О нашем этническом единстве

В XIX -ХХ веках в работах учёных и публицистов, как в России, так и в Европе, стали появляться концепции, призванные доказать, антропологическую разнородность русского этноса. В наше время адептов этой идеи стало значительно больше. Все чаще в прессе появляются статьи разных авторов, которые с завидным постоянством развивают эту концепцию, не утруждая себя настоящими научными доказательствами, параллельно перегружая текст собственными выдумками в паранаучной упаковке.

Важность всестороннего анализа указанной проблемы очевидна. Проблема происхождения и этнической истории давно вышла за рамки светской науки и перешла в сферу не просто политических идей, но прямо в столь тонкую сферу, какими являются самосознание и самоидентификация русского народа. Проблема назрела давно, еще на заре XX века. В то время когда стараниями зарубежных и отечественных ученых идея об этноисторической неоднородности русских приняла ярко выраженную политическую окраску, возникла необходимость собрать научный, антропологический материал, который и должен был подтвердить выдвинутую теорию.
Этот материал стал добросовестно собираться и в дореволюционной России, и в советской. Но в связи с тем, что факты неожиданным образом начали противоречить априорно выдвинутому тезису об этнической неоднородности русского народа, их решили не афишировать. Так и не стали достоянием широкой научной гуманитарной общественности труды выдающихся русских антропологов императорского и советского периодов. Этот факт тем более прискорбен, если вспомнить, сколько поколений русских людей выросло с навязанным, «научным образом», комплексом национальной неполноценности.
Кто из нас не может привести один и тот же пример, когда разговоры о национальных ценностях с современным советско-постсоветским обывателем наталкивались на глухую стену непонимания и равнодушия, когда упомянутый выше обыватель отмахивался от вас и от всего национального наследия: «Оставьте вы эти разговоры. Ничего национального у нас нет. Да и все мы, мол, помешаны с татаро-монголами». В наше время появляются и совсем уже чудовищные теории. Один писатель, публицист-«патриот», например, утверждал в одной «патриотической» газете, что ни один русский не может точно сказать, где были его предки на Куликовом поле — то ли в русском войске, то ли под бунчуками Мамая.
Определенная сложность данной работы заключается в том, что логически выстроенная цепочка научных фактов, противоречащая концепции неоднородности, встречает часто полное непонимание, а иногда и агрессивность со стороны ряда людей, особенно приверженных устоявшимся стереотипам мышления. Специфика ситуации заключается и в том, что настоящее «вавилонское» столпотворение и смешение этносов началось на нашей земле не в пору монгольскою ига, а совсем недавно, в столь дорогое еще многим обывателям совет ское время. И делалось это сознательно, исходя из общих идейных установок партии и правительства СССР.
Из этой же специфической среды вызрели и недавние идеологи постсоветской России, еще не так давно призывавшие вообще избегать разговора о русском этносе, в связи с его якобы полным отсутствием.
Авторы этого круга в ряде «научных» статей периода правления Ельцина выдвинули тезис о том, что географическое пространство от Балтики и Карпат до Тихого океана занимает не русский народ, а группы населения, генетически между собой не связанные, а лишь случайно объединенные русским языком. Этому разнородному на селению присвоен «научный» термин «русскоязычные».
Конечно, можно было бы и не реагировать на подобные глупости авторов, не получивших должного образования, лишенных научной совести, а заодно и счастья принадлежать, всецело, к какому-либо народу, то есть счастья — быть духовно и нравственно целостными личностями, если бы их идеи не занимали определенного места в
последовательности политических шагов, направленных на разрушение России как единого государства, как особого, неповторимого мира.
Синхронность появления идеи, исходящей от наших исторических врагов, расчленения единого Российского государства и нового потока «доказательств» этнической разнородности русских не может не настораживать. Подобный единовременный идеологический штурм твердынь национальной государственности и русской народности проявляется уже в третий раз за столетие.
Два предыдущих раза муссирование подобных идей в европейской прессе предшествовало мировым войнам. Что же нам ждать от третьего раза? Какие новые доказательства приводятся нашими европейскими оппонентами и их российскими почитателями в пользу расчленения России? По сравнению с началом века ничего нового и умного не слышно. Основной аргумент — народ русский есть фикция, антропологический бульон, а значит, и государство народа русского есть историческое недоразумение, которое надо исправить путем расчленения единого тела России на такие куски, которые смогут поглотить основные участники исторического пиршества людоедов.
Рассмотрим же подробнее ряд вопросов, которые затрагивают основные проблемы этнической истории русского народа.


