Доктрина Рогозянского

Есть тексты, при чтении которых буквально с первых строк не покидает стойкое ощущение, что они написаны как будто специально для того, чтобы их можно было как можно легче перевести на иностранный язык, скорее всего английский, как общепризнанное средство интернационального общения и дипломатии. Что-то неуловимое в формулировках, синтаксисе, нерусской интонации и т.д. Обычно это свидетельствует о том, что материал заказной, что творческое движение души автора объяснимо не только его чисто индивидуальным порывом. Последняя статья Андрея Рогозянского именно из числа таких «произведений».

Давно зная уважаемого автора как тонкого мыслителя и стилиста, я при чтении вышеупомянутой статьи не раз ловил себя на ощущении какой-то фальши, совсем не характерной ранее для знатока исихазма и подвижника православной педагогики. Впрочем, скажут, это все эмоции, эмоции. Субъективное восприятие. А что Вы можете сказать по сути? По сути здесь можно сказать многое и даже слишком.

Главный посыл автора, формулируемый вполне откровенно и недвусмысленно, заключается в немудреной мысли о том, что на нашу Церковь нападают. Нападают нагло и беспардонно, со всей присущей безбожникам бесцеремонностью и мнимым бесстрашием. То есть имеет место либеральный накат, сродни гонениям 1920-х годов, абсолютно не спровоцированный и явно инспирированный темными силами. Отчасти автор здесь прав. Ненависть к Церкви всегда имела место в истории, поскольку всегда была жива ненависть ко Христу тех, кто не желает идти заповеданной Господом стезей спасения. Но этим, констатацией сего очевидного факта его правота и исчерпывается. Ибо, помимо, этой общей, так сказать, метафизической составляющей, есть то, что называют политическим и церковно-общественным контекстом. А здесь все, говоря мягко, значительно сложнее.

Сразу возникает несколько фундаментальных вопросов. 1) Кто является объектом информационной атаки? 2) Кто является ее субъектом, каковы его мотивы?

Рогозянский умный человек, и не может не понимать, что эти вопросы (и ответы на них) не так просты.

Вряд ли он не понимает того, что церковный официоз и Церковь – не одно и то же, как не одно и то же Церковь, как община верных, основанная Самим Христом, и любая из поместных Церквей. В Откровении Иоанна Богослова упоминается целый ряд поместных церквей, причем, как все мы помним, в довольно нелицеприятном, обличительном контексте. Сегодня ни одной из них уже нет. Станет ли уважаемый автор или кто-либо другой утверждать, что все эти церкви абсолютно идентичны той Церкви Божией, Церкви Христовой, которая, по Его обетованию, «стоит до скончания века, и врата адовы ее не одолеют»? (См., напр.: Мф. 16, 18). Ответ очевиден. Кроме того, даже и в самой земной Церкви вряд ли можно отождествлять какого-нибудь батюшку в сельской глубинке, порой вообще не имеющего официального дохода, и тех «церковных» бизнесменов, что создают всякие «эндаумент-фонды» и являются завсегдатаями экуменических конференций.

Чтобы сразу покончить с тем, что в аналитике называется прикладной частью, придется напомнить г-ну Рогозянскому то, что мы не раз уже излагали. Новая антицерковная кампания началась в нашей стране с конца февраля 2012 года, после того, как патриарх Кирилл поддержал условных консерваторов во главе с Путиным на президентских выборах. Эта поддержка носила характер сугубо прагматического ситуативного союза, поскольку после митинга на Поклонной горе 4 февраля стало ясно, что «болотное» движение проигрывает, хотя изначально, так сказать, исторически никакого стратегического союза между этими двумя фигурами не было. Так что прямого отношения к религии, к вере, к нашим православным ценностям эта антицерковная кампания в тот момент не носила. Теперь, конечно, это не так, но вообще-то для далеких от Церкви «внешних» особой разницы между институтом и тем, кто его возглавляет, нет.

Теперь о том, что происходит сегодня. Ведь совершенно очевидно, что кроме упомянутого выше прикладного аспекта, имеет место именно антицерковная кампания, подоплекой которой является уже прямое богоборчество.

Для Рогозянского все просто (или он делает вид, что для него все просто). Он как бы полагает, что есть только две стороны: церковный монолит и атакующие его враги. Для него единство Церкви мистической, Церкви как Тела Христова автоматически (то есть как бы независимо от воли людей) порождает полное, абсолютно гармоничное и бесконфликтное единство и в нашей земной Церкви, в Церкви как институте. Нет никакого противоречия между церковью крутых олигархов, статусных начальников, богемных «культуртрегеров» и всякого рода хипстеров и Церковью простых трудников, многодетных семей, монахов, подвижников, небогатых врачей и учителей, словом – тех, кто обычно именуется простым народом.

Для начала заметим, что перед нами – явный богословский нонсенс, который отчетливо прослеживается в этой позиции, ибо в ней, по сути, просто игнорируется феномен греха. Ибо, в силу греховности нашей человеческой природы (сей факт, надеемся, не станет отрицать г-н Рогозянский), гармония и святость Церкви Небесной никак не может автоматически распространиться на церковный институт; для сего необходимо еще усилие человеческой воли, направленной в сторону борьбы с грехом, а это не у всех получается в одинаковой степени успешно. Если бы внутри нашей земной Церкви не было никаких противоречий, это по факту означало бы, что мы уже спасены, а это очевидным образом не так. Тогда не было бы всех тех сложных, а порой и трагических перипетий, коими полна история Церкви. Таким образом, излишне ревностно желая услужить начальству, Рогозянский успешно попадает в богословский капкан, из которого в рамках его концепции нет выхода.

С его точки зрения (по крайней мере, как она артикулирована в статье) никаких внутренних противоречий внутри системы нет, они ей просто приписываются теми, кто хочет сокрушить нашу православную твердыню. То есть: любая критика церковного официоза есть борьба с Церковью как таковой; все критики, независимо от их исходных позиций – заведомые враги Церкви. Ну а если еще вспомнить, что сей немудреный посыл предварен обвинением всех скопом критиков церковного официоза в порочащих связях с британской военной разведкой, то приходится признать, что в своем опусе Рогозянский блестяще превзошел всех, кто все эти годы стремился и стремится услужить нашему церковному начальству, обличив всякую оппозицию, чем бы она не руководствовалась. Браво, Андрей! В ваших устах это звучит здóрово. Автор старательно стремится забыть, что, помимо нападок, так сказать, «слева», с либеральной стороны, существует еще критика «справа», со стороны тех, кто полагает, что некоторые высокие иерархи (чего бы они ни хотели, чем бы ни оправдывали свои действия) в конечном счете, по результату своих деяний – предают веру. Он как-то не хочет вспоминать, что еще недавно сам вместе с нами (на тот момент мы еще были единомышленниками) писал совсем о другом: главная опасность для Церкви сегодня заключена не вне, а внутри нее. Она исходит от тех, кто, будучи частью системы, под видом церковности, под предлогом миссионерской работы и прочего последовательно внедряет внутрь церковной ограды не просто мирские, но прямо антихристианские начала (этого мы еще коснемся сегодня).

Если исключить всякие личные намеки и реверансы, то содержательная суть позиции автора выражена, на наш взгляд, в следующем абзаце:

«Один из стандартных ходов для подрыва противника – распространение слухов о якобы фатальных несоответствиях в системе, противоречиях, тупике, панике, ведущих к неминуемому скорому обрушению. Человеку, попавшемуся на «психологический крючок», это внушает уверенность в переменах, наступающих как бы само собой, естественным путём, со стремлением как можно скорей перейти на «сторону света», в ряды протестующих. В действительности, никакого фатального и острого кризиса в РПЦ нет. Несмотря на нагнетаемые эмоции и субъективное ощущение ухудшения ситуации, церковное управление проявляет себя довольно взвешенно. Оно подаёт меньше поводов к критике, нежели 10 или 7 лет назад. Жизнь и обстоятельства расставили многое по местам. Конфликтные фигуры удалены. В верхнем эшелоне мы имеем администраторов соответствующих деловых и моральных качеств, без склонности к авантюрам, распре или игре на публику. Сложности, с которыми сталкивается РПЦ, носят во многом объективный характер. Это то, с чем имеет дело Россия, российский социум и мир в целом и что невозможно записать категорически на счёт отдельных людей или лидера. Поэтому, когда во всеуслышание говорят: «Патриарх проиграл Украину» или «Иерархи повинны в том, что Россия не воцерковляется», – мы понимаем, что имеем дело с примерами ментальных вирусов, элементами информационной войны».

Тут уж прямо не знаешь, что сказать. Когда умный человек идет в услужение, он рискует потерять свою достойную репутацию, ибо опыт показывает, что эффективно услужить, совсем не изрекая глупостей, по-видимому, все-таки невозможно.

Итак, никакого кризиса в РПЦ не было и нет, все разговоры об этом – «ментальные вирусы», распространяемые врагами Церкви. В таких случаях всегда интересно: что же должно произойти, чтобы, в общем-то, хороший же человек до такой степени потерял совесть. Особенно впечатляет посыл автора насчет церковного управления и главной радости, которую не может скрыть от нас автор: все конфликтные фигуры удалены! Вот, оказывается, в чем была главная беда! Спасибо Рогозянскому, просветил. То есть: плохо не то, из-за чего тот или иной клирик или мирянин вступает в «конфликт» с начальством, плох конфликт сам по себе. Иными словами, начальство право по определению, и тот, кто, к примеру, обвиняет в ереси или в нарушении канонов вышестоящие церковные инстанции, заведомым образом является проблемой, которую следует устранить. А прав ли он по сути – совершенно неважно. Вот ведь до чего доводит верноподданничество, дорогой Андрей: и Вас тоже теперь интересует не истина, а всего лишь корпоративная дисциплина! «И ты, Брут!»…

Надо же, как интересно: поводов для критики «церковного управления» все меньше, а самой критики все больше. С чего бы это? Ах да, нас же уже просветили: это работает британская разведка!

Поскольку истины вне подробностей не бывает, осмелимся все же перейти к конкретным примерам. Если сравнить РПЦ с другими Поместными Церквами, то здесь реальных возможностей для протестов канонического характера несоизмеримо меньше (а поводов, наоборот, полно!). Так, например, в том же «Вселенском», то есть Константинопольском Патриархате в последние годы набрало силу движение «непоминающих», особенно в связи с пресловутым Критским собором и вообще с воинствующе экуменической политикой патриарха Варфоломея. На том же Афоне сейчас несколько десятков старцев пребывают в непоминании и, при всех попытках заглушить, уничтожить это движение, продолжают свою борьбу. Эти люди, дорогой Андрей (Вы уж простите, что приходится напоминать Вам такие простые вещи) стоят за веру, за истину. По вашей логике, давление, которое оказывается на них с подачи Варфоломея, вполне обоснованно? Ведь они порождают конфликт, являются источником конфликтности. И наверняка связаны с британской разведкой… (Правда сам Варфоломей и его присные связаны с ЦРУ, но это совсем не важно: ведь, согласно новой доктрине Рогозянского, «священноначалие» осуждать нельзя). Впрочем, новая эволюция Рогозянского столь стремительна, что вполне возможно, он скажет, что поскольку Варфоломей (с которым наш церковный официоз так тесно сотрудничал в рамках подготовки к Критскому «соборчику») теперь наш враг, то тамошние «непоминающие» как раз молодцы: ведь они вносят дезорганизацию в ряды противника! Правда, патриарх Кирилл и его окружение как раз не спешат поддержать «непоминающих» Афона, так что не торопитесь Андрей: для Вас же теперь главное – это вовремя угадать волю и желание начальства…

Есть подобного рода оппозиционные движения и в других поместных Церквах.

Но ведь, как мы хорошо знаем, подобное движение есть и у нас, в частности, в связи с экуменическим курсом высшего истеблишмента РПЦ. И что, многих «непоминающих» здесь, в центральной России, Вы знаете? И ведь понятно, почему: у нас такого рода люди, ревностно стоящие за веру и, вопреки клевете «верноподданных», отнюдь не учиняющие раскола, автоматически отправляются под запрет. По-вашему, это правильно, это «взвешенное церковное управление»? Истина, стояние за веру – все это вообще не нужно? Главное – формальная дисциплина? Вы сами-то верите в такой подход? Что заставило Вас перейти на подобные позиции? Да еще и заявить: «Не существует обстоятельной критики, достойной дискуссии по принципиальным позициям»? То есть: «конфликтные» фигуры были «удалены» как простые скандалисты, потому что конфликтовали на пустом месте; никакой содержательной критики по принципиальным вопросам от них, разумеется, не исходило. Самому-то не стыдно после этих слов?

За все время нынешнего патриаршества этой критики было столько, что отрицать ее наличие (либо сводить всю оппозицию деятельности наших нынешних церковных «верхов» лишь к либеральному накату извне) – значит не просто погрешать против истины. Поскольку Рогозянскому все слишком хорошо известно, все же заметим, что позволять себе такие пассажи в соответствующем контексте – значит просто, говоря предельно мягко, вести себя не вполне порядочно…

Позволим себе спросить: уверен ли наш уважаемый оппонент, что вся эпопея, связанная с подготовкой и проведением встречи в Гаване, являет собой пример «взвешенного церковного управления»? Можно ли считать таковым столь злостное нарушение не только святых канонов (например, 34-го апостольского правила), но и действующего Устава РПЦ (гл. 3, п. 1)? Считает ли Рогозянский правильным и соответствующим духу и букве Святого Православия такую ситуацию, когда один человек (пусть и первый среди равных епископов) по сути, узурпирует власть высшего органа церковной власти, то есть Архиерейского собора? Полагает ли также уважаемый коллега, что сам текст Гаванской декларации совсем не дает поводов для критики, прежде всего богословской? Станет ли он утверждать, что когда на Архиерейском соборе один из владык встал и сказал, что принятые в Шамбези документы вызывают много вопросов, и хотелось бы их обсудить, на что патриарх Кирилл ответил: «Садитесь, все уже решено», что весь этот, как бы помягче сказать, инцидент также есть яркий пример сложившегося в нашей Церкви «взвешенного управления»? То есть «взвешенное управление» – это вот такое откровенное использование даже членов высшего органа церковной власти в качестве простых статистов? И никаким свидетельством нарастающего изнутри кризиса системы это не является?

Просто навяз в зубах еще один пример, о котором не раз уже говорили. После того, как Архиерейский собор 2016 года в результате «взвешенного управления» дружно одобрил Шамбезийские документы, во всем православном мире стала нарастать волна критики в их адрес. Под давлением этой критики и в РПЦ решили вдруг проявить себя и на специально созванной для этого богословской конференции в ПСТГУ выработали пакет поправок к этим документам, а после того, как представители Константинополя оказались их рассматривать, заявив, что им непонятен статус этих поправок, ведь «ваш собор уже все утвердил», обиделись и на Крит не поехали. То есть: сначала архиереев использовали в качестве статистов, агрессивно подавив сопротивление тех немногих из них, кто готов был и хотел что-то осмысленно обсуждать, а затем спохватились и стали вырабатывать поправки к уже принятым документам! Если Рогозянский всерьез считает такое управление «взвешенным», то прямо и не найдешься, что сказать. Как говорила незабвенная Анна Павловна Шерер по поводу одного из мнений Пьера Безухова, «не угодно ли перейти к тому столу»?

А как расценивает уважаемый коллега ту кадровую чехарду , которая сопутствует практически каждому заседанию Синода, целенаправленное разрушение лучших издательств и учебных заведений? Кого из убранных с ранее занимаемых ключевых постов в РПЦ (убранных, конечно, с истинно византийским изяществом, через формальное повышение) наш новоявленный лоялист готов признать «конфликтными фигурами, склонными к распре и игре на публику» – принципиально не публичного владыку Арсения, человека дела владыку Тихона, тихого молитвенника владыку Феогноста? «Соответствуют» ли занимаемой должности «деловые и моральные качества» нынешнего наместника Оптиной Пустыни епископа Леонида? Многих других выдвиженцев нынешнего патриарха? Или Рогозянский настолько оторвался от реальной церковной жизни, что ничего не знает про эти истории? Наконец, станет ли он утверждать, что планомерное разрушение нашего конфессионального образования носит «во многом объективный характер»?

На протяжении всех последних лет не только мы, но и целый ряд других авторов не устаем указывать на то, что постмодернистская скверна (как она устроена, не надо объяснять Андрею Рогозянскому) проникает ныне внутрь церковной ограды. Причем, происходит это с фактического попустительства тех, кто, по идее, должен бы этому препятствовать. На фоне происходящего ныне демарш пресловутых «пуссей» выглядит детской шалостью.

Мы и другие ревнители веры немало писали о всевозможных плясках в храмах и т.п. развлечениях «наших новых миссионеров», но на фоне великолепного, блестяще срежиссированного и весьма грамотно поставленного перфоманса под названием «венчание Собчак и Богомолова» все эти частные эпизоды определенно меркнут. Режиссер Константин Богомолов (которого теперь многие вполне заслуженно именуют Богохуловым) – настолько одиозная и настолько антихристианская фигура, что те, кто разрешил данное действо, никак не могут не знать об этом.

Наибольшую славу приобрел поставленный им спектакль «Идеальный муж». В нем, в частности, звучит песня на английском, смысл которой заключается в том, что мужчина приходит в морг и совокупляется там с мертвым мальчиком. Кроме того, в спектакле высмеивается православное духовенство, происходит глумление над Крестом, который используют в качестве штопора, откупоривая бутылку с вином, глумление над Таинством Исповеди, Евхаристии и Венчания, когда настоящая венчальная корона полагается на голову мужчины, который кружится в страстном танце со священником-гомосексуалистом перед кощунственной пародией на Распятие в виде полуголой женщины, висящей в воздухе в позе распятого Христа.

Перед венчанием с г-жой Собчак, которое происходило уже не на сцене, а в реальной жизни, в храме Большого Вознесения на Никитской улице, «брачующиеся» прибыли в ЗАГС на погребальном катафалке, а после венчания, когда свадьба переместилась в банкетный зал, новоявленная «невеста» станцевала страстный стриптиз, скинув стилизованное «монашеское» облачение, в которое предварительно оделась. Думается, даже очень недалеким людям (в отличие от Рогозянского, отнюдь не блещущим тонким и развитым интеллектом) совершенно понятно, что все это действо, очевидным образом поставленное «Богохуловым», было продолжением его кощунственных спектаклей, перенесением сознательного, тщательно продуманного глумления над церковными таинствами, святостью брака и в конечном счете – над нашей святой верой с театральной сцены в сакральное пространство храма. Постмодернистская скверна нагло и беспардонно вторглась внутрь церковной ограды, а открытые кощунники и кощунницы с сильно пониженной социальной ответственностью продемонстрировали, что в РПЦ они и есть подлинные хозяева и абсолютно безнаказанно могут творить все, что захотят. Г-н Легойда прокомментировал это в том плане, что дескать, некие представители «церковноначалия» (не сказано, кто) провели с «брачующимися» некие беседы о смысле таинства венчания, а те якобы даже дали какие-то расписки(!) в том, что они раскаиваются в своих прежних богохульствах и обещают впредь ничего подобного не творить. Как видим данное обещание (если оно было) было нарушено сразу же после завершения обряда. А поскольку понятно, что стриптиз не был экспромтом, то вполне очевидно, что нарушение слова, якобы данного «церковноначалию», было спланировано заранее.

Во всей истории неясно главное. Как известно, перед венчанием положены не абстрактные беседы неизвестно с кем, а полная исповедь. Быть может, г-н Легойда, не имеющий ни малейшего отношения к собственно священной иерархии Церкви, все же поведает нам: а кто же, собственно, исповедовал «молодоженов»? Каково святое имя того духоносного и прозорливого пастыря, который допустил их до таинства брака без малейшей эпитимьи за все их предыдущие похождения, кощунства и глумление над верой? Или «беседу» провели некие сотрудники вверенного его руководству синодального отдела, подменив собою то самое священноначалие, к верности коему сегодня столь рьяно призывает нас г-н Рогозянский? Или на такого рода персонажей церковный устав и каноны не распространяются? Приходится согласиться с Милой Одеговой: «Эти богохульники снова продемонстрировали то, что хотели: у РПЦ нет морального авторитета в обществе. РПЦ - это беспринципная и продажная организация: они будут изгаляться и глумиться над Церковью, а церковные чиновники будут бегать за ними в надежде, что эти богохульники когда-нибудь сменят гнев на милость. Ведь они же лидеры общественного мнения! А такими людьми не разбрасываются!.. Своим венчанием в храме они сказали: “Да, у нас нет ничего святого. Но у вас-то тоже нет ничего святого! В вашей церкви все продается и покупается. Вы такие же, как и мы. Просто мы не скрываем этого за ханжеской личиной, в отличие от вас”… Но к Богохуловым лично у меня вопросов нет: надо быть духовным младенцем, чтобы не видеть их лукавства и цинизма. Вопросы у меня есть к нашему церковноначалию, которому Бог вверил управление Церковью.

Зная, про «подвиги» этих субъектов, у вас было полнейшее право наложить на них епитимью, прежде чем допустить к Таинству Брака. И если бы они принесли достойный плод покаяния, о чем бы мы все узнали, увидев, что Богохулов снял с показов все свои кощунственные спектакли или, по крайней мере, убрал оттуда все сцены кощунственного содержания, а Собчак публично извинилась бы перед своими братьями и сестрами во Христе за то, что причиняла им боль своими кощунственными выходками, то можно было бы о чем-то говорить. Но спектакли Богохулова как шли, так и продолжают идти. А Собчак сразу же после венчания исполнила стриптиз с издевкой над религиозными обрядами...

Конечно, это одиозное венчание многие верующие восприняли как плевок себе в душу со стороны священноначалия. И очень странно, что наше духовенство со всеми старается найти общий язык, старается понравиться кому угодно, боится обидеть кого угодно, но только не православных христиан, которые считают Церковь своим родным домом.»

А теперь, дорогой Андрей, ответьте, пожалуйста, на простой вопрос. Понятно, что венчавший богохульную пару священник не мог действовать сам по себе, без распоряжения «свыше». Настоятелем храма Большого Вознесения является, как известно, о. Владимир Диваков, само воплощение системности. Ясно, что и он не мог действовать самочинно. Недавно назначенный на свою должность епископ Дионисий, новый викарий Центрального округа, человек тихий и не политический, причем его исключительная системность также уверенно указывает нам на то, что и он вряд ли мог взять на себя всю ответственность. Неужели всем распоряжался простой мирянин г-н Легойда (который, по нашим сведениям, действительно был модератором всего действа)? Система, ныне выстроенная в РПЦ, однозначно свидетельствует: без воли первого лица в иерархии вышеупомянутое безобразие никак не могло состояться. Итак: с подачи того, кто, по идее, должен быть главным блюстителем чистоты веры, происходит страшное кощунство, наглое и беспардонное попрание центральных сакральных смыслов нашей веры. И не надо занимать здесь смешную формально-правильную позу некоторых «верноподданных»: «Покажите документ» и т.д. Ясно, что никакого документа нет, а имело место просто устное благословение. А если это не так, то почему наш предстоятель, способный мгновенно наказывать «непоминающих» ревнителей, до сих пор молчит по поводу произошедшего, отдав информационное пространство на откуп г-ну Легойде? Он и все остальные, его присные, хоть понимают, что такое (как формулирует Рогозянский) «взвешенное церковное управление» никак не совместимо с его блестящими проповедями, обличающими порок и воспевающими добродетель? Так что выбирайте, дорогой Андрей, одно их двух: либо наш патриарх несет личную ответственность за наглое кощунство Собчак и «Богохулова», либо он реально в Церкви ничем не управляет и тогда, стало быть, ваши восторги по поводу того, как здорово все отстроено у нас в плане церковного управления, говоря мягко, не вполне состоятельны… Ну как, логично? А Вы разве забыли, что нас с Вами объединяет? Ну, конечно: диалектическое мышление!

Так что (позволим себе все же полагать, что наш патриарх обо всем знал, а если не знал, то догадывался) Мила Одегова немножко не договорила: не нас, ревнителей веры, нынешние князья Церкви не боятся обидеть. Они потеряли главное – страх Божий, который, как известно нам из Писания, есть начало подлинной премудрости. Бога они перестали бояться, тем обрекая всех нас на страшное и довольно уже недалекое будущее. А Вы при этом изрекаете: «Я с моим патриархом»! Это все равно, что в августе 1991-го призывать всех честных коммунистов сплотиться вокруг дорогого Михал Сергеича… Позвольте узнать: что еще должно произойти, чтобы ваш столь неожиданный и столь ревностный лоялизм сменился все же на верность не человекам, а Самому Богу и нашей святой вере?

На фоне вышесказанного рассуждения Рогозянского по поводу личных выпадов в адрес любимого предстоятеля выглядят второстепенным довеском. Особенно не дает ему покоя «зависть в отношении комфорта и материального достатка официальных лиц» (естественно!). «В реальности, – обеспокоенно вздыхает наш лоялист, – лица, причастные к высшему управлению, живут невыносимой жизнью, сравнимой, действительно, с трудом на галерах». Впрочем, изящно выходит из разговора наш новоявленный виртуоз придворной лести, глава Церкви все равно Христос, патриарх же просто «организатор». Стало быть, и личный фактор не играет совсем уж абсолютной роли. Главное, над собой работать. Это надо же, как подвел! Так и хочется воскликнуть: «Ну, у Вас-то это хорошо получается!» И ведь не задается наш интеллектуал простым вопросом: а что, для нападок такого рода совсем нет повода? Почему же никто не нападал подобным образом хотя бы на того же патриарха Алексия? Быть может, никто не решался, потому что в том все же было заметно сияние неотмирного света, ныне почти заглушенного не всегда эффективным менеджментом?

* * *

Если Рогозянский продвинется достаточно высоко по ступеням чисто человеческой, корпоративной верности, то, возможно, будет приглашен на патриарший прием. И там ему, конечно же, предоставят слово. И глядя в камеру своим честным взглядом, наш новый охранитель провозгласит что-то вроде этого:

«Позвольте мне сказать о наших святых и их нынешних преемниках, достойно повторяющих подвиги наших отцов. Святые предавались аскезе, изнурению плоти, весьма часто накладывая на себя вериги, и сегодня наши драгоценные иерархи (хотя такой подвиг, конечно, далеко не каждому по плечу) абсолютно добровольно наложили на себя вериги повседневной бытовой роскоши, от чего каждый день неимоверно страдают. Но чего не сделаешь для спасения! Святые были нестяжателями, и наши сегодняшние иерархи в своих проповедях также призывают к нестяжанию нас, окаянных. Святые стояли за веру, обличая еретиков, и сегодня, к счастью, есть у нас такие иерархи, кто весьма часто общается с еретиками, дабы в нужный момент (который еще не настал) достойно обличить их ересь. Святые как зеницу ока, как драгоценную жемчужину хранили апостольское предание, веру отцов, и наши сегодняшние иерархи (увы, далеко не все из них, а хотелось бы, чтобы все) выступают проводниками модернистских реформ в Церкви, дабы на фоне этих реформ в нужный момент (который также еще не настал) тем паче воссияла великая правота Отцов, красота и правда Святого Православия. Святые порой юродствовали, изрекая Божью правду ужасными и странными словесами, и наши сегодняшние иерархи порой поощряют кощунства в храмах, тем свидетельствуя о вере. Так выпьем же за наших истинных подвижников, отцов и благодетелей, чье свидетельство и стояние в вере, пожалуй, даже превзошло свидетельство древних святых!»

Вот как-то так. Ну что ж, дорогой Андрей, большому кораблю, как говорится, и большое плавание. Или, быть может, все же?..

Источник: