Всадник в короне

Коронавирус победно шагает по планете. Нет абсолютно никакой сферы жизни, которую не затронуло бы это шествие. Повседневная жизнь людей, естественно, экономика, туризм, культура, развлечения, транспорт, наконец, религия – всего коснулась нежданная, как бы ниоткуда возникшая напасть. Бизнес закрывается, мелкие и средние фирмы банкротятся, самолеты перестают летать, казино – принимать ставки, парикмахеры стричь, торговые сети – торговать товарами, банки – выдавать кредиты, а религиозные лидеры призывают молиться дома. Либеральные СМИ системно, цинично-профессионально нагнетают плановую истерику.

Формируется мнение, что на нас надвигается небывалая напасть вселенских масштабов, и у многих вполне закономерно рождаются библейские, апокалипсические ассоциации. Ряд авторов (причем, представляющих различные религиозные традиции, в частности, православие и иудаизм) говорят о скором конце сегодняшнего мiра, переходе всего творения в совершенно новое, эсхатологическое качество. Они приводят рассказ Иоанна Богослова – автора Откровения, заключительной книги Нового Завета и всей Библии, о первом всаднике Апокалипсиса, скачущем на белом коне, имеющем лук, которому дан венец (то есть корона, Откр. 6, 1-2) и который пришел, чтобы победить. Экзегеты связывают эту картину, открывающуюся духовному взору любимого ученика Христа, с эпидемиями и болезнями. Затем, говорят они, последует война, голод и в итоге – смерть.

Но даже и вне такого религиозного, эсхатологически напряженного взгляда практически всех, кто видит дальше своего дома, подъезда, кладовки с тушенкой и туалетной бумагой и холодильника со свежими продуктами, охватывает ощущение глобальной катастрофы, какой еще не было в истории.

При этом в эпоху интернета (предполагающего, по природе своей, все же какую-никакую информационную открытость) невозможно убедить умеющего им пользоваться мыслящего человека в небывалой катастрофичности самого вируса. СМИ с трагической интонацией рассказывают о том, с какой быстротой распространяется «пандемия», о новых и новых сотнях и тысячах зараженных. Везде строятся «противовирусные» медицинские центры, в которых, как нам рассказывают, этих зараженных будут лечить. Каждая смерть, так или иначе, прямо или косвенно связанная с «вирусом», описывается как касающаяся всех трагедия, как горе, к которому никто не имеет права остаться безучастным.

Те, кто проводит этот сеанс такого массового медийно-виртуального гипноза, делают вид, что никак не предполагают возможность более чем естественной реакции своих слушателей, зрителей и т.д. Ибо достаточно пошарить по сети (чего сегодня не умеет делать только ленивый), чтобы узнать, к примеру, что пресловутый коронавирус, если иметь в виду абсолютные цифры, по смертности далеко не входит в первую десятку инфекционных болезней, далеко уступая идущему первым туберкулезу (все остальное есть плод откровенных манипуляций), а ведущие вирусологи и эпидемиологи (как бы не уходили от прямого ответа некоторые из них, откровенно проявляя свою ангажированность), в общем, не видят в происходящем ничего уникально катастрофического. Так, например, в США, по официальным, возможно, существенно завышенным данным, на сегодняшний момент умерло от коронавируса 45 тыс. человек. В то время как в сезоне 2017 – 2018 гг. от сезонного гриппа там же скончались 79 тыс. И т.д. и т.п. Более того, хотя среди специалистов нет единого мнения о происхождении и характере новой болезни, они порой высказывают мнения просто убийственные для тех, кто управляет истерикой в СМИ. Так, например, зав. кафедрой вирусологии, директор Института вирусологии и эпидемиологии Мед. Университета им. Сеченова профессор Игорь Гундаров, помимо других весьма интересных вещей, прямо утверждает: 1) порог заболеваемости, в том числе и инфекционными болезнями, повышается, когда у людей бывает ослаблен иммунитет; 2) этому ослаблению сильно способствует состояние стресса; 3) последнее может возникнуть, в частности, в результате истерии, нагнетаемой в СМИ; в итоге тяжесть болезней, вызванных обычными сезонными инфекциями, усиливается количественно и качественно. И т.д. и т.п. Теперь, кстати, пришли сообщения, что Гундаров подает в суд на мэра Собянина в связи со всеми последними деяниями московских властей. Что ж, посмотрим, чем сие дело закончится…

Последствия непредсказуемы на фоне того, что все больше ученых-медиков по всему мiру начинают просыпаться и высказываться довольно нелицеприятно по поводу всей свистопляски с коронавирусом.

Доходит до смешного. Г-жа Альбац по «Эху Москвы» истерически рыдает по поводу «безответственности властей, когда умрут тысячи» (на сегодня, 23.04.2020, по официальным данным, в России от коронавируса умерло 555 чел. при 62 773 зараженных), а через несколько часов по тому же «Эху» г-н Белковский как бы вскользь, походя приводит мнение вирусолога, которая пережила несколько серьезных эпидемий и уверенно утверждает, что всякие карантины в подобных случаях бесполезны и что поток заболеваний не снизится, пока не переболеет больше половины и у людей не выработается иммунитет. А еще раньше некий русскоязычный вирусолог, работающий ныне в США, меланхолично говорил, что «среди нас переболеют 80 %, но большинство в легкой форме. Тот же Белковский в своей следующей программе выразился в том плане, что хотя коронавирус, конечно же, есть (это символ веры, на него посягать нельзя), но вообще-то человек умирает тогда, когда он выработал свой жизненный ресурс, что-то в этом роде. И уж совсем незамеченным промелькнуло сообщение, в котором говорилось что-то вроде того, что число зараженных так выросло за последние дни, поскольку стали применять правильные критерии. То есть, надо полагать, в число зараженных коронавирусом теперь попадают те больные, кому ранее ставили иной диагноз? Это наводит на интересные размышления в контексте других сообщений, в которых прямо утверждается, что, например, в США медикам существенно приплачивают за «правильный» диагноз «в пользу» нового страшного вируса.

Когда нам подробно и весьма эмоционально рассказывают о том, как быстро он распространяется, неплохо было бы (для сравнения) проинформировать нас и о том, как в прошлые годы распространялся грипп и самое главное – сколько от него умерло. (Один такой факт по США мы только что привели). Не говоря уже о туберкулезе, который тоже ведь относится к инфекционным болезням. А самое главное – просветить обывателей на предмет того, почему такие же, как сегодня, или аналогичные меры (например, связанные с новыми формами контроля за людьми) никогда ранее не предпринимались для борьбы с другими известными инфекционными болезнями, существенно опережающими новый вирус по смертности. И почему эти реальные эпидемии не сопровождались столь же истерическими информационными кампаниями, хотя обычные карантинные меры порой бывали довольно жесткими и решительными. Быть может, потому, что раньше, в доперестроечные, так сказать, времена, наши СМИ не управлялись либеральным лобби, корни которого уходят далеко за рубеж?

То, что происходит сегодня за пределами наших квартир, в которых нас обязали почти безвылазно находиться, напоминает какую-то очень крутую антиутопию. Еще можно понять закрытие всякого рода развлекательных заведений, театров, музеев, концертных залов и крупных торговых центров, где, при большом скоплении людей, те порой чихают и кашляют друг на друга. Но почему закрыты парки? Почему нельзя просто в одиночку гулять по улицам? Вирус летает по воздуху? А как же тогда понять совет властей чаще проветривать свои квартиры? Разве с улицы не может залететь вирус? А если это глупость (что очевидно), то и запрет без крайней нужды просто выходить на улицу – не меньшая глупость. Почему я не могу следовать своей многолетней привычке не меньше часа-полутора гулять перед сном, ни с кем не вступая в тесный контакт? Я уже не говорю о беспрецедентных мерах слежки и контроля. Когда это раньше, во времена каких эпидемий требовалось сдавать о себе подробную информацию, чтобы получить пропуск для пользования городским транспортом и личным автомобилем?!

Все происходящее вокруг коронавируса, безропотно принимаемое нами как должное, настолько сюрреалистично, что возникает стойкое желание, чтобы кто-нибудь ущипнул меня, дабы я смог, наконец, проснуться. Увы, ущипнуть некому: я, выполняя распоряжение властей, самоизолировался и строго соблюдаю предписанный ими режим…

А мэр, правительство, а также бегущее впереди их «Эхо Москвы» уверенно обещают нам, что это только начало, что будет еще ужесточение мер. Надо полагать, что ждать нам патрулей, шмонов на улицах и тотальной электронной слежки. О последнем говорится уже вполне конкретно! Большой брат все знает о тебе. Оруэлл нервно курит под лестницей…

Очевидно для всякого, кто обладает даже невеликим умом, что пресловутый вирус есть просто предлог для отработки определенных технологий, в частности – небывалых никогда ранее способов контроля за людьми. А также резкого, качественного понижения уровня жизни в силу развала, остановки значительной части мировой экономики.

В нашей предыдущей статье мы указывали на то, что представляется сегодня уже вполне очевидным: беспрецедентная кампания вокруг «вируса с короной» управляется глобалистами, закулисной мировой властью, теми темными силами, которые претендуют ныне на полную, абсолютную власть над мiром, и вот это – действительно таит в себе грозную опасность для жизни и судьбы человечества, всей мировой цивилизации.

Глобалисты, похоже, окончательно закрывают так называемый современный мiр, демонтируют цивилизацию развитого модерна, сознательно, целенаправленно убивают модерн, останавливают развитие. Они не просто переводят мiр в постиндустриальное состояние, но отстраивают принципиально новую реальность, в которой с ценностями, традиционными для модерна, прежде всего со свободой, будет покончено. И необычайно характерно, что именно либералы, либеральные идеологи, политики и журналисты решающим образом и в решающей степени обеспечивают информационное сопровождение этого процесса. Причем, это отнюдь не импровизация, а реализация давнего, продуманного плана. В частности, профессор Катасонов приводит ссылку на этот, американский по происхождению, сценарий, засвеченный еще 10 лет назад, когда никакого коронавируса в его нынешнем виде не было и в помине.

Наш сегодняшний привычный мiр, мiр гедонизма и личного успеха, избыточного потребления для тех, кто смог этого успеха добиться, свободы перемещения по свету из страны в страну, все новых и непрерывно развивающихся производств, какого ни на есть среднего класса и возможностей, открытых для всех, равенства и свободы, пусть во многом (но ведь не во всем!) иллюзорных, закрывается и похоже, уже навсегда. Страшный оскал 21 века откровенно проступает из-под флера либеральных условностей и привычной демагогии на тему прав человека. «Постхристиане», еще обладающие памятью о каких-то «ценностях», окончательно сменяются откровенными гностиками, сочетающими самые передовые технологии с самыми мрачными оккультными доктринами. Для них в принципе нет никакого представления о равенстве, и большинству людей в их «новом прекрасном мiре» в лучшем случае уготована участь покорных рабов нового мiрового порядка. (Это если иметь в виду тех, кто выживет в новом витке глобальных катастроф, включая новые, реальные эпидемии и войны). На повестке дня – отмена наличных денег, этого символа и непременной принадлежности, пусть относительной, экономической свободы для простых людей и – электронный концлагерь.

Привычная нам урбанистическая цивилизация обречена и никогда уже не вернется. Более чем наглядно и убедительно мы видим глубокую правоту наших старцев, давно предупреждавших об этом. Выясняется, что вполне правильной и прозорливой была их давняя мысль о том, что очень скоро наступят такие времена, когда жизнь в городах станет весьма затруднительной, а в конечном счете и невозможной, их благословение, преподанное многим чадам, «садиться на землю», то есть переселяться из городов куда-нибудь подальше в деревню, в сельскую глушь.

Перед лицом этой грозной реальности эсхатологическая тема, тема Апокалипсиса становится (для кого-то ожидаемо, для кого-то неожиданно) сверхактуальной. Православные люди спрашивают: «Это уже антихрист или еще только генеральная репетиция?» Однако прежде чем перейти к этой, действительно судьбоносной и главной на сегодня теме, необходимо все же завершить культурно-цивилизационный план.

Нынешнее «закрытие» глобалистами цивилизации модерна возникло ведь не вдруг, не на пустом месте. Ибо она, цивилизация эта, давно пребывает в состоянии кризиса, говоря мягко, и написано об этом немало[1]. Знаменитая «эмансипация человека от Бога», секуляризация, запуск апостасийных процессов, произошедший в недрах западно-христианской цивилизации ещё по меньшей мере в эпоху проторенессанса, не мог закончиться ничем иным, кроме как самоотрицанием самогó «освобожденного человека». Блестящий расцвет Новой Европы, цивилизации секулярного модерна, «миссионерская» экспансия «фаустовского человека», распространяемая в пределе на весь мiр, пожирает духовные энергии, накопленные предшествующей эпохой, не порождая новых. Цивилизация эта – пожиратель ресурса, как физического, материального, так и духовного; понятно, что по мере его исчерпания она начинает пожирать самое себя. Более того: по мере разрыва связи с духовным опытом древней Церкви, утраты правильного богообщения внутрь западно-христианской традиции проникает гнозис; гностическая лжедуховность вкупе с псевдобогословским рационализмом заполняет пустоту, образовавшуюся в результате утраты аутентичного, истинного, с христианской точки зрения, духовного опыта древней Церкви, сохраненного, так или иначе, восточно-православной цивилизацией.

Постмодернистские политики, глобалисты, претендующие ныне на полную и безоговорочную власть над мiром, в своей духовной основе – темные гностики и оккультисты, совсем свободные от остаточных представлений своих предшественников о «ценности человека». Именно они и закрывают сегодня привычный для нас «позднесовременный» мiр.

Перед лицом этой грозной реальности возникает самый главный вопрос, относящийся к сфере не отвлеченных рассуждений, но буквально кричащей жизненной актуальности. Это тот вопрос, который послужил подзаголовком к уже упомянутой нашей книге десятилетней давности: «Есть ли будущее у христианской цивилизации?»

Эсхатологизм, эсхатологический настрой – бывает ведь многолик. Каждый, кто читал Апокалипсис, не может не признать: там антихрист, «сын погибели», «зверь из земли» (Откр. 13, 11-18), получающий свою сугубо врéменную власть от «зверя, вышедшего из моря» (то есть сатаны), а также его пресловутое начертание занимает более чем скромное место. Апокалипсис (как и вся Библия и особенно Новый Завет) – это очень оптимистичная книга! Ведь заканчивается она пришествием истинного Мессии – Господа и Спасителя нашего Иисуса Христа. Почему же наши православные люди, обоснованно поднимая сегодня тему конца, размышляют преимущественно об антихристе? Разве Слово Божие, которое «было в начале», учит нас не с радостной надеждой и упованием ожидать Христа, а всего лишь трепетать перед временным торжеством Его антипода? Библия – это прежде всего книга о Христе, и заканчивается Откровение, как известно, словами: «Ей, гряди, Господи Иисусе!» (Откр. 22, 20).

