"Святая Русь" Николая Клюева

Эта работа, начальный вариант которой был создан еще в 1988 году, вскоре после того, как Николай Клюев стал возвращаться к нам в полном объеме своего поэтического наследия, носит подчеркнуто академический характер литературоведческого исследования. Однако проблематика ее до сих пор как нельзя более актуальна – не в смысле сиюминутности, но в смысле того, что касается она, если можно так выразиться, метафизического, религиозного нерва русской революции и вообще русской истории.

Один из сложнейших поэтов своего времени, поражающий вдумчивого читателя своей метафизической глубиной даже и на фоне утонченного и рафинированного Серебряного века, Клюев – один из тех, кто всей своей жизнью и творчеством, можно сказать, на практике, «шкурой» своей и душой постигал этот нерв, выразил с необычайной силой поэтического прозрения самую суть тех духовных процессов, которые в конечном счете и привели к катастрофическому срыву 1917 года. Это делал, разумеется, не только он. Но именно он, как нам представляется, с непреодолимой силой своего поэтического чутья, художественного прозрения сумел проникнуть в самую суть, метафизический эпицентр русской революционной катастрофы.

Русская душа, почти что уже святая, находясь уже почти на вершине своего подвижничества, с которой открываются ей прекрасные дали, – обольщается, срываясь в самообожествление и забывая о Духе. Народ – община – Церковь забывает о Том, без Кого нет никакой святости, забывает о Христе. И начинается смерть и распад. Этот «софийный» соблазн русской души и сегодня более чем актуален, ибо мучительно изживается и преодолевается нами, всем русским народом до сих пор. И здесь – никак нельзя пройти мимо философской публицистики Серебряного века, впервые поставившей этот вопрос. Последние сто лет (возьмем такую условно-ровную цифру) никак его не сняли и не породили нового смыслового центра для русской души, из точки которого она могла бы изживать свои грехи и соблазны.

Для иллюстрации скажем еще лишь о двух общеизвестных вещах. Вот написал Бердяев о «вечно бабьем» в русской душе – и затаскали как хрестоматию, скользя по поверхности, совсем не желая вдумываться в глубину сказанного. Но истина не перестает быть истиной, как бы с нею ни обращались. Настоящий, большой культ «Родины–Матери», так расцветший в советскую эпоху, – разве это не культивирование этого «вечно женственного» начала с его «софийным» соблазном?

Скажу теперь последнюю мысль в связи с обозначенным кругом проблем, наверняка крайне неприятную для «патриотов». Бесконечное плаксивое нытье по поводу «ужасной реальности» вкупе с никак не подкрепленным предшествующим «дискурсом» заклинанием: «С Божьей помощью мы поднимемся, и Святая Русь воскреснет» – разве это не «вечно бабье» при полном отсутствии мужественности? И при этом – паническая боязнь этой самой реальности, упорное нежелание смотреть ей в глаза и видеть ее такой, какова она есть, понимать и осмыслять реальность, анализировать ее – разве это не типичное культивирование пресловутой «софийности», душевной стихии при отсутствии или недостаточном присутствии начала Логоса, иначе – смысла? Так прорывается на поверхность жизни то тут, то там, в очень существенных местах духовно-метафизическая проблематика, художественному постижению которой в числе других Клюев отдал свои главные силы. Это убеждает нас в актуальности и данной работы. Ибо при всем разгуле постмодерна, реагируя на его безобразия, нельзя забывать о высоком и вечном. Ибо только там сокрыт от «повседневности» объясняющий ее религиозный ключ...

Читать полность на сайте "Аминь.су"