На водоразделе культур

Мы живем на географическом и духовном водоразделе между двумя мирами, между двумя культурами, между Востоком и Западом. Душа нашего народа послана в этот загадочный мир с напутствием: живи на острие меча! Может ли кто-нибудь из нас в безопасности жить на острие меча? Не необходимо ли для этого, чтобы все атомы нашего существа превратились в недремлющие очи, а все мысли нашей души – в неослепляемые зеницы? С одной стороны, нашу душу, словно магнитом, влечет к себе мятежный Запад, а с другой – нас манит свой таинственной красотою спокойный Восток. Под полированной корой Запада слышатся громогласные вулканические противоречия, а под шероховатой корой Востока шумят жаждущие Бога подземные реки духа. И оба мира тянут нас каждый в свою сторону.

Куда мы пойдем – на Восток или на Запад? Наша душа должна обладать херувимским видением и серафимским слухом, чтобы могла пойти и идти путем, который бы не закончился ее смертью. Не говори: пусть разделится душа нашего народа и половина пойдет на Восток, а другая половина на Запад. Друг, может ли твое око видеть, если его разорвать? Может ли сердце твое чувствовать, если его рассечь? Может ли царство сохраниться, если его разделить (Мф. 12, 25)? Сами факты неопровержимо доказывают и свидетельствуют, что такого быть не может. Как же тогда может жить душа нашего народа, не умереть и стать бессмертной, если разделится?

Не надо обманываться, положение души нашего народа весьма критично; только оппортунисты могут относиться к этому несерьезно. Базисный принцип психологии народа в том, что всякий человек несет в себе не только судьбу свой души, но и судьбу души всего народа. Каждый отвечает за всех. В теле нашего народа наши души переплетены, как корни в земле, из которых растет единый ствол, единое древо. В каждом есть что-то от души каждого, а все души составляют единый, неделимый организм. Если моя душа загноилась фурункулом эгоизма, разве ее ядовитый гной не разольется по всему организму народной души? Если сердце твое заражено самолюбием, разве ты не стал гангреной для организма народной души, гангреной, которую необходимо немедленно отсечь?

Приучай себя к мысли: народная душа это не нечто отделенное от нас, индивидов, это органическое единство всех душ всех индивидов. Что бы ты ни делал, что бы ни мыслил, что бы ни чувствовал, твой труд, твоя мысль, твое чувство пронизывают всю народную душу, проникают в нее всеми своими пороками и добродетелями, гадостями и радостями. За здоровье нашей народной души ответственен каждый из нас, и величайший и наименьший, и самый образованный и самый неграмотный, и самый высокопоставленный и самый униженный.

Едва лишь наша народная душа впервые вступила на перекресток меж двух миров, святой Савва решительно повел ее путем Богочеловека Христа. До него она была слепа, благодаря ему она прозрела и впервые увидела вечную Истину и вечный смысл жизни. Святой Савва обратил нашу душу от смертного к Бессмертному, от временного – к Вечному, от человеческого – к Богочеловеческому. Куда ты пойдешь, друг, когда душа твоя, твоя синяя птица, начнет метаться в клетке твоего тела, начнет метаться, мучимая вопросом, который задавал себе Растко: что есть жизнь? Что есть смерть? Для чего человеку дается жизнь, если она оканчивается смертью? Если на тебя хлынут эти жуткие вопросы, то кто тебе на них ответит, европейский человек или Богочеловек, обретаемый Растко?

Если человек не задавал себе этих вопросов, будьте уверены, он еще не вышел из животной стадии развития, еще не стал человеком, ведь только животные и скотоподобные люди не задают себе этих вопросов. Если кто-то считает себя выше животных, потому что роскошно одевается и питается, то покажите ему животных и травы. Разве лилия в поле не более красиво одета, чем преславный Соломон (Мф. 6, 28–29)? Разве оно не более роскошно украшена, чем царица Савская? Разве пчела не питается лучше всякого Креза, кормясь цветочной пыльцой? А если по-святосаввски серьезно рассмотреть некоторых представителей нашей интеллигенции, то можно будет увидеть, что они еще не вышли даже из неорганического состояния, так как живут телом и ради тела, ради этой временной, бренной оболочки своей души.

Кто хоть однажды, подобно Растко, серьезно подумал о таинственном существе, что зовется человеком, тот должен или, как Растко, поверить в Господа Христа, или совершить самоубийство, неизбежное самоубийство духовное, а может быть, и физическое. Живя на судьбоносном водоразделе двух культур, наш человек, охваченный вопросами, которые задавал себе Растко, не может успокоиться до тех пор, пока не пойдет или путем европейского человека, или путем святосаввского Богочеловека. Что ждет его на одном и что на другом пути? Чем заканчивается один путь и чем – другой? На чем основана культура европейского человека и на чем – культура Богочеловека святого Саввы?

Европейская культура своим основанием имеет человека. Человеком исчерпывается ее программа и цель, ее средства и содержание. Гуманизм – ее главный архитектор. Вся она выстроена на софистическом принципе и критерии: человек есть мера всех вещей, видимых и невидимых, и этот человек – европейский человек. Он верховный созидатель и распределитель ценностей. Истина – это то, что он провозгласит истиной; смысл жизни – то, что он провозгласит смыслом жизни, добро и зло – то, что он провозгласит добром и злом. Кратко и откровенно: европейский человек провозгласил себя богом. Неужели не видно, как он неизмеримо любит жить, как бог, пусть и мечом и огнем, пусть и троглодитством и людоедством? Языком своей гуманистическо-позитивистской науки он объявил, что Бога нет. И из этого сделал смелый вывод: раз Бога нет, тогда бог – это я!

Ничто так не любит европейский человек, как представляться богом, хотя в этой вселенной он как мышь в мышеловке. Чтобы показать и доказать свою божественность, он объявил, что все иные миры над нами пусты, там нет Бога и нет живых существ. Он, во что бы то ни стало, хочет овладеть природой, чтобы подчинить ее себе, для этого он организовал систематическое наступление на природу и назвал его культурой. В него он запряг свою философию и науку, свою религию и этику, свою политику и технику. Ему удалось отшлифовать некоторый участок на поверхности материи, но не преобразить. Борясь с материей, человеку не удалось ее очеловечить, зато она сумела ограничить и обмелить человека, свести его к материи. И он, обнесенный ею, как стеной, осознает себя как материю, только как материю.

Так кто же победил? Ирония отняла победу, ибо культура сделала человека рабом материи, рабом вещей. Очевидна истина: европейский человек – раб вещей, а не бог над ними. Самозваный бог рабски склоняется перед вещами, перед идолами, которых сам сотворил. В своем походе против всего сверхъестественного он достижениями своей культуры подменил все идеалы, все надматериальные стремления: подменил небо, душу, бессмертие, вечность, подменил Бога, живого и истинного. И провозгласил богом культуру, ибо на этой помраченной звезде человек не может выдержать без бога, хоть какого-нибудь, хотя бы даже и ложного, такова фатальная ирония так устроенного человека.

Разве вы не замечаете, что европейский человек в свое культуромании превратил Европу в фабрику идолов? Почти всякий объект культуры здесь стал идолом. Поэтому наше время – это прежде всего время идолопоклонства. Ни один континент так не наводнен идолами, как современная Европа. Нигде так не пресмыкаются перед вещами и нигде столько не живут ради вещей и для вещей, как в Европе. Это идолопоклонство худшего рода, ведь это поклонение грязной глине. Скажите, разве человек не поклоняется рыжей глине, когда самолюбиво целует земное, бренное тело свое и упорно твердит: я плоть и только плоть?

Несомненно, Европа страдает не от атеизма, но от политеизма, страдает не от отсутствия богов, но от переизбытка их. Потеряв истинного Бога, она восхотела насытить свою жажду Бога созданием многочисленных ложных богов, идолов. Она создала себе идолов из науки и ее гипотез, из философии и из ее систем, из техники и ее открытий, из религии и ее представителей, из политики и ее партий, из моды и ее спутников. А посреди всех идолов на вселенский трон эгоизма усадила европейского человека, европейского далай-ламу.

По своей сути, европейская культура – это превратившийся в вампира фетишизм, фетишизм в европейском оформлении, в европейском костюме. «Гурманство по отношению к вещам» – главное отличие европейского человека. Но фетишистская метафизика европейской культуры практически выражается в фетишистской этике. Старому языческому фетишизму свойственно людоедство. А разве новый европейский фетишизм не отличается таким же людоедством, только замаскированным, культурным людоедством?

Разве европейская культура устами своей науки не провозгласила главным принципом жизни борьбу за существование? Что это, как не призыв к людоедству? Не значит ли это: человек, борись за выживание всеми средствами, борись, если надо, и людоедством! Главное – жить! Главное – сохранить свою жизнь! Как? Это не подчиняется контролю совести. Жизнь – это бойня, на которой сильный имеет право заколоть слабейшего. Более того, слабые люди – это материал для более сильных. Поскольку же нет ни Бога, ни бессмертия, то человеку ради самосохранения все дозволено. Допустим грех, допустимо зло, допустимо преступление. Позитивистская наука объявила, что все происходящее происходит по естественным законам. В природе как верховный закон господствует закон необходимости. Он господствует и над людьми, и над всеми их мыслями, чувствами, стремлениями, поступками. Если люди грешат, то грешат по необходимости. Человек, ты не виноват даже в самом страшнейшем своим преступлении, так как все, что бы ты ни делал, ты совершаешь по необходимости… И в самом деле, грех не может существовать для человека, для которого не существует Бога, ибо грех есть грех перед Богом. А если Бога нет, тогда нет и греха, ни зла, ни преступления.

Метафизический нигилизм европейской культуры, выраженный в принципе: «Бога нет», должен был проявиться как практический нигилизм, принцип которого: «нет греха, все дозволено!» Обратите внимание: своей философией и наукой, своей техникой и политикой европейская культура систематически вытесняет из человека все бессмертное и вечное, виртуозно парализует ощущение бессмертия, умаляет душу, пока наконец не сведет ее к полному нулю.

Надо освободиться от Бога – вот явное или тайное желание многих творцов европейской культуры. Они пытаются осуществить это через гуманизм и ренессанс, через натурализм Руссо и растрепанный романтизм, через позитивизм и агностицизм, через рационализм и волюнтаризм, через парламентаризм и революционизм. А более смелые из них выдвинули лозунг: надо убить Бога! Наконец, и самый последовательный творец и искуснейший исповедник европейской культуры Ницше с высоты пирамиды человекомании и эгоизма объявил: «Бог умер!»

Когда нет ни вечного Бога, ни бессмертной души, тогда нет и ничего абсолютного, ничего всеценного, тогда все относительно, все преходяще, все смертно. И действительно, отвергнуты все абсолютные ценности и утверждены относительные. Несомненно, релятивизм – это и логика, и природа, и душа гуманизма. Теория относительности Эйнштейна – это конечный, суммарный результат гуманизма и всех его философских, научных, технических и политических ответвлений. В конце концов гуманизм является ничем иным, как нигилизмом.

Разве может человек не быть нигилистом, если не признает никакой абсолютной ценности? Идите по руслу логики до конца, и вы должны будете прийти к заключению, что релятивизм – это отец анархизма. Поскольку все существа относительны, то ни одно из них не имеет права навязывать себя другим. Подобная попытка требует борьбы на уничтожение. Если все ценности относительны, то какое право имеет хоть какая-то из них выдавать себя за величайшую и верховную?

На каком основании твоя истина, друг, вытесняет мою, если обе они относительны? Поскольку в человеческих мирах нет ничего абсолютного, то не существует ни иерархии существ, ни иерархии ценностей, существует лишь анархия.

И очевидна истина: нигилизм и анархизм – это логический финал европейской культуры, неминуемая и заключительная форма европейского гуманизма и релятивизма. Гуманизм неминуемо развивается в атеизм, проходит через анархизм и заканчивается нигилизмом. Если сегодня кто-то атеист, знай, завтра он будет анархистом, а послезавтра – нигилистом. А если кто-то нигилист, знай, что он пришел к нигилизму из гуманизма и через атеизм.

Что остается от человека, когда из его тела выходит душа? Труп. А что останется от Европы, когда из ее тела уйдет Бог? Труп. Если изгнать из вселенной душу, разве не станет она трупом? Что такое человек, отрицающий существование души в себе и в мире вокруг себя? Не что иное как одетая в униформу земля, ходячий гроб из глины. Результат поразителен: влюбленный в вещи, европейский человек и сам в конце концов стал вещью. Его личность обесценена и разорена, человек стал вещью. Цельного, бессмертного человека не осталось, лишь одни обломки человека, телесная скорлупа человека, из которой изгнан бессмертный дух. Правда, отполированная, начищенная до блеска, татуированная скорлупа, но всего лишь скорлупа. Европейская культура обездушила человека, овеществила его, механизировала. Она мне напоминает чудовищную машину, которая глотает людей и перерабатывает их в вещи. Финал же трогательно печален и потрясающе трагичен: человек – это бездушная вещь среди бездушных вещей.