Антихристианская, поистине антихристова логика глобалистов, что устраивают сегодня свои пляски смерти – есть логика в самом точном смысле слова бесовская. (Имеем в виду, разумеется, в первую очередь реальных, неведомых нам операторов процесса). Это логика вероотступников, в наказание за свое отступничество лишенных Богом высшего разума, в безумном ослеплении могуществом своей антихристовой власти надеющихся победить Агнца, сына Божия, Который своим Крестом, своей Голгофской жертвой уже победил тот мiр, что в Писании противоположен Его Царству.

Но здесь, на земле, они все еще очень сильны и изощренны, сильны своим низшим умом, бесовской хитростью и изворотливым безблагодатным рассудком. Они с железной логикой, с неумолимой последовательностью идут к своей вожделенной цели, выстраивая свое темное царство. Они тщатся лишить нас нашего богоподобия, нашей свободы. И погрязший во грехе падший мiр, в глубине души давно уже готовый принять их начертание, беспомощно поклоняется им. Принимает условия игры, подсаживается на чечевичную похлебку комфорта и удовольствий, порабощается тотальной вовлеченностью в гедонистическую цивилизацию. Понятное дело, что более чем реальная уже перспектива потерять все это, все то, к чему так привыкли, просто зомбирует нас. Порабощает нашу волю, действует на человеческое стадо столь же завораживающе, гипнотически, как на овец и баранов – колокольчики на рогах козла-провокатора.

Если и мы начинаем культивировать в себе страх перед их, как кажется, неодолимым могуществом, смиряемся перед неизбежностью скорого конца мiра и устремляем ум свой не ко Христу, не ко Спасителю, а к его антиподу и с каким-то мазохистским упорством медитируем лишь на тему его скорого царства (а медитация сия бывает порой весьма изощренной), то тем самым и попадаем в духовное рабство. Ибо еще до всякого «начертания» отдаем нашему врагу нашу богоподобную свободу, воспринимаем его злую волю отпавшего от Бога тварного существа как какой-то непреодолимый детерминант, сами начинаем как бы программировать историю в его пользу, подыгрываем темной силе. Это позиция абсолютно не христианская!

* * *

Быть может, и в самом деле Господь именно нам судил жить в самом конце времен, который всегда казался нам реальностью далекого будущего. Всем более-менее знающим Писание и Предание очевидны грозные знамения этого конца. Однако заранее соглашаться с тем, что приход и воцарение антихриста неизбежно, поддаваться бесовским чарам (в сущности, весьма примитивным и как-то уж нарочито технологичным, как видим мы это на примере «коронавирусной» кампании в СМИ) – значит, по сути, добровольно попирать нашу богоданную свободу, переходить на сторону зла.

Глобальная катастрофа, что постигает ныне исчерпавшую себя постхристианскую цивилизацию, действительно неизбежна. Но, во-первых, в конце времен Бог, как мы знаем, все равно победит, и за порогом этого конца будет «новая земля и новое небо» (Откр. 21, 1), а, во-вторых, пока мы еще по эту сторону конца, соглашаться с ним – значит заведомо переставать быть христианами. Кроме того, неизбежность конца нынешней безбожной цивилизации вовсе не обязательно должна прочитываться в однозначно, так сказать, окончательно эсхатологическом ключе. Слово Божие, предрекая неизбежный конец этого, греховного и падшего, мiра, вовсе не учит жить в постоянном ожидании всеобщего конца, но напротив, говорит, что нам не дано знать времена и сроки, которые ведомы лишь Отцу Небесному.

История же (пока она еще продолжается), с христианской точки зрения, есть синергия, соработничество Бога и человека. Это соработничество, основанное на вере, любви и надежде (что рождает столь необходимую всем нам мудрость о Господе), должно быть направлено на поиск и утверждение действительно христианской альтернативы апостасийным процессам, а не устремляться к покорному принятию их, к внутренней сдаче перед их, как кажется, грозной неотвратимостью. Пока история продолжается, не закончена, она остается вариативной. Как же христиане могут отдавать свою свободу (предполагающую возможность выбора) глобалистам, с присущей им бесовской хитростью программирующим свою победу, сначала моделируя реальность на основе пророчеств, а затем указывая на те же пророчества как на якобы непреложное доказательство неизбежности своей победы?

В уже не раз упомянутой работе «Христианская цивилизация: новый перелом?», написанной, в частности после очень интересных споров, дискуссий с разными неглупыми людьми, мы приводим высказывание одного современного православного публициста:[2] «Истории предстоит выйти к окончанию цикла, в котором государственность, экономика, школа, культура как компоненты секулярной утопии, придут к своему закономерному концу. Удерживающихся за них, как за спасательный круг, ожидает печальная участь». Бессмысленно, развиваем мы мысль коллеги в той работе, продолжать цепляться за умирающую постпросвещенческую новоевропейскую цивилизацию, которую он, в общем, вполне адекватно именует «секулярной утопией».

Сегодня мы видим то, с чего, собственно, начали: разворачивается грандиозная (причем рукотворная!) катастрофа – мiр секулярного модерна закрывается; его убивают на наших глазах. Постмодернистские политики начали его демонтировать, и этот процесс, судя по всему, пойдет очень быстро, со все большим ускорением. На очереди – резкое сокращение населения (через мiровую войну и массовый голод), тотальный и самый изощренный контроль за оставшимися, прежде всего электронный, который в итоге должен затронуть не только поведение, но и сознание.

Глобализация – это отнюдь не единый мiр, связанный, так сказать, традиционными коммуникациями. Новый этап ее осуществляется через «глокализацию», атомизацию всех, всего и вся, разрыв живых общественных связей. Глобалисты стремятся окончательно разобщить людей, превратить их в автономные кирпичики, взаимоизолированных индивидов, чтобы затем вновь соединить в виртуальном пространстве, полностью подвластном их тотальному контролю. Меня порой спрашивают, как я могу объяснить «двумя словами», что такое постмодернистская политика. Отвечать теперь уже ничего не надо, достаточно вопрошающим просто взглянуть в окна своих квартир, этих столь неожиданных для многих каменных камер. Камер новой тюрьмы под названием «глобальный мiр». «Как это нет рекламы? Вот она!»[3]

И надо всем этим тюремным однообразием будет возвышаться темная «духовная», оккультно-мистическая надстройка – единая синкретическая религия антихриста. Глубоко не случайно то ожесточенное упорство, с которым правители многих стран, эти послушные исполнители злой воли мировой закулисы, настаивали и продолжают настаивать на прекращении богослужений, а если религиозные лидеры сопротивляются (как, например, Синод Грузинской Церкви), то просто применяют прямолинейное и грубое насилие.

И когда некоторые высокие иерархи начинают уже глумиться над таинствами, «дезинфицируя» Чашу и воспроизводя истерические нотки либеральных СМИ, призывают своих верных не ходить в храмы, а молиться дома, в своих «домашних кельях» с новым, почти тюремным, оттенком, да при этом еще и называют «преступниками» тех ревностных отцов, что пытаются сопротивляться этому, то сами они выступают тогда в роли уже прямых отступников. Муссируя вслед за профессиональными либералами греховный животный страх перед физической смертью (вообще-то для каждого из нас все равно неизбежной), выходит, не боятся ада, которого, по идее, и должны в первую очередь реально страшиться христиане? Готовятся к участию в коронации антихриста, в какой бы форме это не произошло? Или просто подвержены такой степени обольщения?[4] «Бесчеловечная литургия» на Пасху, что имела место в ряде храмов (хорошо хоть, что не во всех) при выглядевшей демонстративной изоляции от простого православного народа – закономерный итог псевдоцерковных либерально-экуменических игр! Мягко изгнав людей из своих храмов под предлогом борьбы с «коронавирусом», – уверены ли они, что все эти люди в эти храмы потом вернутся?

Здесь нельзя совершить двух противоположных ошибок. Первая – это продолжать цепляться за стремительно уходящий в небытие мiр секулярного модерна, пытаясь любой ценой, вопреки очевидности, вписаться в него, отвоевать-таки себе в нем, пускай хоть маленькое, «место под солнцем». Вторая – это поддавшись эсхатологическому настроению, начать радикальное «опрощение», разрыв с полученными в ходе жизни цивилизационными навыками. Нас хотят поработить при помощи интернета, современных информационных технологий? Отлично, овладеваем оружием врага и совершенствуемся в нем! Наращиваем наше сопротивление в этом самом виртуальном пространстве. Осваиваем искусство выстраивания сетевых общностей, которые, при грамотном подходе, могут в нужный момент перейти в офф-лайн режим. (Надо признать, что здесь мы от либералов сильно отстаем, но это уже другая тема).

Наиболее мудрые и в хорошем смысле практичные, мыслящие люди, чье сознание пока еще не порабощено дурным мороком неизбежности скорого антихристова царства (причем, отнюдь не только сугубо церковные) давно уже говорят о насущной необходимости и неизбежности (если просто хотим выжить) выстраивания параллельного социума на основаниях, качественно отличных от тех, на которых зиждется стремительно гибнущая урбанистическая, «модерновая» цивилизация.

Все плохое, особенно всяческие революции, всегда идет из столиц. Чем дальше от них (а также от крупных городов), тем слабее действуют магнитные линии столичного революционного поля. Так и сейчас столично-городское «коронавирусное» безумие гораздо слабее в глухой провинции. Еще и поэтому необходимо выстраивать альтернативную цивилизацию, опираясь не те «точки сборки», на тех людей, давно уже покинувших крупные города, это средоточие скверны, что с типично русским упрямством не желают безропотно соглашаться со своей безальтернативной обреченностью. (Такие люди есть практически в каждой местности). Мы действительно очень скоро погибнем, если не осознаем эту кричащую актуальность, насущную необходимость «помочь» глобалистам, что ныне «закрывают» модерн, но, так сказать, «с другого конца», и уже сейчас, пока привычный нам «старый» мiр еще не окончательно рухнул, начать отстраивать подлинно христианскую, православную альтернативу бесовским играм глобалистских политиков.

Нас вынуждают рвать живые общественные связи, сложившиеся по преимуществу в условиях городской цивилизации? Но ничто и никто не может помешать нам выстраивать новые живые общины, уйдя из современных больших городов, этих обреченных на скорый коллапс и смерть средоточий порока, вглубь нашей бескрайней страны. Почти бесхозная Русская земля, страдающая оттого, что мы, когда-то великий народ, создавший православную империю, по сути, ушли с нее «на страну далече», как любящая мать, ждет своих заблудших сыновей и дочерей и готова распахнуть им свои материнские объятия. Эти общины, если кто-то использует один шанс из тысячи и сможет их создать и поддерживать, будут обречены на очень тяжелую, но оттого тем паче спасительную жизнь. И Божественное присутствие внутри них (ибо христианская община всегда собирается вокруг Чаши и Храма), а также мирный созидательный труд никак не исключает того, что нужно будет уметь не только выстроить разумные, рациональные связи с, так сказать, «внешним» мiром, с этой постсовременной «ордой», но при необходимости свой маленький мiр оборонять. Отнюдь не предметы бессмысленной роскоши будут на вес золота в этих общинах, а совсем другое – оружие, патроны, инструмент, горючее, элементарные средства гигиены, долго хранящиеся припасы, необходимый стройматериал и т.д. и т.п. Рассчитывать на помощь т.н. «государства», да еще и ритуально пресмыкаться перед ним (к чему так склонны некоторые «патриоты») там будет, наверно, самой большой глупостью, какую только можно себе представить. Надеяться тогда можно будет только на себя и на Бога.

Сегодня, когда во многом (в решающей степени) рукотворное обрушение этого мiра уже началось, нам приходится вновь, в который уже раз «безумно» настаивать: творческие, созидательные возможности христианской цивилизации отнюдь не исчерпаны оттого, что в свое время ее развитие пошло по ложному пути. Сегодня, как никогда, актуальна задача – востребовать ту возможность, что в свое время осталась неиспользованной и была забыта – воссоздание исихастской культуры и цивилизации, которую так и не смогли отстроить ни Византия, ни Россия, попавшие (одна раньше, другая позже) под разлагающее западное влияние. В основе ее должен лежать монашеский опыт умной молитвы, правильного богообщения, аутентичный опыт древней Церкви, давно уже утраченный апостасийным Западом. Мой давний собеседник назвал эту задачу «перезарядкой аккумуляторов»: «Возрожденная классика… для нас теперь могла бы послужить замечательным средством окультуривания внешней жизни: церковной, общественной, частной. Но кризис настолько глубок, что оптимизация, переустройство на рациональных началах (критика западничества, национальная мобилизация, лидерство Церкви…) уже ничего не решат. Требуется «перезарядка аккумуляторов», «возрождение», «расцвет» в сергиевском смысле, который изменит всю диспозицию и нас в ней, сами стихии вокруг России расставит иначе». Это очень глубокая мысль. В конечном счете речь идет о том, что необходимо моделировать вокруг себя альтернативную реальность внутренним духовным усилием, а не пассивно ожидать антихриста и «конца всего», поддаваясь тем моделям, которые формируются темной энергией глобалистов.

Что же до антихриста, то истинно православное отношение к нему сформулировано известным посылом нашего великого старца архим. Кирилла (Павлова), который в предыдущих работах мы не раз уже приводили: «Вот ты сидишь у себя в келье и молишься. Глядь – за окном антихрист. А ты на него внимания не обращай и продолжай молиться. Глядь – и нет антихриста».

Историческая закономерность в судьбах каждого отдельного народа и всего мiра в целом формируется нашим человеческим усилием, которое может быть направлено в сторону синергии, соработничества с Богом или в противоположную ей. Всеобщий детерминант складывается как совокупность индивидуальных воль. Поэтому истинно христианский взгляд на любую реальность, даже такую страшную, как сегодняшняя – это трагический оптимизм, неустанное духовное и практическое усилие в правильном направлении при всей безысходности, при всей кажущейся неизбежности доминирующего тренда.

Если же суждено всему мiру и вправду скоро закончиться, то встретить этот конец нам нужно достойно, как подобает христианам.

Ведь на самом деле все прагматические, рационально обоснованные цели сегодняшней глобалистской спецоперации по «обнулению» нашего привычного мiра в глубинной основе своей имеют иную, сугубо «духовную», религиозную цель. Ослепленные своей бесовской гордыней, они тщатся – отменить Пасху, снова, в который уже раз в истории, хотят победить Самого Бога. Но наша всепобедительная, спасительная православная вера, вера тех истинных христиан, кто знает и понимает настоящую цену призывам религиозных лидеров «не ходить в храмы» – непреложно свидетельствует: их бесовское безумие, их такие хитрые и изощренные планы перед лицом Христова Воскресения – абсолютно тщетны!

* * *

Когда предавшие Бога религиозные лидеры, во главе с папой Римским, поклонившиеся зверю, соберутся в быстро возведенном третьем Храме для коронации антихриста, весь мiр будет видеть эту церемонию в он-лайн режиме. Почти весь. В это же время в глубоких и глухих катакомбах последние христиане соберутся на свою пасхальную вечерю. Их будет немного, этих оставшихся верных. Не услышит их внешний, «поверхностный» мiр, что, затаив дыхание, прильнет к своим мониторам. Их пасхальное песнопение будет проникновенным, негромким и домашним. Но, не видный и не слышный до времени внешним, громогласный ангельский хор вторит их немногочисленным голосам: «Ей гряди, Господи Иисусе!»

Источник: