Возможен ли иудео – христианский диалог?

По содержанию книга Иова самая трагичная, ибо рассказывает о величайшем и невинном страдальце. Среди других книг Ветхого Завета она особая: на ней проверяются убеждения человека, вера, безверие, христианство, иудейство, стиль мышления: западного христианства, христианского востока. О том, что начало мудрости страх Божий, об этом разнообразно говорят книги Ветхого Завета, однако книга Иова специально говорит о том, - что есть страх Божий и научает мудрости.

По внутренней форме, эта книга есть драма, а её содержание разворачивается в диалогах. Спорят о Боге благочестивые: страдающий Иов и друзья Иова, пришедшие утешить его. Здесь сталкиваются два богословских взгляда. В свете Откровения обе стороны не правы, но ошибку Иова Господь исправит, а ошибка друзей – грех, ведущий к погибели. Когда все замолкают действующим лицом является в Откровении Иова Сам Бог.
Богословие, уклонившееся от мудрости, не излагается в Ветхом Завете нигде, только в книге Иова. В Ветхом Завете, также нигде не излагается учение о сатане, только в книге Иова. Неверное, ошибочное богословие и демонология, вещи слишком опасные для ума. Однако книга Иова включает в себя и то и другое. Она научает такой мудрости, которая покрывает эти опасности и укрепляет веру. Книга Иова самая сложная книга Ветхого Завета и в богословском отношении, и по языку. Без разбора библейских текстов к ней просто так не подступишься.

О языке Ветхого Завета нужно говорить отдельно, потому что, если не говорить о языке и языках, никакого предметного содержательного разговора о книге Иова не будет. То есть книга Иова это текст на разных языках, прежде всего на древне - еврейском и древне - греческом. С древне - еврейского текста сделан перевод на русский язык. Так называемый синодальный перевод. Он входит в Библию на русском языке. Когда вы читаете книгу Иова в Русской Библии, это перевод с древне - еврейского языка. С древне - греческого текста был сделан перевод на церковно - славянский язык. Этот перевод входит в Библию, которую читают в Православном Богослужении. Спрашивается, в чем трудность прочтения книги, если в нашем распоряжении тексты и переводы. Прежде всего, трудность в самом древне - еврейском языке, потому, что этот язык и родственные ему языки имели одну особенность: все слова записывались с помощью знаков, которые обозначали только согласные звуки.

Исследователь пишет: чтобы лучше понять эту особенность семитских языков, представим себе на минуту, что в русском языке все слова существительные и прилагательные, и глаголы писались бы только с помощью согласных. Гласные бы, здесь, только подразумевались. Тогда, например, трёх согласный корень «плт», мы могли бы при желании понимать как: плут плот, плита, пилот, полёт, плати, и дальше можно фантазировать самостоятельно. Пожалуйста: палата, плат, плато, плата, пылать, Пилат, пульт, пальто, палить. Смотрите, сколько слов стоит за тремя согласными. Легко понять, говорит исследователь, какие трудности возникали бы при расшифровке и чтении каждого такого слова. Так обстоит дело в древне - еврейском и арамейском языках. И он приводит пример: берёт три согласных, они обозначают корень глагола убивать. Этот корень может обозначать: убивать, быть убитым, он убил, он убивал, он был убит, убей, убивающий. Вот так нам описывают сложности еврейского языка. В данном случае исследователь приводит пример, когда мы знаем корень слова, а если перед нами сочетание, например из трёх букв: аэн, реш, вед, то оно может обозначать слова шести корневых гнёзд, из которых следуют одиннадцать производных слов, которые встречаются в Писании. И это касается не только способа написания древне - еврейских слов, но и всего грамматического строя: отсутствие глагольных форм, отсутствие падежных окончаний, падежных артиклей, синтаксис таков, что понимание отдельной фразы может целиком зависеть только от контекста. Это важнейшая мысль, которую необходимо помнить, когда мы работаем с древне - еврейскими письменами.

Действительно, характер библейского символизма и пророчеств Ветхого Завета таков, что понимание отдельной фразы может целиком зависеть от контекста, но этот характер именно таков. В Ветхом Завете есть книги исторические, книги учительные, книги пророческие – это книги разных эпох, у которых может быть различно всё, кроме главного: библейская речь Ветхого Завета это речь пророческая на языке древне - еврейском о пришествии Христа Мессии. И это главное. А как можно было говорить о грядущем пришествии Мессии, если на сердце человеку не приходило, что Господь воплотится и спасёт человечество. Как можно было говорить пророчески о пришествии такого Мессии? Не иначе как в Духе Божием и на языке символов, значение которых открылось с пришествием Того, о Ком пророчили. Понять символы Ветхого Завета оказалось возможным только с помощью Нового Завета.

В любой культуре символическая речь многозначна, её термины могут, иметь полярную значимость. Вот и символы в Священном писании Ветхого завета, не только могут иметь полярные значения, например: лев, орёл, единорог, но сам переход от одного предложения к другому, часто ничем не обусловлен кроме верховного смысла. Для того чтобы понять такую символизированную речь, мы должны понять общий смысл, – о чём речь. То есть быть как-то в курсе, поймать путеводную нить, уловить дух, пока читаешь нужно догадаться, о чем речь. Мы слышим речь до того, как понимаем её фрагменты. Вера от слышания, говорит апостол. Мы не идём от терминов к смыслу фразы. Мы должны как-то идти от целого к частям, к словам нужно идти от смысла. И вот в этом всё искусство символизированной речи. Письмо и грамматический строй древне - еврейского языка таковы, что они в высшей степени соответствуют общему характеру ветхозаветного пророчествующего символизма. Значение, строй и красота древне – еврейского языка были именно в этом соответствии пророческому служению.

Итак, понимание древне - еврейских письмен непосредственно зависит от понимания контекста, от истолкования письменных знаков и от традиции, следовательно при читающем должен быть наставник до того времени пока он научит читать смысл написанного. Читать на древне – еврейском языке, это значит читать смысл. Однако положение стало просто трагическим, когда древне – еврейский язык стал выходить из народного употребления и заменяться родственным арамейским языком или совершенно чужим греческим. Уже к III веку до Рождества Христова верующие евреи Александрии, ощутили самую насущную потребность иметь наставника и толкователя при чтении священных книг. Кто мог сыграть эту роль, кто будет постоянно с тобой, чтобы давать тебе путеводную нить для понимания того, что написано в писании. Это был перевод на греческий язык. Нужен был перевод с древне - еврейского на греческий язык, и желание верующих согласно преданию совпало с волей царя Птоломея III Филадельфа, который правил с 284 по 247 г. до Рождества Христова. Птоломей Филадельф интересовался законодательством других народов. Согласно преданию в Александрию прибыли 72 еврейских ученых, которые и сделали требуемый перевод писания или части его на греческий язык. Этот перевод называется Септуагинта. Септуагинта по латыни – 70, на русском языке его обозначают перевод семидесяти толковников. Септуагинта, подчеркнём это, появился в дохристианской древности.

С пришествием Христа возникают два религиозных учения, которые по-разному толкуют откровение Божие, сохранявшееся в священных книгах древних евреев. Возникают два религиозных учения. Они по-разному толкуют смысл, следовательно, по-разному будут читать то, что написано. Это христианство и иудаизм. Христианство и иудаизм разошлись относительно центрального вероучительного определения: Иисус Христос есть ли ожидавшийся в Израиле Мессия – помазанник Божий? При такой постановке вопроса, либо христианство есть истинное богопочитание, либо иудаизм. С позиций христианства иудаизм не есть продолжение Ветхозаветной религии. Иудаизм возник, как реакция на христианство, потому что одно было утверждение, другое отрицание того, что Иисус был Христос – Мессия. Два вероучения и две идеологии отрицают друг друга в корне, в одном основном положении.

Однако, можно представить себе такую ситуацию, что оба учения при этом пользуются понятиями, которые пришли из общих древних книг и оба вероучения, обе идеологии одинаково их понимают. Есть христианство, есть иудаизм, но понятие единобожие, закон, жертва, милость и другие, они же общие, т.е. мы можем не соглашаться, но мы понимаем о чем речь. Но именно с тем, что христиане и иудеи используют одинаковые понятия, христиане не соглашаются. Простой пример. Слово «Бог» мы понимаем по-разному. И чем большее значение имеет религиозное понятие, тем больше будет различие в его понимании. Отсюда следует, что так называемый иудео-христианский диалог, когда христиане и иудеи даже не спорят, а беседуют, так вот такой диалог не возможен.

У нас нет языка, на котором мы могли бы разговаривать. Нет никакой науки, которая дала бы нам возможность беседовать. Я думаю, что когда говорят иудеи нужно только слушать. Всё равно предметного разговора не будет. Аргументированного обсуждения конкретных вопросов не будет. Но, скажут нам, всё же, древние книги у христиан и иудеев общие. Если это утверждение, то мы с ним не соглашаемся, если это вопрос, то обсуждаем.

С возникновением иудаизма еврейский текст книг, которые христиане называют Ветхий Завет, продолжал жить своей жизнью. Иудейские книжники и богословы хранили, переписывали, толковали древне - еврейские книги и каноны. Их трудами составилась определённая традиция, передачи и толкования текстов. Традиция и предание по-еврейски – масара. Учёные иудеи толковавшие Писание назывались масаретами. В узком значении слово масара, это собрание наставлений и справочный аппарат для записи и чтения Библейского текста. Согласно еврейскому преданию масара восходит ко временам Ездры. Он был священником и вождём евреев, когда они возвращались из вавилонского плена. Ездра в Библии назван писец опытный. Слово писец можно понимать как тот, кто считает. Писцы – софрим, согласно Талмуду назывались так потому, что подсчитывали каждую букву в Торе. Наименование софрим – счётчики, должно было подчёркивать крайнюю добросовестность писцов в их намерении сохранить букву писания. Писцы софрим записывали текст без специальных огласовок, они не обозначали гласные буквы на письме. За софрим (счётчиками) следовали нагдоним, это мастера огласовки, это был важнейший момент в развитии масары. Возможно к VII веку по Рождестве Христовом масареты снабдили текст писания дополнительными знаками, прежде всего обозначались гласные звуки, также произошло удвоение согласных, ударение и прочее. В трудах мастеров огласовки более определённо выражалось понимание смысла написанного. За нагдоним следовали баале хамасара – хозяева масары. Эти ученые писали примечания к тексту, сначала на полях рукописи затем в отдельных произведениях. В период с VI по X век существовали несколько масаретских школ. Наибольшее распространение среди них к XX веку обрела тивириадская традиция – семья бен ашеров из города Тиверия. Окончательную форму этой традиции предал Аарон Бенашер. Все печатные издания и большинство рукописей следуют этому тексту, который получил наименование масаретский текст.

Это наименование условное, поскольку относится лишь к одной ветви общего интеллектуального движения масаретов, однако, это самый авторитетный из текстов писания на еврейском языке – масаретский текст. Если говорить о нем как о рукописи, то рукопись эта поздняя, сравнительно с рукописями греческого перевода Ветхого Завета. Основные кодексы септуагинты древнее масоретского текста примерно на пол тысячи лет. Если сопоставлять масаретский текст с септуагинтой, то между ними есть принципиальная общность. Эта общность в том, что оба текста принадлежат культуре Израиля. Текст на еврейском и на греческом языке оба принадлежат культуре Израиля. И оба текста на сегодняшний день каноничны. Имеют сакральное значение для разных вероучений.

Различия между этими памятниками письменности культуры Израиля прежде всего в том, что септуагинта, если и не обращена ко всему миру, то открыта ему. Масаретский текст долгое время существовал замкнуто и сохранялся для внутреннего пользования. Рукописи септуагинты древнее рукописей масаретского канона примерно на пол тысячи лет. Между масаретским текстом и септуагинтой существуют такие расхождения, которые имеют обусловленную тенденцию различием вероучений христианства и иудаизма. Самые важные расхождения между еврейским и греческим текстом касаются тех мест писания, которые могут быть истолкованы как имеющие отношение к Христу Мессии.

Иисус Христос – есть ли ожидавшийся в Израиле Мессия – Сын Божий. Да – говорят христиане. Что говорят иудеи – нет. Иудеи масарета от I до X века продолжали ожидать пришествие мессии, они отрицали, что Иисус был Христос Мессия, соответственно они и толковали свое писание. Масаретский текст, это текст и фундамент иудаизма, в котором и под которым разыскивается Ветхий завет. Перевод 70-ти толковников тоже есть определенное толкование еврейскими книжниками древнееврейских письмен, однако это толкование происходило за 250 – 200 лет до Христа, когда противопоставления двух вероучений ещё не было. Те ученые, которые переводили с древнееврейского языка на греческий, не имели оснований сознательно поправлять текст писания.

Если мы имеем уважение к древности, то никак нельзя упускать из вида древнейший из древних опыт истолкования священных Книг Ветхого Завета, это перевод на греческий язык. Основная мысль моя в том, что книга Иова читается только на двух языках одновременно. Если сопоставлять еврейский текст и перевод можно отметить некоторые особенности.

1. Когда 70 толковников не понимали текста, они оставляли его без перевода, даже если такое упущение было крайне удручительно. Те, кто переводил книгу Иова, не желали повредить смысла текста произвольным толкованием. Вот такая была их позиция. И в книге Иова мы это видим.
2. Если 70 толковников понимали текст, они передавали его смысл даже если это был самый трудный случай. Иной раз то, что они делают, это настоящая работа археологов богословской мысли – восстановление контекста. И в точных библейских терминах интерпретация мистического смысла.
3. Перевод 70 книги Иова имел определенную тенденцию, с которой мы будем считаться в работе с текстом. Иов с Богом судится зная, что не прав при этом страх Божий не оставляет, уязвляет Иова. Иов говорит Богу такие дерзостные слова, что 70 толковников иногда не могли перевести их буквально, потому, что на чужом языке это звучало бы как богохульство, такова тенденция септуагинты.
4. Итак. Если перед нами книга Иова на языке оригинала и в переводе на греческий, какой текст книги Иова или, соответственно, перевод мы будем читать как основной. Это важно, потому что в масаретском тексте общий смысл книги один, а в переводе 70-ти смысл этой книги другой.

В масаретском тексте без труда прослеживается тенденция: принижение праведности Иова и соответственно ослабление неправоты его друзей. Это другая сюжетная развязка. Понятно, что другая сюжетная развязка, это другой сюжет. Если полемически задать вопрос то скажем так: существуют две книги Иова. Книга Иова в сопоставлении септуагинты и масары даёт возможность подумать о том, есть ли у христиан и иудеев общие древние книги. Христианское богословие должно следовать греческому тексту книг Ветхого Завета и может с большой пользой, и должно привлекать другие источники, и конечно, в первую очередь масаретский текст. Для тех, кто непросто знакомится со Священным писанием Ветхого Завета, а изучает его необходимо читать на греческом и на еврейском языках. Одним ограничиться никак нельзя. Мы будем читать книгу Иова в переводе 70-ти в постоянном сопоставлении греческого текста с еврейским, и по ходу чтения будет выясняться смысли книги и принципиальные расхождения между септуагинтой и масаретским текстом. При этом, конечно, не эти расхождения интересуют нас больше всего. По - настоящему интересны те случаи, когда один текст дополняет и высвечивает другой, именно отсюда возникает объёмное видение предмета.