Монархия и народное представительство

Нам нужны сильный Монарх и сильное народное представительство, причем силу того и другого мы будем измерять не их борьбой друг с другом, а их умением сообща выполнять те задачи, которые история поставит перед страной.
Перед созывом 1-й Государственной Думы Лев Тихомиров предсказал, что из такого "народного представительства" ничего хорошего не получится. Он предложил создавать не партийное, а корпоративное представительство, выражающее мнение и интересы страны, а не партий.

Личный рядовой состав всякой партии состоит, главным образом, из неудачников во всех остальных научно-производственно-культурных сферах человеческой жизни. Одаренный и образованный человек имеет свою профессию – врача, инженера, литературоведа или другую. Это он ни на какое "депутатское кресло" не променяет. Из крупнейших русских инженеров, изобретателей промышленников, писателей, журналистов и прочих в Госдуму не пошел никто. И никогда такого калибра люди ни в какой парламент не пойдут. Парламентский депутат – это "петрушка", обязанный вскакивать со своего места, когда соответствующий партийный лидер дернет соответствующую веревочку, голосовать "за" или "против", продуцировать овации или скандал, хлопать в ладошки или топать ногами. Партийные лидеры – такие же "петрушки", которых дергают за веревочку их "спонсоры". Но, спрашивается, какой же серьезный, уважающий себя человек, станет этакой "петрушкой"?

Настоящее народное представительство должно состоять из корпоративного представительства (научные, инженерные, рабочие и прочие профессиональные организации) с непременным участием православной Церкви и других традиционных религиозных конфессий. Когда в российском народном представительстве будут работать, представитель русского Патриарха, представители других, признанных в России вероисповеданий, представители союзов инженеров, агрономов, врачей, металлистов, железнодорожников, горняков и т.д. и т.п. – то все эти люди будут точно знать, что им нужно, в чем заключаются интересы той группы людей, которую они представляют. При этом, никто не будет претендовать на "всю власть", как это делают политические партии. Всякая партия стремится сначала к большинству, а потом к большевизму (всевластию). Но никакому "союзу инженеров" не придет в голову захватить "всю власть" в стране в свои руки. Никакому "союзу ветеринаров" никогда не захочется всех своих сограждан сделать ветеринарами. Могут быть тенденции к разного рода "перегибам", но на пути этих тенденций будет стоять Монарх – Он не даст "перегнуть". Во всем этом нет ничего нового. Все это существовало в Старой Москве.

И, к сожалению, перестало существовать в петровской России.

x x x
Старая Московская национальная демократическая Русь петровскими реформами была разгромлена. Были упразднены: и самостоятельность Церкви, и народное представительство, и суд присяжных, и гарантия неприкосновенности личности – все, что политически возвышало Московскую Русь безмерно выше всех современных ей государств мира. Старо-московское служилое дворянство было превращено в крепостников. Остальные слои нации, игравшие в Москве огромную национально-государственную и хозяйственно-культурную роль: духовенство, купечество, крестьянство, пролетариат (посад), были отстранены от активного участия в государственной жизни.

x x x
В Московской Руси цареубийств, как мы уже сказали, не было. А не было их там, в том числе и потому, что они там были политически бессмысленны. Ибо царская власть в Москве была только одним из слагаемых в "системе учреждений" – уничтожением одного из слагаемых система изменена быть не могла.

В этом тоже специфика русской монархии, на которую нужно обратить внимание. Наша допетровская Монархия состояла не в произволе одного лица, а в системе учреждений. Московские Цари "силой власти" реализовывали "мнение Земли". Это мнение – организованное в Церковные и Земские Соборы и в неорганизованном виде представленное населением Москвы, – не менялось от цареубийства. Это – с одной стороны. А с другой стороны, это мнение неминуемо и достаточно быстро возвело бы цареубийцу на эшафот. Поэтому, повторим, убивать Царей в Москве было бессмысленно, и никто их не убивал.

Соборы (как Церковные, так и Земские) никогда не претендовали на власть (явление, с европейской точки зрения, совершенно непонятное) и Цари никогда не шли против "мнения Земли" – явление тоже чисто русского порядка. Московская "система учреждений", во главе с Царем, представляла собой такой монолит, который невозможно было разрушить никаким цареубийством.

После Петра I русская монархия, к сожалению, лишилась этой "системы учреждений". Вместо нее явилось "средостение между Царем и народом". Госдумы всех четырех составов были только одним из вариантов этого "средостения": они выражали мнения партий, но не мнения Земли.

x x x
Всякий слой всякой нации – вне моментов общенациональной опасности – действует эгоистически. Во все века человеческой истории и у всех народов всегда шла борьба между религиями, сословиями, классами, профессиями, группами и интересами. Она будет идти и в будущей России. Мы не рисуем новую русскую Монархию, как заместительницу рая земного. О "солидарности" всего народа можно мечтать. Но лучше молчать. Ибо мечта, сформулированная как обещание, будет заведомой ложью. Мы признаем неизбежность этой борьбы, но хотим иметь Одного Человека, который стоял бы НАД этой борьбой, а не был результатом этой борьбы, каким является диктатор или бессильной случайностью в этой борьбе, какою является президент. Нам необходима законно наследственная, нравственно и юридически бесспорная монархическая власть достаточно сильная и независимая для того, чтобы:

1. Стоять НАД интересами и борьбой партий, слоев, вер, профессий, областей и групп;

2. В решительные моменты истории страны иметь окончательно решающий голос.

И нам необходимо народное представительство, которое явилось бы не рупором "глупости и измены", как наше недоношенное заимствование из Европы в лице Государственных Дум всех созывов, а народное представительство, отражающее интересы страны. Госдумы отражают отнюдь не интересы страны, но честолюбивые вожделения Милюковых-Керенских, либо утопические конструкции Плехановых-Лениных.

Полновластный Монарх и компетентное народное представительство нам необходимы для совершенно конкретного дела: защиты свободы, труда, жизни, инициативы и творчества каждого подданного России.

В межпланетных пространствах может быть есть другие пути для достижения всего этого. В одиннадцати вековой истории России – Россия никаких иных путей не нашла. И всякое отступление от этих путей несло России катастрофы – и в 13-м веке и в 18-м веке и в 20-м веке: несло России и татарское иго, и крепостное иго, и советское иго.

x x x
Представление, что именно республиканская форма правления дает народу наибольшую свободу, ошибочно. Самодержавная Москва строилась на лично свободном крестьянстве, республиканская Польша – на крепостном. СССРеспублик отнял свободу у этих республик. В республиканской Пилсудской Польше – совсем не так давно – депутатов парламента пороли в полицейских участках.

Говоря о свободе "вообще" – нужно сказать, что степень свободы или несвободы никак не зависит ни от республики, ни от Монархии – зависит от других вещей. Говоря конкретно о России – можно фактами доказать, что русская Монархия делала все, что могла для защиты внешней и внутренней свободы своих граждан.

О "самоуправлении" и "средостениях"

Несколько слов влюбленным в "самоуправление". Республика не гарантирует самоуправления. Республиканская Франция не имеет самоуправления вовсе. Монархическая Россия имела разные формы самоуправления – от почти республиканского в Великом Княжестве Финляндском, до авторитарного в Хиве и Бухаре. Теперь повнимательнее: почти в одно и тоже время почти одинаковое самоуправление получили из рук российского Самодержца две страны: Польша и Финляндия. В "руках разумного народа" – как выразился по адресу финнов Александр II, – это самоуправление создало маленькую страну, организованную лучше, чем какая бы то ни было иная страна в мире. В руках народа неразумного оно создало порядки, которое немецкая поговорка определяет как "польское хозяйство" – балаганное увеселение, где за недорогую цену можно бить посуду.

Как видим, "самоуправление" – не панацея. "Советские" люди "засоветованы" сегодня всякими "советами" до такой степени, что по степени разумности ближе скорее к полякам, чем к финнам.

Самодержавие противоречит самоуправлению только в тех случаях, когда самоуправление превращается в партию или когда самодержавие превращается в диктатуру. В Москве этого не было. В Петербурге это было: в наш восемнадцатый век отсутствовали и самодержавие и самоуправление. Самодержавие, восстановленное Павлом I, привело к возрождению самоуправления при Александре II. Но в петербургской атмосфере русской жизни – наше "средостение", т.е. наша интеллигенция – или, что то же, – наша бюрократия – покушалась: как бюрократия, на права самоуправления и, как интеллигенция, на права самодержавия. Кропотливая двусторонняя работа "средостения" увенчалась революцией, оставившей страну и без самодержавия и без самоуправления. И без "средостения".

x x x
В будущей России, где, конечно, тоже не обойдется без какого-то нового "средостения", очень многое будет зависеть от того, поймет ли это новое средостение ошибки старого и захочет ли их исправить – стать деловым штабом будущего русского Царя и самоупраздниться, как средостение между ним и народом. Если ново-русское "средостение" этого не сделает – будет, как и старорусское, уничтожено.

Первым "революционером" в мироздании был диавол, взбунтовавшийся против своего Творца и устроивший "революцию" на Небе. Божественной эволюции он предпочел свою революцию. Греческое слово "дьявол" в переводе на русский, обозначает "обманщик". Все "революционеры" – "обманщики". Они подманивают и подкармливают любые "средостения", дабы использовать их, как средства для достижения своих целей. Когда нужная цель достигнута – средство становится "отработанным материалом", подлежащим "утилизации". В 1917 году цель была: убрать "Удерживающего беззаконие" – русского Царя. Что именно Он был "Удерживающим", было ясно и Марксу с Энгельсом, писавшим:

"Ни одна революция в Европе и во всем мире не сможет достичь окончательной победы, пока существует теперешнее Русское Государство".

Русского Царства не стало – и нужды в "средостении" более не стало. По миру покатилась волна социалистических революций. Россия без "Удерживающего" первою узнала, что такое "окончательная победа революции", никем и ничем не сдерживаемое, распоясавшееся беззаконие. В условиях небывалого в истории человечества террора и угнетения народных масс, социалистический агитпром по всей стране распевал: "Я другой такой страны не знаю, где так вольно дышит человек". Эта страна была уже безцарской Россией.

Между тем, Царская Россия накануне революции была... самым социалистическим государством мира.