельность в сфере профилактики домашнего насилия и предоставляющими социальные услуги пострадавшим от домашнего насилия и (или) лицам, находящимся в трудной жизненной ситуации», посредством «осуществления контроля качества предоставляемых ими услуг на соответствие установленным стандартам оказания социальных услуг, содействие развитию указанных объединений и организаций; осуществления учёта данных об оказании помощи лицам, пострадавшим от домашнего насилия, обобщения, систематизации и анализа полученной информации» (пункт 5 статьи 17 во взаимосвязи с пунктами 1, 7–9 части 1 статьи 11 законопроекта);

– осуществлять широчайший круг полномочий при привлечении их со стороны федеральных органов власти, органов власти субъектов Российской Федерации и органов местного самоуправления (часть 4 статьи 18);

– принимать «участие в выявлении и устранении причин и условий, способствующих домашнему насилию» (пункт 1 статьи 17); «выявлять факты домашнего насилия и граждан, совершающих домашнее насилие» (пункт 1 части 1 статьи 20); «своевременно реагировать на факты домашнего насилия посредством взаимодействия субъектов профилактики домашнего насилия» (пункт 2 части 1 статьи 20); «предупреждать домашнее насилие» (пункт 3 части 1 статьи 20), – способы и пределы выявления и устранения «причин и условий, способствующих домашнему насилию», предупреждения такового и реагирования на таковое законопроектом не оговариваются, а значит – отнесены к достаточно произвольному усмотрению самих «групп швондеров сегодня»;

– содействовать «примирению потерпевшего с нарушителем» (пункт 2 статьи 17);

– оказывать «правовую, социальную, психологическую и иную помощь пострадавшим от домашнего насилия лицам и (или) лицам, находящимся в трудной жизненной ситуации» (пункт 2 статьи 17);

– «оказывать социальные услуги пострадавшим от домашнего насилия и (или) лицам, находящимся в трудной жизненной ситуации» (пункт 3 статьи 17);

– «принимать меры по социальной реабилитации лиц, «пострадавших от домашнего насилия», и «лиц, находящихся в трудной жизненной ситуации» (пункт 3 статьи 17);

– проводить «информационные кампании, направленные на профилактику домашнего насилия и просвещения населения в сфере семейно-бытовых отношений» (пункт 4 статьи 17); проводить просветительскую работу с «пострадавшими» (часть 1 статьи 18), – мера принудительности, время и места проведения такой просветительской работы и её объёмы законопроектом не оговорены;

– «осуществлять учёт данных об оказании помощи лицам, пострадавшим от домашнего насилия, обобщать, систематизировать и анализировать полученную информацию» (пункт 6 статьи 17); вести профилактический учёт (сбор, регистрацию, обработку, хранение и предоставление информации), в том числе с использованием автоматизированных информационных систем (статья 29);

– оказывать «социальные услуги» «пострадавшим от домашнего насилия» (часть 1 статьи 18)

– принимать «меры по социальной адаптации и социальной реабилитации пострадавших от домашнего насилия» (часть 1 статьи 18), – что это за «меры», законопроектом не оговаривается;

– проводить «специализированные психологические программы с нарушителями» (часть 1 статьи 18, статья 31);

– принимать участие в осуществлении профилактического надзора (статья 30).

И это далеко не полный перечень полномочий, которыми законопроект наделяет «группы швондеров сегодня».

А норма подпункта 6 пункта 2 статьи 20 законопроекта, относящая к числу мер реализации «основных направлений профилактики домашнего насилия» следующее: «иные меры, не запрещённые законодательством Российской Федерации», – превращает полномочия «групп швондеров сегодня», а заодно разнообразных государственных и муниципальных органов в просто безграничные, беспредельные. Что, в свою очередь, делает семью в России совсем уж бесправной.

К примеру, основания для вторжения в семью, согласно законопроекту, возникнут, если у неких третьих лиц появятся «основания полагать, что нарушитель может причинить им моральный, физический, имущественный вред, либо воспрепятствовать их законной деятельности, реализации прав, либо высказывает угрозы, оскорбления в их адрес» (пункт 2 статьи 6), или же если «группа швондеров сегодня» «непосредственно обнаружит» «обстоятельства, или данные, свидетельствующие о совершении домашнего насилия, попытках его совершения или угрозах его совершения» (пункт 1 статьи 24).

При этом существенно важным является то, что для несовершеннолетних и недееспособных лиц «получение» ими «помощи пострадавшим от домашнего насилия» недобровольно (пункт 7 статьи 4), то есть ни самих таких лиц, ни родителей несовершеннолетних никто ни о чём спрашивать не намерен относительно навязываемый «помощи». ...

Полностью читать: