"В детских лагерях всевозможные удешевления проходят безнаказанно"

После трагедии на карельском Сямозере надзорные ведомства каждый день проверяют оздоровительные лагеря по всей России, а чиновники и общественные деятели обсуждают причины катастрофы и необходимость изменений в сфере детского туризма.

"Если не поплывете, вам не будет записана практика"

18 июня участники детского оздоровительного лагеря "Парк-отель "Сямозеро"" на лодках попали в шторм на Сямозере в Пряжинском районе Карелии. 14 детей погибли. Следственный комитет России возбудил уголовное дело по статье "Оказание услуг, не отвечающих требованиям безопасности". Парк-отель "Сямозеро" закрыт. Директор лагеря Елена Решетова, ее заместитель Вадим Виноградов, инструкторы Лариса Васильева, Регина Иванова и Валерий Круподерщиков находятся под следствием.

Саше Б. 13 лет, он вырос в семье своей сестры: мама умерла, когда он был маленьким. Это была его третья поездка в лагерь на Сямозере. "В прошлом году я был там летом и осенью. Осенью было что-то типа военного дела. Химзащиту изучали, как разбирать-собирать оружие. Учили стрелять из лука, медпомощь первую оказывать. В конце осенней смены суперигра: ты бегаешь по пунктам и показываешь, что умеешь. Со своим отрядом. А летом в прошлом году я был робинзоном и сплавлялся по реке на остров. На рафте. Всем очень понравилось. Кормили тоже отлично. Я мальчик, любящий хорошо поесть. Мне там вполне хватало. Завтрак — крупная порция каши, бутерброд с колбасой либо сыром, кофе или какао".

3 июня 2016 года начиналась новая смена. Сестра и опекун Саши Алена поясняет: "Их поезд отправлялся 2 июня в 20:20. У нас не было ни билетов, ни путевок, был только список вещей, которые надо было дать ребенку: теплую одежду, обувь, шапку. На вокзале провели по списку перекличку и всех детей завели в плацкарт".

У Саши с собой был телефон, и он регулярно созванивался с сестрой, чтобы не беспокоилась. Отряд, в который он попал, назывался "Поморы", в нем было 56 человек. В конце смены "поморов" ждал поход на лодках по воде. Он планировался на четыре дня и три ночи, поэтому снаряжения брали с собой много: "И еда была, и сухой паек, консервы. Все рассчитано. Рюкзаки у нас в хорошем состоянии были. Палатки — не в самом лучшем. Но инструкторы и вожатые за неделю до похода зашивали их нам по ночам. По собственному желанию. Некоторые дети им помогали. Раций у нас не было, были обычные телефоны, они там работали. А спасательные жилеты — старые, непродуманные, кажется, 2008 года, там снизу лямки не застегиваются, нет фиксирующего звена. Многие жилеты были огромные, дети брали жилеты, не глядя на размер. Касок не было. В прошлом году, когда мы на рафте сплавлялись по реке, каски были. А в этот раз не было".

Вожатые и инструкторы в отряде "поморов" — студенты педагогического колледжа Петрозаводска Регина, Люда, Паша и Валера. Когда детям на телефоны пришло первое штормовое предупреждение от МЧС, вожатые пообещали им, что поговорят с руководством лагеря и попросят отменить поход. Это было 16 июня. Но разговор состоялся только в ночь на 18-е, непосредственно перед походом.

"Мы все равно вечером 17-го собирали шмотки, готовились к походу, но планерка у вожатых была после отбоя. Детей они уложили и пошли на планерку. Обычно один инструктор или вожатый оставался, чтобы детей до конца укладывать, а остальные шли. В этот раз пошли все четверо, и насколько я знаю, директор поставил им ультиматум: "Если не поплывете, вам не будет записана практика". Эти слова позже подтвердил и заместитель директора Вадим Виноградов.

"Второй раз штормовое предупреждение приходило 18-го, в субботу, когда мы уже были в походе. Вожатые сразу предупредили, что лучше оставить телефоны в лагере или завернуть в пакетик и спрятать и во время похода не доставать. Поэтому телефоны никто не взял. Был только один телефон, который выдавался вожатым в лагере, и у меня был свой".

В походе было 47 детей (несколько девочек из "поморов" плохо себя чувствовали и не пошли в поход) и четверо взрослых. На всю группу руководство лагеря выделило один рафт и два каноэ. "На рафте вся наша провизия была, там надо было сильно грести. 17-го мы вышли и шли от мыса до мыса, вдоль берега, до пятого пляжа. Там мы провели первую ночь: два мальчика следили за костром, остальные бегали сухие ветки собирали, девочки ставили палатки, помогали вожатым. Около десяти палаток у нас было. Утром 18-го мы проснулись, ст



"Когда мы вышли, вода была тихой, мы прошли почти два километра, и неожиданно, буквально за 15 минут, появились огромные волны"
Фото: Игорь Подгорный/ТАСС

На двух каноэ разместились 24 ребенка и двое взрослых — Людмила и Валерий, причем в одной лодке были только дети: "Не знаю, почему так получилось. Вторую канойку держали руками, они в такой сцепке и плыли".

17 и 18 июня в первой половине дня погода была хорошей. Второй переход отряд должен был совершить уже на остров, который называли Змейкой. От палаточного лагеря до Змейки по воде примерно три километра. "Если сверху смотреть на остров, он похож на змейку,— говорит Саша.— Он был прямо напротив нашего пятого пляжа. Когда мы вышли, вода была тихой, мы прошли почти два километра, и неожиданно, буквально за 15 минут, появились огромные волны. Они прямо накрывали нас. На рафте нас было 23 ребенка и Вадим с Региной. Гребли все. У каждого, кто с краю, весло. Когда уставали, менялись. А канойки легкие, они еще до волн ушли вперед, и мы их не видели. И связь телефонная пропала где-то в 16 часов. Часа два нас еще болтало на волнах, но мы спокойно сидели, не падали, не соскальзывали — рафт устойчивый. Потом нам удалось зацепиться за скалистый остров, мы вечером разбили там лагерь, вода у нас была. Вадим позвонил в лагерь. Ему сказали, что с канойками нет связи. Мы надеялись на лучшее. Вадим сказал, что такое уже бывало, когда детей относило на острова и они там ночевали. "Стихнут волны, и поплывем",— сказал. Видимо, в лагере дети плавают не первый раз в шторм и в плохую погоду. Только раньше никто не погибал".

Далеко за полночь на остров добрались на моторной лодке сотрудники МЧС, а утром, по словам Саши, эвакуация с острова на большую землю завершилась: "Когда эмчеэсники уплыли, чтобы привести лодки и нас эвакуировать, я позвонил сестре в Москву, а она мне рассказала о том, что дети погибли. У меня все мысли перемешались. Я сказал Вадиму. А он говорит, что звонил в лагерь и директор сказала, что с детьми все хорошо и они в лагере. Я еще только Регине сказал про детей. И у нее стало мертвое лицо. Мы пока собирали лагерь, никому ничего не говорили. Я с Вадимом остался самый последний на острове, собирал мешки, сумки и все остальное. Изначально планировалось забирать по десять детей в лодках, но забирали по пять, было около пяти-шести лодок. Мы с Вадимом были последние. И нас повезли не в лагерь, а к берегу деревни, там уже репортеры стояли..."

После спасения Саша несколько раз звонил вожатой Людмиле, расспрашивал детей, плывших на каноэ, и составил собственную картину происшедшего. С его слов выходит, что 18 июня примерно в 17 часов при сильной боковой волне перевернулось первое каноэ, а минут 15 спустя — второе. 13-летняя Юля К., плывшая на каноэ, когда опрокинулась лодка, выскользнула из спасательного жилета и ушла на дно, но выплыла и добралась до берега. А потом стала спасать других детей. "Она в аэропорту рассказывала. Ее слышал я и психолог, который нас все время сопровождал. Она сказала, что первого ребенка она взяла на воде, доплыла с ним до суши, а он уже мертвый. Некоторые дети у нее на руках умирали, хотя она их вытащила на сушу. Сямозеро очень холодное. Оно даже летом не прогревается. А Люда мне рассказывала, что оба вожатые тоже находились под водой. Они спасали детей и на себе их держали, пытались вытолкнуть детей. Вторая канойка еще какое-то время держалась на воде, и Валера подтягивал к ней детей, чтобы они за нее ухватились. А их обвиняют в том, что они бросили детей. Но это неправда! Они сами уже замерзали. Люда, обмороженная вся, в больнице сейчас. Когда эмчеэсовцы откачали Валеру на берегу, он рвался обратно в воду детей вытаскивать, это все знают".

Она постучала в три дома, там был свет, были люди, но была уже ночь, и ей не открыли

Юля К. рассказала Саше, что несколько детей разбились на берегу, когда волны выбросили их на камни. "Юля плавала — пыталась всех спасти, она не на одном острове была, там много островков вокруг. Она, как кошка, котят спасала...Она видела смерть почти каждого ребенка. При ней двух об скалы разбило. Она даже рисует тот момент. Три волны, и у ребенка голова всмятку. Второго зажало между скал и раздавило голову. Она рисует хорошо. Сейчас она в больнице, у нее жутко. Ее просят что-то нарисовать, она рисует себя на Сямозере и вокруг трупы детей. Она себя обвиняет в том, что не смогла детей спасти".

Юля К. не только спасала своих друзей, но и первой сообщила о случившейся трагедии: руководство лагеря, уже зная о шторме и потерянной связи с каноэ, не связывалось с МЧС до утра. "Юля побежала в деревню, она бежала километра четыре, без обуви. В одном месте, переходя речку через бревна, она упала в речку, а речка тянется в Сямозеро, и она опять плыла, а потом, оказавшись на суше, побежала в деревню. Она постучала в три дома, там был свет, были люди, но была уже ночь, и ей не открыли. Только в четвертом доме открыли дверь. Те люди вызвали МЧС, Юлю переодели и накормили".

Сестра Саши Алена рассказывает, что в первый день после трагедии в интернете появился список погибших детей и в нем был Саша: "Я не знаю, как это случилось,— у спасателей был список детей, и из него вычеркивали тех, кто найден и жив, и вот кто-то выложил этот список в интернет. Хорошо, что у Саши был с собой телефон, и он, как только смог, сразу мне позвонил. Но больше ни у кого телефонов с собой не было. Родители видели этот список и сходили с ума".

В самолете до Москвы дети рассказывали Саше о том, что случилось на каноэ: "Мне было жутко, дети выжили, но у них мертвые лица, ни одной эмоции". Когда детей эвакуировали в Москву, в лагерь временного размещения в Коньково, откуда их и забирали родители, Саше позвонил отец погибшего мальчика, Влада: "Он ночью позвонил, спросил: "Можно Владика?" Я ему сказал, что Владика больше нет. У него такой страшный голос стал, и женщина там закричала". В лагере с Сашей в комнате жили три мальчика — все они погибли. "Я на успокоительных. Сейчас мне уже легче, я выговариваюсь, если мне жутко или плохо. А первые три дня у меня была истерика. Но Юле хуже. Юля сейчас без эмоций, у нее такое же мертвое лицо, как у всех детей с канойки".

На прошлой неделе зампред Законодательного собрания Карелии Алексей Гаврилов на общественных слушаниях в "Парламентской газете" предложил ходатайствовать перед руководством страны о награждении Юлии К. и двух жителей Карелии, которые вышли ночью в шторм на поиск детей. А инструкторов, которые в ледяной воде спасали детей, Гаврилов предложил освободить от ответственности. Представители Общественной палаты РФ поддержали его ходатайство.

"Кроме парка-отеля "Сямозеро" никто не мог участвовать в аукционе"

Причины трагедии на карельском Сямозере обсуждают в федеральных министерствах, в Общественной палате РФ, в СМИ и социальных сетях. В первые же дни после трагедии в поле зрения общественных активистов, следователей и СМИ попало техническое задание на организацию летнего отдыха детей, находящихся в трудной жизненной ситуации, написанное департаментом труда и социальной защиты населения города Москвы. ФЗ N44 обязывает чиновников осуществлять закупки любых услуг и товаров через систему электронных торгов. Делается это для большей прозрачности заключаемых между государством и поставщиками услуг сделок. Однако даже такая схема не защищает от коррупции, полагает помощник руководителя фракции КПРФ в Московской городской думе Юрий Урсу, подробно разобравший в своем интернет-блоге печально известную документацию госзакупки услуг парка-отеля "Сямозеро". "Я долгое время занимался анализом госзакупок,— поясняет "Власти" политик.— Весной этого года я обжаловал итоги аукциона детского лагеря "Артек", ФАС тогда признала мою жалобу обоснованной, торги были отменены". Изучив электронную документацию госзакупки услуг оздоровительного лагеря "Парк-отель "Сямозеро"", Юрий Урсу обратил внимание на специфические ограничения в техзадании для потенциальных участников аукциона: в нем могут участвовать только детские оздоровительные организации в Карелии, лагерь должен предоставить "4-6-местное размещение с удобствами на блок в кирпичных одноэтажных корпусах". "Почему в кирпичных и одноэтажных? — спрашивает Урсу.— Почему нельзя размещать детей, например, в корпусах из пеноблоков? Почему нельзя размещать детей в 2-3-этажных строениях? Типичный пример необоснованного ограничения, когда техзадание пишется под конкретного исполнителя". Третье условие к участнику аукциона — наличие киноконцертного зала, медицинского центра, альпинистского стенда, веревочного городка, стационарного палаточного лагеря. "Обратите внимание, что заказчику нужен не медкабинет, или медперсонал, или медуслуги, а именно совершенно абстрактный медицинский центр,— отмечает Юрий Урсу.— Что это такое и зачем он нужен, заказчик не описал. Это просто словосочетание в техзадании. Совершенно случайно как раз у парка-отеля "Сямозеро" и есть некий медицинский центр. Складываем прописанные в техзадании ограничения: Карелия, одноэтажные кирпичные корпуса, кинотеатр, медицинский центр, альпинистский стенд, веревочный городок, стационарный палаточный лагерь. Судя уже только по этим параметрам, кроме парка-отеля "Сямозеро", никто не мог участвовать в аукционе, так как хотя бы чему-нибудь не соответствовал". Наконец, Урсу обращает внимание на описание услуг парка-отеля "Сямозеро" на сайте одного из туроператоров Карелии. Одна из предлагаемых программ парка-отеля "Сямозеро" называется "Робинзон": "Комплекс подготовки к выживанию в различных средах при минимуме снаряжения, устройство жилища в условиях дикой природы, разведение огня, формирование и использование неприкосновенного запаса, контролируемые испытания (одиночеством, молчанием, жаждой и т. п.). Моральная и психологическая подготовка. Основы оказания первой помощи подручными средствами в полевых условиях, риск-тренинг — 1-2 холодные ночевки (без палаток). Врачебный контроль за состоянием здоровья участников. Программа ориентирована на формирование характера у подростков". В техническом задании департамента соцзащиты описание услуг, которые обязан предоставить детский оздоровительный лагерь, участвующий в аукционе, для детей 14-15 лет, повторяет слово в слово набор услуг по программе "Робинзон" парка-отеля "Сямозеро", за исключением лишь того, что в одном случае услуги названы врачебными, а в другом — медицинскими.


Коммерческий детский туризм в России — это золотое дно, поскольку дети не могут оценить уровень обслуживания, потребовать выполнения условий контракта, добиться нормального питания
Фото: Игорь Подгорный/ТАСС

"То есть мало того что участники закупки должны быть из Карелии, иметь одноэтажные кирпичные корпуса, кинотеатр, медицинский центр, альпинистский стенд, веревочный городок, стационарный палаточный лагерь, так еще и должны иметь программу парка-отеля "Сямозеро" слово в слово,— пишет Урсу.— Сколько таких лагерей в Карелии? Один. Вывод: техническое задание закупки написано конкретно под парк-отель "Сямозеро" — это абсолютно очевидно и неоспоримо".

Юрий Урсу считает, что для создания видимости конкурентной борьбы в торгах приняло участие аффилированное с парком-отелем "Сямозеро" ООО "Карелия-Опен". Информация о втором участнике аукциона на сайте госзакупок сейчас недоступна, однако с 2014 года именно этот туроператор участвовал в торгах на пару с парком-отелем "Сямозеро" — и каждый раз выигрывал конкурс парк-отель "Сямозеро". "До этого года они еще пытались создавать видимость торгов: "Карелия-Опен" снижало цену на 0,5%, а парк-отель "Сямозеро" — на 1%, и выигрывал. Но в 2016 году им стало жалко и эти 0,5%, и второй участник уже не дал даже минимального снижения на торгах".

В Едином государственном реестре юридических лиц указано, что учредитель ООО "Парк-отель "Сямозеро"" и учредитель ООО "Карелиопен" — Решетова Елена Васильевна, а учредитель ООО "Карелия-Опен" — Лисина Галина Виновна. Ранее СМИ сообщали, что Галина Лисина и Елена Решетова — родственницы и прописаны по одному адресу на улице Гиляровского в Москве.

"В течение трех последних лет две эти фирмы участвовали в фиктивных, по сути, торгах, и никто не обращал на это внимания,— резюмирует Юрий Урсу.— И вот в 2016 году, без какой-либо конкуренции, практически по максимальной цене госконтракт снова уходит парку-отелю "Сямозеро", несмотря на то что у лагеря дурная слава, на него много жалоб от родителей и карельских чиновников. И случается трагедия".

Сразу после трагедии на Сямозере "Власть" отправила запрос в департамент труда и соцзащиты населения города Москвы, в котором, в частности, задавался вопрос о том, почему парк-отель "Сямозеро" получил госзаказ на детский отдых, несмотря на сигналы о многочисленных нарушениях.

В ответ нам прислали пресс-релиз, в котором говорится, что до окончания электронного аукциона заказчик услуги не имеет информации о компаниях, принимающих участие в закупках. Таким образом, заказчик не знал, кто именно вступил в электронные торги. "Это действительно по закону так,— соглашается Юрий Урсу,— но департамент соцзащиты и так знал, кто участник, потому что требованиями техзадания число потенциальных участников аукциона снижено до одного парка-отеля "Сямозеро". Никто другой не мог прийти на эти торги".

Через десять дней после аукциона, 3 июня, департамент соцзащиты заключил госконтракт с ООО "Парк-отель "Сямозеро"". Но днем ранее, 2 июня, ведомство отправило в этот лагерь первую смену из 207 детей, о чем свидетельствуют показания самих детей. По словам Юрия Урсу, это прямое нарушение закона о госзакупках, запрещающего оказывать услугу до заключения госконтракта: "Если дети действительно выехали туда 2 июня, то есть до заключения контракта, это является нарушением ФЗ-44. 2 июня парк-отель "Сямозеро" еще не нес никакой ответственности за детей. Непонятен и источник финансирования билетов для детей. Получается, парк-отель "Сямозеро", еще не получив контракт, уже вкладывал деньги в его исполнение".

Это тот случай, когда случилась не просто коррупция, а коррупция, ставшая одной из причин трагедии

Кроме того, разрешительная документация от управления Федеральной службы по надзору в сфере защиты прав потребителей и благополучия человека по Республике Карелия о соответствии парка-отеля "Сямозеро" требованиям санитарных норм получена департаментом только 3 июня 2016 года — об этом само ведомство сообщает в своем пресс-релизе. Таким образом, первая смена детей была отправлена в лагерь еще до того, как надзорные органы разрешили проведение лагеря.

Техническое задание закупки подписано заместителем руководителя департамента труда и социальной защиты населения города Москвы Татьяной Барсуковой, которая курирует детей, находящихся в трудной жизненной ситуации, и их семьи. "Татьяна Барсукова подписала техническое задание, изначально написанное под парк-отель "Сямозеро". Это тот случай, когда случилась не просто коррупция, а коррупция, ставшая одной из причин трагедии,— полагает Урсу.— Ведь если бы руководство лагеря на Сямозере не было уверено в том, что получит этот контракт, оно иначе относилось бы к своей работе, вынуждено было бы в условиях конкурентной борьбы улучшать условия, повышать уровень безопасности в лагере, оно наняло бы профессиональных инструкторов, а не практикантов".

Депутат обращает внимание на то, что Татьяна Барсукова стала победителем праймериз "Единой России" и уже осенью будет баллотироваться в Госдуму. "В ближайшее время избиркомы начнут регистрировать кандидатов, и тогда уже в отношении Барсуковой любые процессуальные действия в рамках УПК будут осуществляться только через председателя СК РФ,— говорит Юрий Урсу.— Поэтому мы и создали петицию в интернете на имя Александра Бастрыкина с требованием привлечь ее к ответственности. Мы знаем, что Следственный комитет провел обыски в департаменте соцзащиты в первые же дни после трагедии, но настораживает то, что с тех пор от СК РФ нет никакой информации, полная тишина. Московское правительство всегда защищает своих людей, что бы ни произошло, это мы видели и на выборах в Мосгордуму в 2014 году".

Депутат Госдумы от Республики Карелия Ирина Петеляева ("Справедливая Россия") заявила на прошлой неделе на круглом столе в "Парламентской газете", что "коррупция решает все": "На отдых детей, находящихся в трудной жизненной ситуации, отдается 45 млн руб. Эти деньги — государственные — отдаются в неприспособленный лагерь, и мы это хорошо знаем, потому что с 2012 года его пытались закрыть. В 2012 году детей вывезли оттуда. В 2013 году детей оттуда вывезли. Я не понимаю, почему в 2014-м, 2015-м и 2016-м в тендере снова участвует этот лагерь и выигрывает? Вот она, коррупция".

Член ОПРФ Георгий Федоров опасается, что виновные в трагедии на Сямозере уйдут от ответственности, и просит участников общественных слушаний не снижать интереса к этой теме: "Департамент соцзащиты Москвы должен ответить по полной программе. Столько детей погибло — это даже не халатность, это убийство. Я предлагаю вам, коллеги, дать честное слово, что, если мы поймем, что ситуация аналогична сердюковской, мы все соберемся на пресс-конференцию и начнем атаковать этих коррупционеров".

"Нас рвут на части многочисленные комиссии"

Среди погибших на Сямозере детей один подросток из московского детского дома, один — из приемной семьи, остальные дети — из многодетных и малообеспеченных московских семей, для которых льготный отдых — единственная возможность летнего досуга. Мы разговариваем с одним из сотрудников московского детского дома, который убежден, что система льготного детского отдыха в Москве не продумана и главная задача чиновников — охватить летним отдыхом как можно больше детей: "Каждый год мы с ужасом ждем лета, потому что ребят из детских домов свозят в большие лагеря на 200-500 детей, и там же дети-льготники из семей — это настоящая зона со своей субкультурой. В лагерях и пьянство, и воровство, дети хотят показать друг другу, что они крутые. Возвращаются оттуда развязными, мы потом полгода их в чувство приводим, а чиновники наши рапортуют, как хорошо наши дети летом отдохнули".

По словам собеседника "Власти", в системе электронных аукционов, на которых торгуются госконтракты на детский отдых, все решает цена, а качество услуги и контроль за ее исполнением остаются на совести исполнителя и заказчика: "Дети не жалуются, а если и жалуются, их не слышат. В этом году аукцион провели, контракты заключили, а детей к отдыху не подготовили: не купили ни плавки, ни сланцы, ни чемоданы. Все московские детские дома выкручивались за счет благотворителей". "И еще мы бы хотели иметь возможность влиять на выбор лагеря и ездить в проверенные лагеря, чтобы дети знали местность, а сотрудники лагеря к нам привыкли,— говорит собеседник "Власти".— Когда работаешь с особым контингентом детей, это важно".

На прошлой неделе федеральные и региональные чиновники заговорили о том, что тендеры на организацию детского отдыха нужно выводить из системы электронных аукционов. Вице-премьер Ольга Голодец пообещала решить этот вопрос в ближайшее время.

Пила туристическая, по ведомости — 3500 руб. А в магазине она рублей 300 стоит

Игорь Дрогов, старший инструктор по горному туризму и заслуженный путешественник России, убежден, что из системы электронных аукционов нужно выводить не только госконтракты на детский оздоровительный отдых, но и контракты на закупку снаряжения и продуктов для школьных туристских походов: "Сейчас по закону любая туристская станция или школа, отправляя отряд школьников в поход, обязана провести закупку в Москве, выдать продукты детям, и 20 дней дети должны тащить это на себе. Почему нельзя купить продукты в местном магазинчике на маршруте? Неужели квитанции о покупке хлеба недостаточно, чтобы отчитаться? Школьники из Москвы ходят в походы в Карелию, на Алтай, на Север. Какая необходимость закупать все здесь?"

Кроме того что такая закупка неудобна, она часто не позволяет оценить качество предоставляемого товара. Инструктор Дрогов приводит в пример случай из своей практики: "Несколько лет назад департамент образования Москвы сделал закупку туристского снаряжения и раздал школам. Мы распаковали и ахнули. Палатки однослойные, они пробиваются первым дождем. Спальные мешки толщиной с фиговый листок. Замерзнешь, намокнешь и заболеешь. Ладно было бы дешевое, так нет. В этом комплекте были пластмассовые рукомойники по цене 3500 руб. Я в интернете поискал, они от 140 до 300 руб. стоили. Пила туристическая по ведомости — 3500 руб. А в магазине она рублей 300 стоит. За 3500 можно было китайскую бензопилу купить. Что они делали? Деньги отмывали".

Опрошенные "Властью" эксперты сходятся во мнении, что у трагедии на Сямозере множество причин: коррупция, плохая защита интересов детей, отсутствие контроля за услугами, предоставляемыми лагерем. Депутат Ирина Петеляева рассказывает о своей беседе с инструктором Валерием Круподерщиковым: "Ему 19 лет, в училище ему дали какой-то договор, он подписал не читая. Он даже не знал, что он — инструктор".

Игорь Дрогов убежден, что опытные путешественники не вышли бы в поход с таким количеством детей и на таких не приспособленных к российским условиям лодках, тем более в шторм: "Они просто не пошли бы. Они же понимают, какая ответственность. В этих северных широтах вода 10-12 градусов, это полчаса, и все, смерть от переохлаждения". В Карелии есть центр детского морского туризма, говорит Дрогов, там регулярно проводят семинары подготовки инструкторов детского туризма и выпускают только обученных инструкторов. Но в системе коммерческого туризма нет ни одного закона и нормативного акта, в котором было бы указано, какие справки и дипломы должен иметь инструктор или вожатый в детском оздоровительном лагере и сколько взрослых полагается на отряд из 47 детей. "Если в системе образования детский туризм жутко зарегулирован, то в коммерческом туризме вообще никакого регулирования нет,— говорит главный редактор туристической газеты "Вольный ветер" и руководитель рабочей группы по детскому туризму Общественной палаты РФ Сергей Минделевич.— В законе об основах туристской деятельности нет четких инструкций и нормативов. Если в школьном походе по требованию Минобразования должно быть минимум двое взрослых на группу до 15 детей, то в коммерческом туризме критериев вообще нет. Только в СанПиНе (санитарных правилах и нормах.— "Власть") по перевозкам детей говорится, что на 8-10 детей должен быть один сопровождающий. Но это для поезда. А для похода — неизвестно".

России нужны стандарты в области детского туризма, убеждены специалисты. А пока их нет, качество услуг и безопасность детей будет зависеть только от личной порядочности и ответственности руководителя лагеря.

"Аттестованному инструктору нужно платить приличную зарплату, он знает себе цену и, скорее всего, не пойдет на поводу у директора коммерческого лагеря,— говорит заслуженный путешественник РФ, автор книги "Самодеятельный туризм в СССР и России" Алексей Алексеев.— Поэтому в погоне за прибылью коммерсанты нередко ставят руководителями групп, инструкторами, гидами людей с минимальным опытом или вообще без туристского опыта. В данном случае в Карелии это были студенты--практиканты педагогического колледжа. Им было необходимо получить зачет по практике, и потому они зависели от воли начальника лагеря. Отправляясь в поход, они не представляли себе, какие могут встретить опасности и как действовать в аварийной ситуации. Совершенно очевидно, что они ни в чем не виноваты". По мнению Алексеева, коммерческий детский туризм в России — это золотое дно, поскольку дети не могут оценить уровень обслуживания, потребовать выполнения условий контракта, добиться нормального питания. "В детских лагерях всевозможные удешевления проходят безнаказанно,— говорит эксперт.— Почему московские чиновники "не замечали" прежде многочисленных нарушений, вопрос для следствия. Мне совершенно очевидно, что дети погибли прежде всего по халатности или из-за "заинтересованности" московских чиновников".

Департамент труда и соцзащиты населения города Москвы перекладывает ответственность за уровень профессионализма инструкторов на руководство лагеря: "по контракту на исполнителя возлагается ответственность за жизнь и здоровье детей, находящихся в оздоровительной организации, а также в период осуществления трансфера от места прибытия до оздоровительной организации и обратно, а также страхование детей"; "согласно требованиям контракта, в штате оздоровительной организации должны быть сотрудники, имеющие соответствующее (специальное) образование, уровень квалификации и профессиональной подготовки, обладать знаниями и опытом, необходимыми для выполнения своих должностных обязанностей".

На вопрос о том, почему департамент не реагировал на многочисленные заявления родителей и общественников о нарушениях в лагере на Сямозере в предыдущие годы, в пресс-релизе ведомства сообщается, что "информации о штрафах и выявленных надзорными органами нарушениях в отношении ООО "Парк-отель "Сямозеро"" не имелось".

Между тем депутат Петеляева утверждает, что департамент соцзащиты знал о нарушениях в лагере: "Были многочисленные жалобы от родителей, и в прошлом году туда приезжали проверяющие из департамента соцзащиты, которые сказали: "Пребывание детей в лагере в целом соответствует установленным требованиям". А мы всегда знали, что есть 240 детей в стационарном лагере, а есть еще 15-60, кто находится в лесах".

Ее слова подтверждает министр социальной защиты, труда и занятости Республики Карелия Ольга Соколова: "В отношении этого лагеря последние пять лет велась работа по выявлению нарушений и составлению претензий по тем контрактам, которые заключались. В 2015 году у Республики Карелия вообще не было контрактов на этот лагерь (там отдыхали дети из Мурманска, из Москвы), но все прошлое лето мы занимались только им: были проблемы, связанные с организацией воспитательного процесса, с переукомплектацией лагеря количеством детей, превышающим заявленные цифры".

"В Карелии есть межведомственная комиссия по организации отдыха и оздоровления детей, она на основании поступающих жалоб от родителей московских детей осуществила выезд на территорию лагеря, и мы своими глазами увидели, что дети находятся в недолжных условиях,— продолжает Соколова.— Тогда же, в 2015 году, были подготовлены обращения в прокуратуру, Роспотребнадзор, департамент соцзащиты города Москвы. По итогам внеплановой проверки Роспотребнадзором были найдены нарушения, прокуратура обратилась с иском в суд о закрытии лагеря, но суд счел претензии необоснованными и в удовлетворении иска отказал".

По словам Соколовой, у карельских властей не хватало полномочий, чтобы закрыть лагерь на Сямозере. Для контроля за такими лагерями необходим единый федеральный орган. Однако властям Карелии хватило одного дня, чтобы с 19 июня запретить все водные походы в республике, провести проверки во всех карельских лагерях, а также фактически закрыть лагерь "Золото Белого моря" с экстренной эвакуацией детей. "Чиновники три года не могли закрыть лагерь, про который все было понятно, и за один день закрыли лагерь "Золото Белого моря",— говорит гендиректор клуба путешественников "Робинзонада" Алексей Щербаков.— Это страшно". По словам Щербакова, с 19 июня его лагерь не может работать: "Нас рвут на части многочисленные комиссии, причем они не понимают, чего хотят, и требуют от нас бумаги, которые мы уже предоставляли, когда открывали лагерь".

Сергей Минделевич поясняет, что проверки теперь проходят во всех лагерях России: "У нас огромное количество проверяющих организаций, и ни одна из них не проверяет лагеря от А до Я. МЧС проверяет наличие плавсредств, пожарные — наличие огнетушителей, Роспотребнадзор — приготовление пищи, туалеты, выгребную яму. Цепляются к каким-то мелким нарушениям, закрывают лагеря. А вот квалификацию инструкторов никто не проверяет. Почему в лагерь приезжает семь комиссий, почему руководство лагеря должно заниматься этими комиссиями, а не детьми? Почему нельзя создать комплексную комиссию, чтобы в ней были представители всех ведомств. И тогда руководителю лагеря придется один раз показать им все документы и ответить на их вопросы, а не семь раз".

23 июня департамент соцзащиты Москвы инициировал проверки лагерей, где отдыхают дети по линии соцзащиты: чиновники отправились в 13 оздоровительных организаций, расположенных в Крыму, Адыгее, Ярославской, Рязанской и Смоленской областях.

Источник: http://kommersant.ru/doc/3024749