Суд в России становится криминальным

Итак, православный нарколог и психиатр, борец с сектами и наркомафией Николай Каклюгин осужден на 4 года за "хранение наркотиков" (сбыт суд счел недоказанным), а православный предприниматель, благотворитель и просветитель В.В. Бойко-Великий еще минимум три месяца проведет в СИЗО, пока следствие будет изображать бурную деятельность по расследованию его несуществующих преступлений по «хищению» чужой собственности.

Если рассуждать с позиций чисто правовых, то оба дела представляют собой яркий пример вопиющего глумления над правосудием. Если же смотреть на ситуацию более масштабно и углубленно, то такого рода решения судов свидетельствуют о том, что 1) в сегодняшней России сами дела, которые формально рассматриваются на процессах, часто никак не связаны с реальной причиной громких "посадок"; 2) правовой язык, на котором опять-таки формально разговаривают правоохранители и судьи, вовсе не отражает правовой реальности (то есть, выражаясь языком лингвистики, означаемое никак не связано с означающим), будучи просто условной феней, фиговым листком, которым прикрываются реальные общественные процессы, весьма часто организованные по классическим правилам бандитских "наездов" и разборок; 3) мнение общества, даже в лице его уважаемых представителей (в защиту обоих фигурантов высказывался целый ряд таких людей) абсолютно не интересует тех, кто последовательно достигает своих полукриминальных и прямо криминальных целей с позиций высоких государственных должностей. В этих условиях становится не вполне понятным, что, собственно, должна означать и означает сегодня наша гражданская лояльность по отношению к т.н. "власти".

Но это то, что, в общем, тоже лежит на поверхности. Есть еще скрытый пласт этой печальной реальности, который заключается в том, что "власть" успешно реализует глубинное содержание сегодняшнего «патриотизма» (как насаждаемого сверху, так и растущего снизу). Это содержание не имеет ничего общего с русской православной традицией государственного строительства и заключается в неизжитых комплексах травмированного постсоветского сознания, жажде реставрации того, что порой не вполне точно именуют "сталинизмом", то есть, попросту говоря, в тоталитарном характере нашей психологии и нашего сознания. "Вы хочете песен, их есть у меня". Поскреби почти любого "патриота", неважно, «красного» или «белого» - и рано или поздно узришь свирепый оскал безбожной, лишенной подлинной сакральности диктатуры, что держится на лжи и насилии. А оболочка может быть какой угодно: либерально-демократической, "евразийской", коммунистической, фашистской или даже монархической. "Папа, - спросил сын чекиста, - скажи честно: был 37-й год?" "Нет, сынок, не был, - ответил отец, и глаза его потеплели. - Но будет, будет!" Кстати, в «патриотической» среде этот анекдот нередко встречается одобрительным возгласом: "Давно пора!". Что ж, за что боремся, на то и напоремся. Вопреки марксистским догмам, революция, как известно, начинается сначала в головах.

Источник: