Коммунизм будет построен в ближайшие 20–30 лет. Как нам его предотвратить?

Неизбежен ли такой коммунизм? Нужен ли нам такой коммунизм? И можем ли мы его предотвратить?
Совсем скоро нам придётся давать ответ. В том числе — и выбором своей личной судьбы.
Есть вопросы, ответы на которые становятся ясными гораздо позже, чем эти вопросы волновали всех. Казалось бы, вопрос о возможности построения коммунизма сегодня перестал кого-либо интересовать. По-моему, зря. Ибо мы вплотную к построению коммунизма приблизились. И неплохо бы знать, каким этот коммунизм будет.

Но прежде, чем описать этот стремительно приближающийся коммунизм, я должен рассказать, какими с неизбежностью мне видятся технологические возможности телевидения будущего (как ниже увидит читатель, это заход отнюдь не «из далека»). Причём нужно отметить, что речь идёт о самом близком будущем — не о конце ХХI века и, скорее всего, даже не о его хронологической середине, а уже о 20−30-х годах.

Мне представляется совершенно очевидным, что, оставаясь при всех своих ныне существующих и вполне проявившихся как положительных, так и отрицательных свойствах, телевидение превратится в технологически качественно иной, а потому и многократно более мощный феномен гипновидения.

Гипновидение есть такое телевидение, которое доставляет создаваемое извне изображение прямо в мозг, то есть внутрь сознания, каждого отдельно взятого человека.

Будет ли гипновидение создано на основе вживления (на первых порах — добровольного) соответствующего приёмного устройства в мозг человека, или учёные создадут технологию передачи телевизионного сигнала непосредственно в сознание человека (первоначально — во время сна, объясняя это необходимостью и полезностью трансляции приятных или врачующих сновидений), я не знаю. Но уверен, что работа уже ведётся по обоим направлениям. И первые эксперименты будут проводиться (если уже тайно не проводятся) над простодушными или обездоленными якобы добровольцами, пациентами психиатрических лечебниц и приговорёнными к пожизненному заключению или смертной казни преступниками.

Ну, а далее, как и полагается, — пропаганда, реклама, мода. И гипновидением будет охвачено всё молодое поколение Земли.
И тогда, многократно сэкономив (и это тоже будет выдвинуто в качестве аргумента в пользу внедрения этих технологий) на производстве многочисленных телеэкранов, мы в скором времени сначала частично, а затем и полностью потеряем контроль над собственным сознанием, а следовательно — лишимся собственной воли.

Сегодня мы имеем телевидение в виде, так сказать, экстравидения — воспринимаем его сигналы глазами и с экранов, находящихся вне нас.
С массовым внедрением интровидения (телевидения, введённого внутрь нас), мы получим гипновидение в полном и бесконтрольном масштабе. То есть тотальное телевидение уже не в четырёх классических измерениях, а в пяти: к длине, ширине, глубине и времени добавится ещё и то, что я бы назвал оживлённостью, или жизнеподобием.

Предметы и существа, которых мы будем посредством такого телевидения видеть, станут для нас не только объёмными и изменяющимися, но и такими, что мы сможем вступать с ними в отношения как с реальностью, хотя таковой они не будут.

Оживлённость (жизнеподобие) не надо путать с одухотворённостью или витальностью, то есть жизнеспособностью. Одухотворённости у образов гипновидения не будет по определению, как у всего, что произведено искусственным путём, а витальности — потому, что, будучи фактически визуальными роботами, они могут быть в любой момент обездвижены или умерщвлены теми, кто их создаёт и доставляет в сознание человека. Телеобразы гипновидения (гипнообразы) будут подобны реальным предметам и живым существам, вплоть до людей, не являясь им, но обладая способностью при контакте с ними настоящих людей (то есть нас) производить впечатление и ощущение реальности этих контактов, включая физические, плотские взаимодействия.

Что представляет собой наша интеллектуальная и духовная жизнь сегодня — при наличии классического, привычного нам телевидения (экстравидения)?

1) Мы продолжаем соприкасаться (особенно в нашем ближайшем физическом окружении) с первой реальностью — с реальным (объективным) миром.
2) Внутри нашего сознания складывается во многом подчинённая нашей воле вторая реальность, отражающая реальный мир.
3) Наконец, мы (наша душа, наше сознание) живём и в мире третьей реальности, ранее создаваемой по преимуществу теми, кого мы признавали творцами, примерно равными по уровню, а главное — по устремлённости к Истине, Добру и Прекрасному главному Творцу (как животворящему природному или божественному Началу, почему и используем в исключительных случаях такое определение, как «божественный гений»), а теперь творимой главным образом телекарнавалом по законам и нормам исключительно массовой культуры. Эта третья реальность, через изобразительные и иные визуальные виды искусства (театр, кино) предстаёт перед нами в визуальных образах. Например, такова Анна Каренина в исполнении Татьяны Самойловой.

Современное кино и особенно телевидение всё больше и всё чаще превращают третью (визуальную) реальность в виртуальную, что хорошо показано в американском фильме «Симона». Это и есть третья с половиной, по моей классификации, реальность.

Мы представляем, кто такая Анна Каренина, и даже храним в себе некий её визуальный образ. Но мы знаем, что никакой реальной Анны Карениной нет, и, соответственно, не рассчитываем встретить её в жизни. А Симона (по одноименному пока ещё полуфантастическому фильму), будучи такой же, как и Анна Каренина, придуманной, сочинённой, не существующей как реальная женщина, воспринимается всеми (кроме её создателя) как живое существо.

Более традиционный и даже отчасти более бытовой пример. Все слышали о вампирах, но в Новое время абсолютное большинство людей понимали, что вампиров нет. С появлением вампиров как киногероев в сознании массового человека создался визуальный образ вампиров, глобально размноженный телевидением. И теперь уже многие верят в реальное существование вампиров. Гипновидение (если ему понадобятся вампиры) сделает так, что вампиры в сознании массовой аудитории превратятся в реальность, причём с ними можно будет общаться так же, как и с людьми.

Итак, мы может сегодня (пока ещё) считать, что реальный мир существует внутри нас как на треть реальный (то, что есть), на треть визуальный (то, что мы видим, но чего — и мы это знаем — во плоти не существует) и на треть виртуальный (то, что мы представляем и видим, думая, что это есть, хотя это не так).

Но мир, создаваемый гипновидением, будет смешан совсем в других пропорциях.

Осязаемо-реальное (для обыденной жизни обычных людей, то есть для массового человека), видимо, останется, но сузится до какой-нибудь десятой части всего ощущаемого как реально существующее. Зато всё ранее визуальное превратится в виртуальное, равно как и часть былой первой реальности тоже станет виртуальным, но виртуальным оживлённым. Именно с помощью гипновидения, судя по всему, и будет происходить наделение масс виртуальными материальными благами, а также станут осуществляться демократические процедуры в виртуальном коммунизме.

То есть пропорция сложится примерно такая: 10 процентов реального (необходимая пища, удовлетворение некоторых других физических и физиологических потребностей и что-то ещё — для разнообразия и обучения навыкам, необходимым для отведённого каждому труда) и 90 процентов виртуального оживлённого. Таким образом, в этой системе у человека не останется даже иллюзий, а лишь одни миражи — объёмные живые картинки и ощущения обладания не существующей для нас и никогда для нас не достижимой реальностью или даже вообще не реальностью, а мифом, воспринимаемым нами в качестве сущего.

Вот что такое гипновидение.

И теперь уже легко описать, как конкретно будет реализован проект коммунизма как виртуальной реальности.
Маркс и Энгельс понимали и описывали коммунизм как общество, в котором каждый будет получать по его потребностям, отдавая обществу то, на что способен.

Эта формула ставила в тупик не только обычных людей (в частности, советских), не могущих уразуметь, как можно установить баланс между тем, что все хотят получать, и тем, что все без насилия и принуждения будут производить. Ведь здравый смысл и житейский опыт всех человеческих поколений указывает: получать почти все захотят много, а производить — только столько, сколько будет можно производить без особого напряжения, скуки и вообще при наличии желания что-то делать.

Над этой главной, на мой взгляд, загадкой марксизма бились некоторые лучшие умы постмарксовой эпохи. Не знаю, кому удалось найти отгадку до сего момента, но кажется, я её нашёл. И именно работая над моей книгой «Теория телевидения».

Итак (далее цитирую третью Программу КПСС, принятую в 1961 году на ХХII съезде партии; эту программу сразу назвали программой построения коммунизма): коммунизм — это общество, в котором «все источники общественного богатства польются полным потоком и осуществится великий принцип „от каждого — по способностям, каждому — по потребностям“» (Программа КПСС, 1961, с.62). Но только, добавлю я, польются эти источники в той третьей с половиной реальности, в том виртуальном мире, который уже создаётся современным телевидением, и когда-то будет доведён до совершенства гипновидением.

Реальных богатств на всех, конечно, не хватит, как не хватало всегда. Но зато раньше человечество не умело создавать богатства виртуальные, не отличимые — в сознании массового общества и массового человека — от богатств настоящих, реальных, осязаемых. А теперь уже почти умеет.
Мечта о коммунизме, о «каждому по потребностям» исчезнуть не может. И она будет реализована. Но не совсем так, как представляется обыденному сознанию, а точнее — совсем не так.

Часть этих потребностей, необходимая для поддержания физического здоровья человеческого организма, будет удовлетворяться реальными продуктами и товарами — для большинства населения нашей цивилизации, если она и дальше будет развиваться так же, как развивается — экономически, политически, культурно (масскультно) — сегодня.

Всё остальное (сверх нормы физиологического потребления) в натуральном виде будет выдаваться узкому слою управляющей элиты и её клиентеле, включая интеллектуальную и, естественно, медийную. Только им.

А всем другим — в виртуальном виде. Каждый сможет иметь у себя дома бесценные ювелирные изделия, шедевры живописи и скульптуры, мебель любой эпохи и любой стоимости. Каждый сможет развлекаться в обществе самых красивых женщин — хоть кинозвёзд, хоть героинь с полотен Боттичелли или Рембрандта, хоть моделей с постеров порнографических журналов. Купаться в голубых лагунах и охотиться на самых редких животных, включая и уже исчезнувших. Словом, каждый сможет потреблять «по потребностям». Но только это будет виртуальное потребление.
То же самое, естественно, будет относиться и к демократии, выдаваемой массам из того же рога изобилия.

И, соответственно, коммунизм этот будет виртуальным. Но построен он будет реально.

Вот к чему ведёт нас развитие по его нынешним технологической и политической траекториям современного общества. Как видим, телевидение здесь — ключевой элемент системы. Может быть, даже системообразующий элемент, так как без него технологически нельзя выдать виртуальное за реальное, если только не приучить всё общество к повседневному потреблению наркотиков или алкоголя.