Славянский этногенез

Прежде всего мы должны четко усвоить непреложный историчеакий факт: последнее тысячелетие человеческой истории равнину от Карпат до Урала, от Белого моря до Черного занимает русский этнос, православный по религии, славянский по языку и крепко спаянный единой исторической памятью, этнической историей и, вне всяких сомнений, единым антропологическим обликом. Неумолимые факты свидетельствуют о том, что различий между тремя ветвями русского народа: великорусами, малорусами и белорусами, по данным лингвистики и антропологии, намного меньше, например, чем различий между немцами, живущими в Баварии, и немцами из Гамбурга.
Единство восточных славян фиксируется письменными источниками начиная с XI века. В «Повести временных лет» св. Нестор-летописец пишет: «По-славянски же говорят на Руси: поляне, древляне, новгородцы, полочане, дреговичи, северяне, бужане». Св. Нестор отразил не просто языковое единство, но и осознание этого единства славянами.
Далее, св. Нестор приводит данные, которые мы уже можем рассматривать под углом антропологической науки: «...А вот другие народы, дающие дань Руси: чудь, меря, весь, мурома, черемисы, мордва,пермь, печера, ямь, литва, замигола, корсь, нарова, ливы, эти говорят на своих языках, они потомство Иафета, живущие в северных странах. Очень важно подчеркнуть, что изначально Нестор выводит от Иафета все европейские этносы, а среди них упоминает и славян.
Очень интересно, что Нестор не видит причин, кроме выш занных, связанных с разностью языков, противопоставлять славяно-русов и подвластные им балтские и угро-финские народы. Народы эти, стран полночных, также потомки Иафета. В русских летописях кроме загадочной чуди «белоглазой», мы не найдем и намёка на какие-то внешние различия между русами и подвластными племенами. И это не случайно. Современная антропология свидетельствует что не только славяне Восточной Европы, но и балты и финны потомки единого, очень древнего североевропейского рассового типа берущего свое начало от древних кроманьонцев и через племена культуры боевых топоров сохранившего свою преемственность по отношению к антропологическим особенностям средневековых славян, балтов и финнов. И только у финнов этот древний рассовый комплекс получил незначительную «прививку монголоидности что связано с продвижением исконных финно-угорских племен из Зауралья и контактом
этих древних племен, обладавших незначительной примесью монголоидных расовых признаков, с древними северными европеоидами. Таким образом, в тексте Нестеровой летописи мы уже находим подтверждение недавнему выводу антропологов о том, что даже в условиях межэтнического контакта славян и финнов Русской равнины мы не сможем выявить изменение исконного расового типа славянорусов по причине их относительной расовой идентичности соседним неславянским племенам.
Отходя немного от основного направления нашей темы, отметим, что этот отрывок летописи интересен не только тем, что очерчивает границы Руси в конце XI века, но и тем, что впервые в истории дано геополитическое определение Руси как «Север», который потомство Иафета получило в удел. Дело в том, что подобная геополитическая самоориентация России бытовала в научных трудах, в политических трактатах и художественной литературе до начала XX века, когда была неожиданно сменена на иную, «восточную» геополитическую ориентацию.
Подмена произошла не случайно. Она происходила параллельно с внедрением разрушительных идей о «татарскости», «азиатскости» России, о расовой разнородности русских, их государственной и цивилизационной несостоятельности. Для своих политических целей гео - политическую ориентацию «Россия-Восток» приняли и русские евразийцы в 20—30-х годах XX столетия. В своих глазах и в глазах европейцев мы так и остаемся «Востоком», наследуя за этим и весь комплекс негативных идеологических ассоциаций. И отказавшись жить на суровом, но благородном Севере, мы приговорили себя и бедную Россию стать грязным и бестолковым восточным базаром.
Вернемся к нашему святому летописцу. Итак, св. Нестор определяет все неславянские народы, дающие дань Руси, как потомство Иафета. Еще раз повторим здесь, что потомками младшего сына Ноя по библейской историософии являются все европейские народы и славяне в их числе. Здесь мы видим не просто дань библейской традиции, но и факт того, что, кроме языковых различий, св. Нестор не усматривал резкой грани между славянами, балтами и финнами. Можно допустить, что если бы различия по внешним признакам этихэтносов были явными, св. Нестор обязательно отметил бы этот факт.
Конечно, это лишь предположение, которое, однако, имеет некоторые подтверждения на базе антропологических данных, о которых мы мы кратко уже сказали.
Русская, а затем и советская школа антропологии, являясь ведущей в мире, дает очень интересный материал о расовом типе славян и их соседей. Рамки данной работы не достаточны для более широком антропологического анализа, поэтому мы ограничимся данными работ наиболее известных наших антропологов с мировым именем А.П. Богданова, А.А. Башмакова, В.П. Алексеева, Г.В. Лебединский.
В своей докторской диссертации по палеоантропологии славян, а также в ряде других исследований А.П. Богданов установил факт кардинальной значимости различий в форме черепной коробки между длинноголовым курганным населением Древней Руси и в основном круглоголовыми современными представителями русского народа (А.П. Богданов, 1879 год). В последней работе, которая подводит итог всем исследованиям ученого, А.П. Богданов пришел к выводу о брахикефализации современного населения под воздействием развития цивилизации. Сходные процессы наблюдались не только в России, но и в Германии, Чехии, Швейцарии. Этот вывод русского антрополога, чрезвычайно передовой для своего времени, получил потом многочисленные подтверждения на самых разных материалах и прочно вошел в золотой фонд достижений русской антропологии.
Очень важную для нас информацию мы можем почерпнуть в статьях И.А. Ильина, великого русского мыслителя нашего столетия, где он приводит данные известного русского антрополога первой половины XX века профессора А.А. Башмакова, который подытоживает процесс расового образования на территории всей России как органическое «единообразие в различии».
А.А. Башмаков пишет: «Вот эта формула. Русский народ... представляет собою в настоящее время некую однородность, ярко выраженную в черепоизмерительных данных и весьма ограниченную в объеме уклонений от центрального и среднего типа представляемой им расы. В противоположность тому, что все воображают, русская однородность есть самая установившаяся и самая ярко выраженная во всей Европе!»
Американские антропологи исчислили, что вариации в строении черепа у населения России не превышает 5 пунктов на сто, тогда как французское население варьирует в пределах 9 пунктов, объявленных идеологами национал-социализма расово чистыми, немцы насчитывают около 7 антропологических типов, а итальянцы — 14.
Профессор И.Л. Ильин приводит в одной из своих статей данные А.А. Башмакова о том, что «средний череповой тип чисто русского населения занимает почти середину между русифицированными народами Империи». И.А. Ильин также пишет о том, что напрасно говорят о «татаризации» русского народа. «На самом деле, в истории происходило обратное, то есть русификация иноплеменных народов: ибо иноплеменники на протяжении веков "умыкали" русских женщин, которые рожали им полурусских детей, а русские, строго придерживающиеся национальной близости, не брали себе жен из иноплеменниц (чужой веры! чужого языка! чужого нрава!); напуганные татарским игом, они держались своего и соблюдали этим свое органически-центральное чистокровие. Весь этот вековой процесс создал в русском типе пункт сосредоточения всех творческих сил, присущих народам его территории» (см. труд А. А. Башмакова, вышедший на французском языке в 1937 году в Париже «Пятьдесят веков этнической эволюции вокруг Черного моря»). Видимо, процесс угона большого количества русского населения в Казань и стал решающим фактором нынешней европеоидности поволжских татар, наряду, конечно, с угро-финским и древнеславянским субстратом. Одним словом, научно доказан факт, что при всем многообразии антропологических подтипов, русский народ сохраняет удивительную расовую однородность и paсовую преемственность по отношению к древнейшему населению Северо-Восточной Европы.
Известно, что население Волжской Булгарии в Средние века, до татарского разгрома, было в основном европеоидным с незначительной монголоидной примесью. Этноним «татары» окончательно стал самоназванием
поволжских татар лишь в начале нашего столетия. До конца прошлого века они «рекомендовали» себя как болгарлы (булгары). Кроме этого на территории древней Булгарии жили древние славяне, чье племенное самоназвание мы не знаем. Славяне эти приняли ислам и стали частью булгарского средневекового этноса. Исконные носители этнонима «татары» жили в Восточной Монголии и не имели ничего общего с теми, которые живут сейчас в России. Они говорили на древнемонгольском языке и обладали характерной монголоидной внешностью. Эти факты мы должны принимать во внимание, когда представляем себе исторических соседей русского народа и принимаем во внимание, что определенные этнические смешения в контактных зонах могли иметь место в истории.
Татаро-монгольское нашествие имело большое значение для этнической истории племен Восточной Европы. Но в отношении русского народа нашествие носило принципиально отличный характер последствий в сравнении с угро-финскими племенами Поволжья.
Карамзин пишет: «...несмотря на унижение рабства, мы чувствовали свое гражданское превосходство в отношении к народу кочующему. Следствием было, что россияне вышли из-под ига более с европейским, нежели азиатским характером. Европа нас не узнавала: но для того, что она в сии 250 лет изменилась, а мы остались, как были. Ее путешественники XIII века не находили даже никакого различия в одежде нашей и западных народов: то же, без сомнения, могли бы сказать и в рассуждении других обычаев». Историк А. Сахаров продолжает эту мысль: «Ни в законодательстве, ни в общественной мысли, ни в литературе, ни в живописи нельзя заметить ничего такого, что было бы заимствовано у монголо-татар. Вернейший показатель в этом отношении оценка монголо-татарского вторжения и ига самим народом. Все, что нам известно об устном народном творчестве XIV—XV веков, совершенно определенно и категорически свидетельствует о резко негативной оценке, данной народом монголо-татарскому вторжению и игу». Поэтому можно с уверенностью сказать, что тюркско-славянского
этнического и культурного симбиоза, столь милого евразийцам всех степеней и посвящений, просто не существовало. Это плод недобросовестных
фантазий или, в лучшем случае, заблуждений.
Разделяли эти заблуждения в России в основном доморощенные социал-демократы. Например, еще Н.Чернышевский писал о народной русской душе: «Азиатского и византийского в нее вошло чрезвычайно много, так что народный дух совершенно изнемогал под игом чуждых влияний... Красивая славянская организация, миловидное славянское лицо искажались, сообразно восточным понятиям о красоте, так что русский мужчина и русская женщина, могшие следовать требованиям тогдашнего хорошего тона, придавали себе совершенно азиатскую наружность и совершенно монгольское безобразие».
Справедливости ради отметим, что в отличие от евразийцев Чернышевский резко отрицательно относится к восточной стихии и воспевает чистый славянский тип. С другой стороны, потрясает безграмотность и неразборчивость в терминах. Поставить в один ряд два культурных мира: азиатский и византийский — совершенно не возможно. Византия питала своими живительными соками не только Россию, но и европейское Возрождение.
Теперь обратимся к работам современных антропологов В.П. Ален сеева и Г.В. Лебединской.
Исследования В.П. Алексеева об этнической истории восточный славян особенно интересны. При рассмотрении краниологического типа русских серий В.П. Алексеев подчеркивал исключительное морфологическое сходство, которое проявилось при сопоставлении всех находившихся в его распоряжении материалов.
«Сравнительное однообразие, — пишет В.П. Алексеев, говоря о географической обстановке ареала русского народа, — распространено на огромной территории единого языка, хотя и распадающегося на диалекты, но близкородственные и понятные на всей территории расселения русских. К этому надо добавить отсутствие социальной изоляции внутри групп русского населения. Все эти факты привели к тому, что характерная для русского населения комбинация краниологических признаков распространилась на огромной территории от Архангельска до Курска и от Смоленска до Вологды и Пензы».
Здесь речь идет, конечно, о великорусском населении Европейской России, которое является очень устойчивым во времени и однородным генетическим ядром русского этноса. Вернемся к тому факту, что русские насчитывают 5 основных антропологических типов, с учетом белорусов и малороссов. Это свидетельствует о еще большей однородности именно великорусской ветви русского народа.
Далее В.П. Алексеев в своей работе «Краниология народов Восточной Европы и Кавказа в связи с проблемами их происхождения» (Москва, 1967) фактически выносит приговор несостоятельным попыткам представить русский народ как случайное сочетание этнических групп, ничем, кроме языка, не объединенных. В частности, он пишет, что различия между группами русских не зависят от расстояния между ними: различия между территориально близкими сериями ничуть не меньше, чем между удаленными.
Очевидно, в этих обстоятельствах особую роль играет изменчивость от случайных причин. Поразительным фактом является и относительная сохранность в русской среде антропологического типа восточных славян раннего Средневековья, о чем весьма убедительно свидетельствуют исследования современных антропологов. Этот факт позволяет восстановить преемственность в антропологическом типе русских с конкретными восточнославянскими племенами.
Например, при сопоставлении белорусов со средневековыми краниологическими сериями радимичей и дреговичей позволительно говорить о преемственности антропологического типа. Для малороссийского населения устанавливается факт генетической преемственности древлян и современного населения Северной Украины. Великорусы сложились на основе словен, кривичей и вятичей, включив В свой состав на западе радичей, а на юге — северян.
Долгое время ученые считали, что в состав великорусов вошли и угро-финские племена: веси, мери и муромы. В таком случае, казалось Вы, плосколицый и плосконосый тип, который связывается в основном с финским населением, должен был сохраниться и проявляться в великорусах. Однако современные русские сближаются скорее даже с тем гипотетическим типом, который был характерен для предков восточных
славян до столкновения с финским субстратом, то есть типом, который характеризуется северным европеоидным обликом, имеющим прямую преемственную связь с древними европейцами этого региона.
Важно и то, что современные краниологические серии восточных славян больше сближаются с западнославянскими и южнославянскими группами, чем даже средневековые восточнославянские серии, имеющиеся в распоряжении антропологов. Больше всего это сходство характерно для великорусов. Факты убедительно свидетельствуют о сходстве всех славянских народов не только по языку, но и по антро пологическому типу, невзирая на то, что за прошедший огромным исторический отрезок, от времени расселения славян, сербы, хорва ты, болгары, чехи и южные поляки, невзирая на смешение с иными племенами Европы, носителями альпийского, динарского и редиземноморского расовых типов, сохранили много общих черт с русскими славянами, с их расовым типом, который, по определению, является исходным для всего славянского племени.
Этническая история русского народа, славян тесно связана с проблемой прародины народов-носителей индоевропейских языком, которых далее мы будем называть арийскими, как это было принято в научном
мире XIX — начала XX столетия. Термин этот более удобный и не нарушает преемственности научной мысли.
Сейчас учеными разрабатываются вопросы арийской прародины с широким привлечением исторического, археологического, лингвистического, антропологического и других материалов. Большая роль отводится географии и истории эволюции земного климата.
На данный момент существует три основных версии географической локализации прародины арийских народов. Часть ученых считают прародиной Центральную Европу, часть — Северное Причерноморье Самой интересной является гипотеза о полярной прародине арийцев. Эта идея нашла большое количество приверженцев в ученом мире Высказанная впервые индийским ученым Б.Г. Тилаком (1856— 1920), она находит большое число прямых и косвенных научных подтверждений в
наши дни.
Б.Г. Тилак не был первым, кто указал на Арктику как на прародину человечества. Но его заслуга в том, что он провел глубокий анализ Ригведы, священной и древней книги арьев, и индийских эпических поэм — в первую очередь Махабхараты, и вычленил из этих источников древнейший мифологический пласт, который и донес до нас неискаженной информацию о прародине предков всех индоевропейских народов.
Будучи непосредственным носителем традиции (Б.Г. Тилак был брахманом), ученый нашел в Ведах и эпосе огромное количество фактов, указывающих на Арктику как на прародину арийских племен.
Тема арктической прародины затронута здесь не случайно. Она тесным образом связана с проблемой этнической истории не только славян, но и их ближайших соседей на севере, угро-финнов.
И в связи с этим очень важными являются факты, установленные советским антропологом В.В. Бунаком. В своей статье «Происхождение русского народа по антропологическим данным» он, в частности, пишет: «.. .Выяснилось, что ни одна русская группа не воспроизводит полностью комплекс особенностей, свойственных центральным вариантам балтийского, уральского или неопонтийского расовых типов. Этот факт и многие другие привели к выводу, что в основе русских антропологических вариантов и некоторых дославянских (?) лежит один общий антропологический слой, очень древний, восходящий к ранненеолитическому и мезолитическому времени. Исходный общий тип, названный древним восточноевропейским, отчетливо выступает в суммарной характеристике современных групп русского населения. В расово-таксономическом отношении восточноевропейский тип, не выделенный в прежних работах, входит в круг разновидностей европейской группы как особая раса».
Эти факты являются важнейшим доказательством того, что славянорусы являются древнейшими, исконными обитателями Русской равнины. Вопрос о древних миграциях отпадает сам собой.
Удивительным является и факт сохранения древнейшего, особого расового типа, не соотносимого ни с расовым типом прибалтийских народов, ни с угро-финнами Приуралья. Следовательно, спекуляции о расовых «мутациях» русских, которые разными горе-исследователями связывались то с угро-финнами, то с татаро-монголами, а то и с иными какими «пришельцами», также отпадают как антинаучные фантазии.
Но самое главное для нашей темы это то, что антропологическая наука определяет тот расовый тип древней арийской прародины, по Тилаку (знаменитому индийскому ученому-пандиту), который арьи принесли в Индию и Иран, а племена культуры боевых топоров в Западную Европу. Везде этот тип подвергся изменениям и остался чистым на древней арийской прародине, на Русской равнине, от Белого до Черного морей. Факт существования древней восточноевропейской расы по-новому высвечивает этногенетическую историю не только славян, но и финнов.