Такова в своих характерных чертах культура европейского человека. А какова же культура Богочеловека святого Саввы? На чем она основана? Она вся основана на личности Богочеловека Христа. Бог стал человеком, чтобы человека вознести к Богу. Вот начало и завещание, между которым движется православная культура. Ее девиз – да будет Богочеловек первый во всем, да будет все во всем. Не просто Бог и не просто человек, а Богочеловек. Здесь олицетворено и осуществлено теснейшее единство Бога с человеком, здесь ни Бог не недооценивается в пользу человека, ни человек – в пользу Бога. Здесь достигается идеальное равновесие и осуществляется совершенная гармония между Богом и человеком. Полноту и совершенство своей личности человек достигает через соединение с Богочеловеком. Богочеловечность – это единственная категория, через которую проявляется вся многообразная деятельность православной культуры. Она начинается Богочеловеком, а завершается идеальным, целостным, обогочеловеченным человеком. Богочеловек стоит в центре мироздания. Он стержень, вокруг которого двигаются все миры, горние и дольние. Он таинственный центр душ, к которому тяготеют все души, жаждущие вечной Истины и Жизни.

Богочеловеческая культура преображает человека изнутри, идет от внутреннего к внешнему, из души к телу; перерождая душу, а душою – тело. Для нее тело – это близнец души, близнец, который душою живет, движется и существует (Деян. 17, 28). Отнимите у тела душу, что останется, как не смердящий труп? Богочеловек прежде преображает душу, а затем и тело. Преображенная душа преображает тело, преображает материю.
Цель богочеловеческой православной культуры – преобразить не только человека и человечество, но через них и всю природу. Как же достигнуть этой цели? Единственно Христовыми, богочеловеческими средствами. А это суть православные подвиги, православные добродетели: вера и любовь, надежда и молитва, пост и смирение, кротость и сострадание, умиление и терпение, боголюбие и братолюбие. Практическим применением этих добродетелей созидается богочеловеческая, православная культура. Упражняясь в этих благодатных подвигах, человек перерождает свою душу: из безобразной в прекрасную, из мрачной в светлую, из грешной в святую, из темноликой в христоликую. И тело свое превращает в рамку, которой обрамляет свою христоликую душу.

Через упражнение в христианских добродетелях человек обретает власть над самим собою и над природой вокруг себя. Изгоняя из себя и из мира вокруг себя грех, человек изгоняет и дикую и разрушительную силу, постепенно преображая и себя, и мир, укрощая природу и в себе, и в мире вокруг себя. Святые – лучшие примеры этому: освятив, преобразив себя практическим исполнением христианских добродетелей, они освящают, преображают и природу вокруг себя, как некогда Адам до падения и как Господь Христос во время Своей земной жизни. Многочисленные святые, которым служили дикие звери, которые одним своим появлением укрощали львов, медведей, волков. Их обращение с природой – молитвенно, благодатно, любовно, благо, нежно, не грубо, не жестоко, не враждебно, не алчно.

В богочеловеческой, православной культуре нет ничего механического и безличного. На всех своих ступенях она личностная и подвижническая. В ней все достигается единственно личным опытом и личным подвигом. Она прежде всего богочеловеческий организм, тело Христово, святая Церковь Христова. Не внешнее, насильственное, механическое навязывание, а внутреннее, добровольное, личное усвоение Христа непрестанным подвизанием в христианских добродетелях созидает Царствие Божие на земле, созидает православную культуру. Ибо Царствие Божие не приходит внешними, видимыми путями, но внутренними, духовными, невидимыми. «Не приидет Царствие Божие с соблюдением, – говорит Господь Иисус, – ниже рекут: се, зде, или: онде. Се бо Царствие Божие внутрь вас есть». (Лк. 17, 20–21), оно внутри души, Богом сотворенной и боголикой, в душе, освященной Духом Святым. Ибо «Царство Божие… правда и мир и радость о Дусе Святе» (Рим. 14, 17). Да, в Духе Святом, а не в духе человеческом. Оно может быть в духе человеческом лишь настолько, насколько человек исполняет себя Духом Святым, посредством благодатных подвигов. Поэтому первая и высшая заповедь православной, святосаввской культуры: «Ищите же прежде Царствия Божия и правды Его, и сия вся приложатся вам» (Мф. 6, 33), то есть дано будет вам все, что вам потребно для поддержания телесной жизни: пища, одежда, жилище (Мф 6, 25–32). Все это лишь приложение к Царствию Божию. Но западная культура ищет прежде всего этого приложения. В этом ее язычество, ибо, по слову Спаса, язычники ищут прежде всего этого приложения. В этом трагизм западной культуры, ведь она истощила душу в заботе о вещах. А безгрешный Господь сказал раз и навсегда: «не пецытеся душею вашею, что ясте, или что пиете; ни телом вашим, во что облечетеся… Всех бо сих язы́цы ищут, весть бо Отец ваш небесный, яко требуете сих. Ищите же прежде Царствия Божия и правды Его, и сия вся приложатся вам». (Мф. 6, 25, 32–33; Лк. 12, 22–31).

Огромен реестр потребностей, который жадно измышляет современный человек. И ради удовлетворения своих многочисленных бессмысленных потребностей люди превратили эту золотую Божию звезду в бойню. А человеколюбивый Господь давно через Свое божественное Евангелие открыл то, что есть «едино на потребу» человеку, каждому человеку и всему человечеству. Что же это? Богочеловек Христос и все, что Он приносит с Собой и дарует: святость, бессмертие, абсолютную Истину, Правду, Любовь, Доброту, Блаженство, Вечность и все остальные божественные совершенства и всего Бога. Это и есть «едино на потребу» и человеку и человечеству. Другими словами, Сын Бога Живаго, Богочеловек Христос, Победитель смерти и Спаситель (Лк. 10, 38–42). Все остальные человеческие потребности в сравнении с «единым на потребу» настолько незначительны, что почти и не нужны.

Когда человек по-святосаввски серьезно задумается над тайной своей жизни и мира вокруг себя, тогда он должен прийти к заключению, что единственное, что есть на потребу, это отказаться от всех потребностей и решительно последовать за Господом Христом, последовать и соединиться с Ним, упражняясь в православных подвигах. Не совершив этого, человек остается бесплодным, бессмысленным, безжизненным. Его душа сохнет, распадается на части, рассыпается, и он постепенно мертвеет, пока наконец не умрет весь, весь без остатка. Ибо изрекли божественные уста Христовы: «Якоже розга не может плода сотворити о себе, аще не будет на лозе, тако и вы, аще во Мне не пребудете. Аз есмь лоза, вы (же) рождие: (и) иже будет во Мне, и Аз в нем, той сотворит плод мног, яко без Мене не можете творити ничесоже. Аще кто во Мне не пребудет, извержется вон, якоже розга, и изсышет: и собирают ю и во огнь влагают, и сгарает» (Ин. 15, 4–6).

Только через органическое единство с Богочеловеком Христом человек может продлить свою жизнь в жизнь вечную и свое существо – в вечное существо. Человек богочеловеческой культуры никогда не одинок: когда он мыслит, то мыслит Христом, когда действует – Христом действует, когда чувствует – Христом чувствует. Он никогда не одинок, но всегда с Богом, он непрестанно соработает Богу, а Бог ему (1Кор. 3:9). Ибо что такое человек без Бога? – Сначала получеловек, а в конце – нечеловек. Только в Богочеловеке человек обретает полноту своего бытия, обретает свой оригинал, свою бесконечность и беспредельность, свое бессмертие и вечность, свою абсолютную ценность и незаменимость. Господь Иисус – единственный из людей и существ, провозгласивший человеческую душу величайшим сокровищем во всех мирах, горних и дольних. «Кая бо польза человеку, аще мир весь приобрящет, душу же свою отщетит? Или что даст человек измену за душу свою?» (Мф. 16:26; Мк. 8, 36–37; Лк. 9, 25).
Все звезды и планеты не столь ценны, сколь единственная душа. А посмотри, сколько сегодня людей, продавших души свои за еду и одежду, за наслаждения и страсти, за золото и вещи! Если человек растратит душу свою в пороках и грехах, то он не сможет ее выкупить, хотя бы и стал хозяином всех солнечных систем… Здесь человеку остается одни-единственный выход и другого не существует. Вот он: Господь Христос – гарантия души человеческой, гарантия бессмертия и вечности. Вещи душе не обеспечивают бессмертие и вечность, но порабощают ее. Богочеловек освобождает человека от тирании вещей. Над Христовым человеком вещи не имеют власти, но он имеет власть над ними. Всем вещам он дает их настоящую цену, так как оценивает их Христовою ценою. А поскольку в Христовом прейскуранте душа человеческая имеет высшую, несравненно большую ценность, чем все существа и все вещи мира, то православный человек всю свою заботу, все свое внимание обращает к душе. Потому что православная культура – это преимущественно культура души. К преображению общества она грядет через преображение личности. Как свою главную истину она исповедует, что преображенное общество может собраться только из людей, преображенных Христом, совершенное общество может выстроиться только из личностей, совершенных во Христе.

Человек велик только Богом – это двигатель православной богочеловеческой культуры. Без Бога человек – это не что иное, как семьдесят килограммов кровавой глины. Что такое люди без Бога, если не гроб на гробе? Европейский человек осудил Бога и душу на смерть. Не осудил ли он этим и себя самого на смерть, на смерть, за которой не стоит воскресение? Подведите искренно и беспристрастно баланс европейской философии, науке, политике, культуре, цивилизации, и вы увидите, что все это в европейском человеке убило Бога и бессмертие души. Но если серьезно вглядеться в трагику человеческой истории, то вы должны увидеть, что богоубийство всегда завершается самоубийством. Вспомните Иуду. Это неотвратимый закон, который правит историей этой планеты.

Здание европейской культуры, выстроенное без Христа, должно разрушиться, очень быстро разрушиться, – пророчествовал прозорливец Достоевский за 70 лет, а печальный Гоголь за 90 лет (до второй мировой войны. – Прим. пер.)...Пророчества славянских пророков сбываются на наших глазах. Десять веков создавалась европейская вавилонская башня, и вот перед нами трагическая картина: выстроен огромный нуль! Началась всеобщая смута: человек не понимает человека, нация – нацию. Восстал человек на человека, и царство на царство, и народ на народ, а вскоре, глядишь, восстанет континент на континент (Мф. 24, 7; Мк. 13, 8; Лк. 21, 10).

Европейский человек дошел до своего рокового головокружения. На вершину своей вавилонской башни он возвел сверхчеловека и уже желал завершить им свое здание, но сверхчеловек сошел с ума на самом верху и сорвался с башни, а за ним рухнула и башня. За ним – в мировую войну и другие войны. Европейский человек в конце своей культуры должен был сойти с ума. Богоубийца должен был стать самоубийцей. «Воля к власти» превратилось в «Желание ночи».
Ночь, тяжкая ночь опустилась на Европу. Постепенно рушатся идолы Европы, и не далек тот день, когда не останется камня на камне от европейской культуры, которая строила города, а души разоряла, которая вещи обожала, а Творца отвергала…

Влюбленный в Европу и долгое время проживший там русский мыслитель Герцен под конец своей жизни, восемьдесят лет назад, написал: «Мы довольно долго изучали хилый организм Европы, во всех слоях и везде находили вблизи перст смерти» … Европа приближается к страшной катастрофе… Политические революции рушатся под тяжестью своей немощи; они сотворили великие дела, но не выполнили свою задачу; разрушили веру, но не обеспечили свободу; разожгли в сердцах желания, которые были не в состоянии исполнить… «Я первый бледнею, трушу перед темной ночью, которая наступает… Прощай, отходящий мир, прощай, Европа!»

Пусто небо, ведь там нет Бога, пуста земля, ведь здесь нет бессмертной души; европейская культура превратила своих рабов в мертвецов. И сама стала кладбищем. «Я хочу в Европу отъездить , – говорит Достоевский, – и ведь я знаю, что поеду лишь на кладбище…».
До первой мировой войны падение Европы предчувствовали и предсказывали только горестные славянские провидцы. После нее это видят и чувствуют и многие европейцы. Самый смелый и искренний из них – Шпенглер, недавно взбудораживший мир своей потрясающей книгой «Закат Европы». В ней он всеми средствами, какие ему предоставили европейская наука, философия, политика, техника, искусство, показывает и доказывает, что Запад падает и пропадает. Со времени первой мировой войны Европа находится при смерти. Западная, или фаустовская, культура, по Шпенглеру, началась в десятом веке по рождеству Христовом, а теперь распадается и исчезает, чтобы совершенно прекратить свое существование к двадцать второму веку. После европейской культуры, рассуждает Шпенглер, придет культура русская, культура Достоевского, культура православная.

Во всех своих культурных изобретениях европейский человек внезапно мертвеет и умирает. Влюбленность европейского человека в себя – вот могила, из которой он не желает, а потому и не может воскреснуть; влюбленность в свой разум – вот та роковая страсть, что опустошает европейское человечество. Единственное спасение из этого, как утверждает Гоголь, – Христос. Но «развлеченный миллионами блестящих предметов, раскидывающих мысли на все стороны, свет не в силах встретиться прямо со Христом».

Тип европейского человека обанкротился перед основными проблемами жизни; православный же Богочеловек решил их все до единой. Европейский человек решил проблему жизни нигилизмом, Богочеловек – жизнью вечною. Для европейского дарвиновско-фаустовского человека главное в жизни – самосохранение, для Христова человека – самопожертвование. Первый говорит: «Жертвуй другими ради себя!» А второй: «Жертвуй собою ради других!"… Европейский человек не решил злополучную проблему смерти, а Богочеловек решил ее Своим воскресением. Бурною рекою времени по руслу пространства плывет душа православного человека в ладье своего тела к волшебному пристанищу Христовой чудесной вечности…

К кому же идти, к европейскому человеку или к православному, святосаввскому Богочеловеку? Если пойдешь вслед за первым, превратишься в бренную моль; если пойдешь вслед за вторым, то претворишься в бессмертного творца, творца православной богочеловеческой культуры. Практикуя евангельские православные добродетели, человек преобразует себя в непреходящего и вечного. Друг, ты продолжаешь святое дело святого Саввы, ты созидаешь православную культуру, ты строишь, украшаешь, увековечиваешь и свою душу, и душу нашего народа, если православно веруешь в Господа Христа, если Его любишь, если Ему молишься, если постишься, если творишь милостыню, если каешься, если изгоняешь из себя грехи, если любишь врагов своих, если благословляешь тех, кто клянет тебя, если творишь добро тем, кто тебя ненавидит, если молишься Богу за тех, кто гонит тебя (Мф 5:44; Лк.6:27). Поступая так, ты перерождаешь себя в существо вечное и богочеловечное, ибо через евангельские подвиги ты обессмерчиваешь свою душу, увековечиваешь ее, преодолеваешь пространство и время и освещаешь себя. И так достигаешь цели православной культуры – святости и спасения.

Знаете ли, что значит быть по-святосаввски православным? Это значит, непрестанно бороться со страстями и грехами в себе и в мире вокруг себя. Бороться против сребролюбия бедностью, против сладострастия бороться постом и молитвою, против гнева бороться кротостью, против гордости бороться смирением, против смерти бороться бессмертием, против диавола бороться Христом Богом!.. Если мыслишь мысль чистую и святую, знай, ты созидаешь православную культуру. Всякое твое святое ощущение, всякое святое желание, всякое святое слово, всякое святое дело – это зодчий православной культуры. Святой Савва у нас – величайший зодчий богочеловеческой, православной культуры, так как он на Святой Горе двадцать лет перерождал свою душу устремленными ко Христу подвигами и выстроил из себя величайшую, самую светлую, самую волшебную, самую бессмертную, самую незаменимую личность в истории нашего народа. Он проложил душе нашей путь из смерти в бессмертие, из времени в вечность, из человека в богочеловечность и повел ее путем православной богочеловеческой культуры. Но видишь, в наши злосчастные дни многие потомки святого Саввы оставили его путь, понеслись путем европейской культуры, денно и нощно служа ее идолам.

Чем же они заменили святого Савву и его незаменимого Бога и Господа – Христа, чем? Гнилым европейским человеком, его гуманизмом и релятивизмом, его анархизмом и нигилизмом, его идолопоклонством и гардеробом. Разве внешняя, шкурная, поверхностная, галантерейная культура не заразила большую часть нашей земли и не поработила ли многие души, не отравила ли их, не разорила ли? Разве мало среди нас таких, кто о человеке судит по его гардеробу и столу? Нашего человека европейская культура задушила своим гардеробом, он похож на комара, на которого надели тысячу зимних пальто. А то, что было самым главным для святого Саввы, Богочеловек Христос, для них стало самым заурядным Privat-Sache («личное дело» – нем.). Отпав от святосаввской веры, большая часть нашей интеллигенции отпала и от святосаввской точки зрения на мир и жизнь, этим она отпала от народа, отделилась от него и служит теперь никчемным идолам европейской культуры.

Несомненно, догматы европейской культуры и цивилизации носят христоборческий характер. Долго вырабатывался тип европейского человека, пока не заменил Богочеловека Христа своей философией и наукой, своей политикой и техникой, своей религией и этикой. Европа использовала Христа «лишь как мост из варварства бескультурного в варварство искусное».

«Человек, будь горд и счастлив» – завещает европейскому человеку подводящий итог европейской культуры Ницше. «Смирись, гордый человек!» – завещает славянскому человеку апостол православной культуры Достоевский. Смирись, гордый человек, перед вечной Христовой истиной и правдой!

Европейский человек или святосаввский Богочеловек! В ответ на христоборческие акции некоторой части интеллигенции в нашем народе явилась святосаввская реакция, выразившаяся в богомольческом движении. Это – святосаввской движение за православную культуру, за спасение народной души от европейского нигилизма. Это – народное движение за святосаввское Христопоклонство, против европейского идолопоклонства. Вооруженные святосаввскими православными подвигами богомольцы неустрашимо борются с идолами европейской культуры, которых наша европеизированная интеллигенция непрестанно ввозит из Европы.

В моих выводах о европейской культуре есть много катастрофического, но это и неудивительно, ибо я говорю о самом катастрофическом периоде человеческой истории, об апокалипсисе Европы, ужасы которого раздирают и ее тело, и ее дух. Несомненно, вся Европа заминирована вулканическими противоречиями, которые, если их не устранить, вскоре могут разорваться окончательным уничтожением европейской культуры.
Судьба Европы – это одна из главных славянских тем. Когда же настоящий славянин мыслит о судьбоносных, вечных темах, он забывает обо всем преходящем и временном. Посмотри, разве дивный Растко, самый лучший и самый типичный славянин в нашем народе, не отрекся от царского престола, только бы разрушить мучительную проблему жизни? Разве он не спал двадцать лет на земле с камнем вместо подушки под головою? Разве он двадцать лет не питался только растениями и травою? Разве он двадцать лет день и ночь не молился чудесному Господу Иисусу, чтобы Он разрешил его вековечные проблемы?

Воздвигнутую на опасном водоразделе между двух культур зеницу нашей души жжет огненный вопрос: европейский человек или святосаввский Богочеловек? От ответа на этот вопрос зависит судьба нашей народной души и во времени, и в вечности. Если вы желаете, чтобы душа нашего народа заблистала неугасимым светом, если вы желаете, чтобы она из бренной стала непреходящей, из бесславной – славной, из смертной – бессмертной, из временной – вечной, из человеческой – богочеловеческой, тогда изберите святосаввского Богочеловека. Если вы выберете Его, что вам сотворит человек? Что смерть? «Где ти, смерте, жало? Где ти, аде, победа?» (1Кор 15, 55). Выбрав Его, вы станете в ряду славянских бессмертных, в ряду лучших и высших представителей славян, в ряду главных зодчих православной культуры: святого Саввы Сербского и святого Сергия Радонежского, святого Симеона Мироточивого и святого Димитрия Ростовского, святого Прохора Пчиньского и святого Тихона Задонского, святого Гавриила Лесновского и святого Серафима Саровского, святого Иоанна Рыльского и святого Иоакима Осоговского, исповедника Тихона, Патриарха Вероссийского, и исповедника Варнавы, Патриарха Сербского, митрополита Антония Храповицкого и епископа Николая Охридско-Жичского, святого Иоанникия Девичского и преподобного Иоанна Кронштадтского, Гоголя и Достоевского, Хомякова и Флоренского. И когда вы будете с ними и с их незаменимым Господом Иисусом Христом, тогда вас никто не сможет победить ни в этом мире, ни в ином, тогда вы станете непобедимыми победителями в любой битве, тогда вы душу свою и душу нашего народа воздвигнете из смерти в жизнь вечную, туда, где царит и господствует Своей бессмертной Истиной и милостивою Правдою чудесный Господь Иисус.

Источник: