Модернистские движения в русском Православии как «мягкая сила» западного либерализма: история и современность

Религиозный модернизм в России имеет более чем столетнюю либеральную историю, прошедшую путь от религиозной философии, рафинированного интеллигентского «богоискательства» и литургического «творчества» до вполне определенного религиозно-политического инструментария современного западного глобализма. Или, если использовать известное понятие теоретика информационных войн Джозефа Ная, русский религиозный модернизм сегодня можно рассматривать как «мягкую силу» (soft power) глобального либерализма.

Первоначально религиозный модернизм в России связывают с движением «Нового религиозного сознания» (НРС), начавшегося в 1901–1903 гг. на петербургских религиозно-философских собраниях (ПРФС) под покровительством митр. Антония (Вадковского) и неизменным председательством еп. Сергия (Страгородского). Иерархи надеялись найти общий язык с интеллигенцией, но этого не получилось. В 1903 г. после обличительного слова св. прав. Иоанна Кронштадтского («О старом и новом пути спасения») указом К.П. Победоносцева ПРФС было закрыто как рассадник доморощенного гностицизма. Но «неохристианам» наследовало петербургское религиозно-философское общество (ПРФО) в период между двумя русскими революциями, куда входили видные представители интеллигенции Серебряного века (Д. Мережковский, З. Гиппиус, Д. Философов, Н. Бердяев, В. Розанов, С. Булгаков, В. Иванов, А. Карташев и др.). Параллельно это сопровождалось в 1905–1907 гг. реформаторской деятельностью части питерского духовенства – «группы 32 священников», позднее преобразованной в «Союз церковного возрождения». Многие лидеры будущего обновленческого движения 20-х гг. идейную основу для своей последующей деструктивной деятельности получили во многом благодаря ПРФС, ПРФО и «Союзу церковного возрождения». Либеральный крен в сторону последнего остро ощущался на Поместном Соборе 1917–18 гг., особенно в области требований богослужебных реформ. По милости Божией, эти проекты так и остались нереализованными (о чем «активно скорбят» современные обновленцы-модернисты).

«Западничество» прослеживалось у всех реформаторов. Обновленцы, вроде бывшего епископа Антонина Грановского, мнили себя русскими «лютерами» – протестантами восточного обряда. Активисты НРС и религиозная интеллигенция вдохновлялись идеями католических модернистов конца XIX в. и эволюционной теорией «догматического развития» английского кардинала Джона Генри Ньюмена.

После революции 1917 г. уже в эмиграции бывшие деятели НРС институализировали модернистское направление в русском православном богословии, создав в Париже Свято-Сергиевский богословский институт. Совершенно не скрывается тот факт, что финансовую поддержку в открытии института в 1925 г. оказала протестантско-масонская организация ИМКА (YMCA, Young Men’s Christian Association – Юношеская христианская ассоциация). В «евлогианский раскол» РПЦЗ активно вкладывал средства председатель ИМКИ Дж. Мотт – американский масон, инициатор создания Всемирного совета церквей, направленный Вудро Вильсоном во время Февральской революции в Россию в составе группы Э. Рута – одного из учредителей CFR – со специальной миссией. Именно руководство ИМКИ настояло на утверждении в качестве ведущих профессоров Свято-Сергиевского института о. Сергия Булгакова, В.В. Зеньковского, Н.А. Бердяева – в прошлом активных деятелей НРС, убежденных антимонархистов и идеологов «нетрадиционного православия». «Парижская школа» оказывала значительное влияние на русских эмигрантов: аккумулировала все либеральные настроения среди них; способствовала переходу части русских зарубежных приходов под юрисдикцию Вселенского патриархата и получению автокефалии Православной Церковью в Америке; активно участвовала в вовлечении православных в экуменическое движение и в пересмотре традиционных богословских доктрин.

Размывание традиционных форм православной идентичности шло также среди эмигрантской русской молодежи путем подмены должного свидетельства о Православии перед лицом инославного Запада «общехристианской» миссионерско-социальной деятельностью. Ставшее одним из отделений глобальной ИМКИ Русское студенческое христианское движение (РСХД), работая на зарубежных православных приходах, вело «мягкую» обработку сознания молодого поколения русских эмигрантов. Пропагандируя индивидуалистический, протестантский подход к религии, РСХД низводило догматические различия восточного и западного христианства до уровня исторических недоразумений и встраивала русскую эмигрантскую молодежь сначала в контекст глобального «общехристианства», а затем – в систему западных «общечеловеческих ценностей».

На этом поприще трудилась известная представительница «революционного монашества» – мать Мария (Скобцова). Сомнительное «богословие» бывшей эсерки, выраженное в раскрученной в необновленческих кругах ее работе «Типы религиозной жизни», дополнялось практической пропагандой идей ИМКИ в православных общинах Эстонии, куда она ездила вместе с В.В. Зеньковским. Образ матери Марии, окончательно оформленный ее трагической кончиной в фашистском концлагере, стал символом модернистской «святости». При этом затушевывается тот факт, что даже ее арест французским гестапо имеет мало общего с мученичеством за веру. Монахиня Мария вместе о. Димитрием Клепининым выдавала фальшивые справки о Крещении некрещеным евреям, т.е. занималась подделкой документов.

Ярко выраженная «еврейская тема», экуменическая «открытость» и гибель в концлагере (тоже обросшая своими «легендами») обусловили скандальную «канонизацию» матери Марии (Скобцовой) патриархом Варфоломеем в 2004 г. Канонизация сомнительной «святой», которую больше никто из Православных Поместных Церквей не признал, по сей день рассматривается как церковными консерваторами, так и либералами как канонизация церковного модернизма, экуменизма и «парижского богословия».

Свято-Сергиевский институт и связанные с ним структуры (YMCA-Press, РСХД) информационно поддерживали советских диссидентов и либерально настроенные круги РПЦ – покойных о. Александра Меня и Глеба Якунина, ныне здравствующих о. Георгия Кочеткова, о. Александра Борисова, о. Владимира Лапшина. Недавно почивший главный редактор «Вестника РСХД» Никита Струве весьма активно выступал с антироссийской либеральной риторикой, при этом занимался широкой издательской деятельностью в России через фонд-библиотеку «Русское Зарубежье». Н.А. Струве был известен своим сотрудничеством в начале 60-х с нацистским коллаборационистом Борисом Филипповым (Филистинским) в издании сочинений Мандельштама и Волошина, выступал резким противником канонизации Царской семьи, вел борьбу против передачи России храма в Ницце.

В постсоветский период модернистское богословие «парижской школы» активно популяризируется в духовных семинариях и богословских ВУЗах Московского Патриархата. Наиболее крайние либерально-модернистские тенденции, связанные с «парижским богословием», активно и системно распространяются в России свящ. Георгием Кочетковым, созданным им Свято-Филаретовским институтом (СФИ) и сетью возглавляемых им «преображенских братств». Помимо открытой экуменической позиции, неообновленческих идей и создания параллельной иерархии (кочетковские «братства», расплодившись в десятках епархий РПЦ, подчиняются не епархиальному архиерею, а лично о. Георгию!) в деятельности СФИ прослеживается четкий общественно-политический вектор в сторону западного либерализма, идеологии «прав человека» и гражданского общества.

СФИ имеет множество признаков западной агентурной сети, иностранной НКО, наподобие запрещенного в России Фонда Сороса. Религиозно-политические краски здесь довольно яркие. Можно даже не вспоминать такой незначительный эпизод в «болотном деле», как косвенная поддержка СФИ политического «перформанса» Pussy Riot. Ведь акцию «солидарности» с кощуницами, проведенную преподавательницей СФИ И.В. Карацубой (http://www.blagogon.ru/news/240/), руководство института не осудило. Несистемная либеральная оппозиция знала, на кого опереться среди православных либералов от образования. Зубов – от МГИМО, о. Кураев – от МДА, о. Митрофанов – от СПбДА, Карацуба – от СФИ при одобряющем молчании о. Кочеткова.

Антироссийское сотрудничество СФИ прослеживается и по вполне открытому списку Попечительского совета этого заведения, куда входят известные униаты-иезуиты: Роберт Тафт, Эрнст Зуттнер, Мигель Арранц. Известный «экуменист на покое» – заштатный епископ Американской Автокефальной Церкви Серафим (Сигрист), работающий инструктором в The Interweave Community, также член Попечительского совета СФИ. Напомню, что The Interweave Community – американская межконфессиональная религиозная организация, которая предлагает смесь восточного оккультизма, оздоровительного тренинга, сексуальной йоги, протестантских, иудейских, мусульманских, буддийских религиозных наставлений.

Свящ. Кочетков тесно сотрудничает с Финской Православной Церковью – автономной структурой (сомнительной канонической репутации) Константинопольского патриархата, принявшей не только западную пасхалию, экуменический курс православно-лютеранского «диалога», но открыто проявляющей «терпимость» к содомитам.

После «критского собора» СФИ лишь усилил свою экуменическую агентурную активность. В начале июля 2016 г. свящ. Кочетков принял участие в Конгрессе межконфессионального христианского сообщества «Христианские общины и движения. Вместе для Европы», прошедшего в Мюнхене по инициативе германской ИМКИ, католической экуменической общины св. Эгидия и под эгидой институтов тотальной либерализации – ЮНЕСКО, Совета Европы, Европарламента. На фоне захлебывающейся от мигрантов Германии призывы усилить толерантность и создать «антикризисное христианство» выглядели как хорошо срежиссированный постмодернистский спектакль, в котором кочетковскую секту нарочито воспринимали как представителей всего русского Православия. «Благословения», полученные участниками Конгресса по видео-обращению от папы Франциска и патриарха Варфоломея, скорее всего, вдохновят российских нео-обновленцев на новые «подвиги» в сетевой войне «пятой колонны».

«Ветеран» неообновленчества свящ. Георгий Кочетков на экуменическом конгрессе в Мюнхене по обыкновению поругал советское прошлое и выразил надежду на светлое «межконфессиональное» будущее.

Как НРС и обновленцы сто лет назад, так и СФИ и церковные либералы сейчас, формально не отвергая православные догматы, способствует переформатированию традиционного церковного сознания, что, по сути, является стиранием русской православной идентичности, т.е. идеологической диверсией со стороны глобальных либеральных сил. Модернизм в Православии из религиозно-философского феномена уже давно стал в свете сетевой войны, которую ведет Запад против России, инструментом «мягкой силы» по атаке на традиционную опору русской государственности – Русскую Православную Церковь. А на войне, как на войне, тем более духовной – ничего личного.

Источник: