О духе времени

В нашей хаотичной современности одно божество всё более вытесняет все прочие божества, всё настойчивее навязывает себя в качестве единого бога, всё безпощаднее истязает своих почитателей. Это божество — дух времени. Перед ним денно и нощно падают на колени измученные жители Европы, принося ему в жертву свою совесть, свою душу, свою жизнь и свое сердце. Оно имеет своих жрецов, жрецов фанатичных, сделавших нашу несчастную Европу жертвенником, на котором непрестанно приносится в жертву её тело. Однако их страстный фанатизм пронизывает и все остальные континенты, пытаясь и их превратить в жертвенники своего бога. Но прежде чем им удастся сплавить души всех континентов в бурное «Осанна» их богу, мы поставим их бога на испытание и проверим его.

Их бог — дух времени — слишком сложен, выстроен из самых разнородных элементов. Он содержит в себе все противоречия современной жизни: культуру и цивилизацию, философию и науку, католицизм и протестантизм. Объемлет он в себе весь трагизм и весь комизм такой жизни, какова она есть. И, живя в духе времени, человек скитается по пропастям всех этих непримиримых противоречий. Но самое страшное в этом то, что налицо систематически организованное восстание против человеческой личности.

Дух времени связывает личность своей авторитарной тиранией, механизирует её: ты — винтик в жуткой системе машин современности, а потому и живи, как винтик; ты — клавиша расстроенного пианино наших дней, потрясаемого духом времени, а потому и живи, как клавиша. Детерминизм, выливающийся в фатализм, — вот самое главное средство, которым дух времени властвует как бог: всё зависит от среды, от окружения, но только не от личных подвигов. Всё, что ты делаешь, делаешь не ты, а среда через твое посредство; если совершишь преступление, то виновен не ты, а окружение, в котором ты находишься. — Но всё ЭТО, переведенное на язык славянской искренности, гласит, всё позволено, т. е. разрешены все пороки, все злодеяния, все преступления, все грехи, потому что всё происходящее случается в силу непреложных законов необходимости.

Наша планета немилосердна, испокон веков она была гробницей и для богов, и для людей. Многих богов внесла она в свой помянник, но ещё не было столь безсмысленного бога, как дух нашего времени: ведь в нем Европа обоготворила все свои болезни, все свои грехи, все свои пороки и преступления. А то, что это и в самом деле так, Европа удостоверила людоедской войной дня вчерашнего, доказывает она это и не менее людоедским миром дня сегодняшнего. Это может видеть даже каждое насекомое, не зараженное духом нашего времени, и это способен лицезреть любой человек, проникающий Христовым оком в хаос нашей современности...

ТАЙНА ДОБРА И ЗЛА

Тайна зла не меньше тайны добра. Таинственность первой зачастую более привлекательна, чем таинственность второй. А человек любит таинственность в любом выражении. Нет такой вещи в Mipe, которую человек может объяснить всю без остатка и сказать: вот вещь, в которой не содержится тайна и вокруг которой отсутствует таинственность. Из каждого явления в Mipe, из каждой вещи во вселенной всегда остается нечто такое, чего человек не может заключить в клетку своего разума. Нет такой ни химической, ни алхимической лаборатории, в которой Mip можно было бы настолько перекипятить, что из него испарилась бы вся таинственность. Под этим тяжелым голубым колоколом, называемым небом и покрывающим землю — нет ничего простого, ничего нетаинственного. С какой бы позиции мы ни рассматривали Mip, он свивается в знак вопроса. Тайна зла и тайна добра состязаются в этом Mipe, и причем через посредство человека. Если бы не человеколюбивый Господь, поддерживающий равновесие, Mip давно сорвался бы в хаос. Тайна зла искусно соблазнительна, она очаровывает человека до влюбленности в неё, до героического рвения, так что человек с энтузиазмом приносит себя в жертву всесожжения своей великой и страшной любви. Тайна добра смиренна и кротка, она поругана и оплевана на земле, и потому меньше тех, кто влюблен в тайну добра, а больше пристрастившихся к тайне зла. И давно бы тайна добра была погребена в могиле, если бы Господь Иисус Христос не воскрес и не явил в Своей воскресшей Личности всю Свою умилительную благость и несказанную красоту...

Современное Арианство

Арианство ещё не обрело своей могилы; ныне оно современнее и распространеннее, чем когда-либо. Словно душа, разлито оно по телу сегодняшней Европы. Разгребите её культуру — на дне её таится арианство: ведь всё сведено к человеку - всё, включая Богочеловека Христа. На закваске арианства поднялась и пропиталась ею и философия Европы, и наука, и цивилизация, и отчасти религия. Повсюду и систематически Господь Иисус Христос низводится к человеку. Богочеловека постоянно развоплощают, непрестанно совершая дело Ария.
Кантовская «религии в границах чистого разума» есть не что иное, как новое издание арианства. Обратите мерило Канта ко Христу — как вы думаете, что получится? — Получится Христос-человек, Христос-мудрец, но никогда не Христос-Богочеловек. Приложите критерий Бергсона ко Господу Христу — и у вас едва ли выйдет нечто большее, чем обычный человек. Так и первый критерий, и второй, да и все критерии всех философий по человеку сводят Богочеловека Христа к человеку. Папизм своей этикой во многом обязан Арию; чувствует ли он, какая метафизика стоит за этой страшной этикой? — Всё это вкупе сумело заразить арианством широкие европейские массы. Кому не известно вульгарное арианство нашей интеллигенции; кому только многие наши интеллигенты не заявляли со всей серьезностью: Христос — это великий человек, мудрый человек, величайший философ, но ни в коем случае не Бог.

Откуда сегодня столько арианства? — Оттуда, что человек стал мерилом всех вещей, всех существ видимых и невидимых. Измеряя собою всё, человек по-европейски смело отвергает и отбрасывает всё то, что шире, выше и безконечнее человека. Узкое мерило сужает Богочеловека до человека. Обруч греха стягивает горделивый разум человека, так что тот не видит и не признает никакой реальности, большей, чем сам он. Надуманый подвиг веры в Богочеловека Христа разрывает этот обруч и отверзает разум к безконечным реальностям. Первый Вселенский Собор раз и навсегда определил роль разума в изъяснении Личности Богочеловека Христа: его роль — послушническая. В христианстве вера ведет, разум водим; познание — это плод веры, действующей через любовь в надежде.

Современный европейский релятивизм — весь под эгидой арианства. Метафизический релятивизм породил релятивизм этический. Нет ничего абсолютного ни над мipoм, ни над человеком, ни в мipe, ни в человеке, ни вокруг Mipa, ни вокруг человека. Но от этого современного релятивизма, как и от релятивизма древнего, арианского, спасает только вера в Богочеловечество Господа Иисуса Христа, в Его единосущие с Богом Отцом, спасает чудотворящее слово.

Испытай свою веру, проверь её; критерий - единственный: Символ веры.
Если твоя вера в какой бы то ни было части не подходит под символ веры - то ты еретик. Если отвергаешь ты его — то ты не Христов, ты антихристов, ты Иудин, ведь Церковь именует Ария «вторым Нудой»...

Атеистическая школа

Наша школа планомерно сужает человека, умаляет его, снижает, потому что систематически изгоняет из него всё вечное, всё символизирующее безконечность и безсмертие, всё носящее в себе глубину и высоту, и поэтому наш интеллигент превратился в человечка, в человека ущербного, ущемленного, неполного и отчаянно неподготовленного. Явно прилагаются все старания Аргуса, чтобы замуровать человека во временное и преходящее, посюстороннее, в то, что досягаемо для чувств, а всё прочее изгнать из человека в ту страну, откуда не возвращаются. Потому наш интеллигент стал временным и тленным, потому и мысли у него недальновидные, и чувства болезненные, и желания безжизненные. Разлил он душу по местам мелким, где излияния души не могут не застояться. Обездушенные школой эти роботы релятивизма — когда проснутся они к высшему смыслу жизни, ко Христу, и где Его отыщут?..

Священнослужитель

Священнослужитель должен, в первую очередь, себя переработать, чтобы мог он «перерабатывать» других; надлежит ему, прежде всего, свою душу украсить красотой Святого Духа, чтобы силен был он на богослужении сиять этой красотой; подобает ему первым себя оживить Христом, чтобы мог он и других оживлять, и в первую очередь себя преобразить молитвой, чтобы был он способен и других пробуждать к молитве. К тому же должен он прежде всего прочего, стяжать чувство и сознание, что святая литургия это искусство превыше всех искусств, дабы удостоился он стать инициатором небесного искусства на сей помраченной планете; надлежит ему сначала пожаром веры возжечь самого себя, дабы мог он и других зажигать верой. Ведь льдом нельзя зажечь ничего, а тем паче — веру. Святой жизнью приобретается святое знание, святой опыт предваряет познание святых истин, познанию Христа предшествует жизнь во Христе. «Надо сначала себя очистить, а затем других [очищать], — учит святой Григорий Богослов, — надо сначала себя преобразить премудростью, а затем других учить мудрости; надо сначала самому стать светом, а затем других просвещать; надо сначала себя приблизить к Богу, а затем других приближать; подобает, прежде всего, себя соделать святым, а затем других учить святости»...

Почему этот мiр не хочет Христа?

Почему этот мip не хочет такого праведного человека, каков святой Иоанн Креститель? Почему его, величайшего среди рожденных женами, люди гонят и убивают? И почему в этом мipe люди гонят людей Христовых? — Потому что они свидетельствуют, что дела этого мipa злые. Вспомните Спасителя, как объяснял Он Своим гонителям, почему они Его гонят? Фарисеи, саддукеи, почему гонят они Мессию, Бога, пришедшего в этот мip спасти человека, спасти человеческий род от смерти, от дьявола, от всех бесов и от ада. А люди гонят Его, и гнали, и насмехались над Ним. Говорили, что в Нём бес. «Ненавидит Меня этот мip», — свидетельствует Спаситель. Почему? Потому что Я свидетельствую о нем, что дела его злы. Когда о безчисленных нынешних фарисеях и саддукеях ты свидетельствуешь, что их дела злы, тогда они ненавидят тебя, и гонят тебя, и гонят Христа, Который в тебе. Ибо зло в этом мipe не терпит Христова добра. Вспомните о Христе в Евангелии: великая, и страшная, и тяжкая истина — этот мip лежит во зле. Во зле лежит мip. И откуда, и почему ты, христианин, ожидаешь, чтобы этот мip тебя обнимал и целовал, если ты творишь дела евангельские. Нет, не хочет он Христа, не хочет и тебя, христианин. Он гонит тебя, преследует со всех сторон, подбрасывает тебе свои «чудеса». Но ты — Христов, если только этому радуешься, если радуешься тому, что тебя гонят за Христа и что этим ты спасаешь себя, уготовляя себе вечную жизнь. Человек, ты и вправду в этом Mipe сотворен для того, чтобы получить вечную жизнь. Для того Господь Иисус Христос, Бог пришёл в этот мip и стал человеком, чтобы уготовать и даровать нам вечную жизнь...

 Из собрания творений прп. Иустина (Поповича)